Мой любимый Напарник (СИ) - Кривенко Анна
В ошеломленной тишине не раздалось не звука. Ашарм и Нэриэль долго смотрели на моего отца, как на привидение, однако наконец отмерли и в один голос прошептали страдальческое: «Учитель!», после чего синхронно поднялись на ноги и столь же единодушно поклонились ему.
Я запуталась окончательно и бесповоротно, но рука Нэссиля, схватившая мои пальцы, поделилась волной тёплой успокаивающей энергии.
«Я поражен! – произнес он мысленно. – Твой отец – это один из князей еще первого мира! Он видел родителей нашего Правителя Арраэха! Но считался пропавшим уже больше тысячи лет…»
- Простите, учитель! – проговорил Ашарм, виновато глядя на бледного, но такого властного мужчину перед собой. – Мы очень виноваты! Мы просим прощения у вашей дочери, господин!!!»
На такой вот шокирующей ноте закончился этот презреннейший разговор. После всего этого вмешался Нэй и сказал:
- Моему пациенту пора отдыхать. Можем ли мы рассчитывать на ваше гостеприимство?
Родители Нэссиля лихорадочно закивали. Нэриэль начала суетиться и гонять по всему дому киборгов, готовя комнаты для еще двух гостей, а меня снова обняли отеческие руки, поцеловали бледные губы и отправили с Нэссилем в сад – приходить в себя…
***
В последующие дни всё изменилось кардинально! Наверное, я чего-то не понимала, но со мной теперь носились, как с редкой жемчужиной. Родители Нэссиля были неизменно приветливы. Нэриэль несколько раз даже назвала меня дочерью, чем вызывала полнейший шок. Нэссиль тоже изумлялся, но понимал происходящее больше.
- Аданьер Риноар – легенда! – объяснял он. – По написанныи им учебникам до ситх пор преподают в учебных заведениях. Он был личным учителем правителя Арраэха, обучал моих родителей, а также еще несколько десятков других высокопоставленных лиц. После поднявшихся слухов о его смерти многие на Мироане носили траур – настолько он был уважаем! Так что… ты дочь великого, моя дорогая!!!
Но в меня это всё равно не помещалось.
Наконец, мне удалось поговорить с отцом наедине.
Пребывание на Мироане пошло ему на пользу: уже на следующее утро Аданьер выглядел не таким бледным и встал мне навстречу без чужой помощи. Обнял меня и долго не отпускал, поглаживая по волосам, словно я все еще была маленькой девочкой.
Не удержалась – всхлипнула вновь.
Отец!
Как много это слово значило для меня на самом деле!
И хотя я всегда пыталась убедить себя в том, что родители для меня не важны, но в глубине души понимала, что это не так. Обида заставляла пренебрегать ими в своем сердце, делать вид, что их судьба меня не интересует. Но когда я узнала, что отец много лет был рабстве у саалонца и оказался доведен им до плачевного состояния, то обиды не стало. Выходит, меня не бросали? От меня не избавились, как от раздражающего элемента?
- Доченька, какое счастье! - проговорил Аданьер дрогнувшим голосом, хотя ничего старческого и слабого в нем не было и в помине. Он выглядел моим ровесникам, разве что в уголках глаз пробивались тонкие морщинки. Да и они, наверное, должны были исчезнуть после того, как он восстановится окончательно. Отец расцепил объятья, всмотрелся в мои глаза и добавил: - Ты копия своей матери! Именно такой я ее и запомнил…
Мы присели, и начался неспешный, но очень печальный рассказ.
Аданьер никуда не пропал: ему просто надоела прежняя жизнь, и он улетел в глубины космоса осваивать новые миры. Наткнулся на Ишир, когда тот был еще совершенно диким. Планета отцу понравилась, люди тоже. Он обосновался в империи кочевников, где стал уважаемым… шаманом! Да, да, именно шаманом. Древние люди только так могли принять его удивительные способности – наделив мистическим статусом. Итак, Аданьер создал для них письменность, значительно улучшил врачевательство, набрал учеников, из которых потом вышли знаменитые лекари древности – Шаншей Бурый, Иллионий, Ассмарей Непримиримый и многие другие…
Услышав эти имена, я шокировано распахнула глаза.
- Что??? Это твои ученики???
Кажется, мой рот открылся слишком широко, потому что отец рассмеялся и пальцем поднажал на мой подбородок, чтобы этот рот закрыть.
- Да, помню их до сих пор! Отличные были парни, смышлёные…
Чтобы пощадить моё психологическое состояние, он поспешно продолжил рассказ дальше.
Аданьер прожил на Ишире все последующие поколения, перемещаясь с места на место, чтобы не слишком афишировать свою неувядающую молодость. Дожив до современности, он сбежал от настырной и шумной цивилизации в горы, где занимался исследованием недр земли.
Однажды услышал крики о помощи и наткнулся на горе-туристов, упавших в расщелину в скале.
Спасти смог только одного.
Остальных достал и похоронил у подножья горы.
Спасенной оказалась девушка – миловидная, миниатюрная и черноволосая. Ее слегка раскосые глаза были черными, как ночь, и смотрели на спасителя с откровенным благоговением. Это была моя мать, которую звали Юньлань.
У неё была сломана лодыжка, и отцу пришлось обустроить ее в своей пещере, потихоньку вливая в ее тело энергию, чтобы нога побыстрее срослась. Он мог бы исцелить её мгновенно, но тогда начались бы ненужные вопросы, да и общаться с Юньлань ему понравилось.
Он представился иширским именем. Давненько уже использовал имя Моисей Саворский, потому что так когда-то звали его хорошего друга, умершего еще двести лет назад.
К тому моменту, как отцу пришлось вернуть девушку в цивилизацию, она уже серьёзно в него влюбилась. Влюбилась настолько, что возвратилась уже через пару недель, трепетно сжимая в руке письмо со своим признанием.
Моисей был немного шокирован и не воспринял ее чувств всерьез, но позволил остаться на недельку, желая немного скрасить свое одиночество. А Юньлань осталась навсегда. Впервые за эту тысячу лет иширская женщина смогла покорить сердце неприступного ученого-зоннёна, и через год у них родилась я.
Из-за этого паре пришлось перехать в город.
- Ты была совсем крохой, когда на нас начались нападения, - продолжил отец горько. – Первые пару раз я сумел отбиться, после чего попытался спрятать вас с Юньлань, но… не успел. Нападавшие были слишком сильны и неуловимы для меня одного и… убили твою мать у меня на глазах, - зоннён напряженно замер, словно заново переживая тот ужасный миг, а потом через силу продолжил: - Меня словно выключили. Меня как будто не стало. Я никогда не думал, что терять близких – это настолько больно. Мне больше не хотелось жить. Но заплакала ты, и я понял, что сдаваться не имею права. Понимая, что могу тебя не уберечь, я быстро передал тебя соседке. Её звали Марта. Отдал ей все имевшиеся на руках сбережения и попросил позаботиться о тебе. Нападавшим был нужен именно я, а не ты, поэтому мне пришлось так поступить, понимаешь?..
Он смотрел в мои глаза с такой виной и тоской, словно зная, как сильно я была обижена на него много лет.
- Понимаю… - прошептала почти беззвучно, чувствуя, как начинает подрагивать подбородок. – Я всё понимаю…
Теперь всё стало на свои места.
Отца похитили наёмники саалонца, а меня отдали тёте Марте. Она оказалась вовсе не моей родственницей. Совершенно чужая женщина, которой меня навязали. Правда, навязали не бесплатно, но ее чёрствость по отношению ко мне была теперь совершенно объяснима!
Это принесло огромное облегчение, хоть весть о смерти матери до сих пор приносила боль.
Мы еще долго с отцом роняли слезы на двоих, исцеляясь от старых обид и болей, но это был удивительный момент.
Мой отец…
Хотя было так непривычно видеть его настолько молодым…
- На фотокарточке ты выглядел значительно старше… - упомянула я.
Аданьер рассмеялся.
- Моя внешность слишком бросалась в глаза, поэтому я носил линзы, обрезал и красил волосы, чтобы они выглядели темнее… В общем, старался, как мог. Юньлань была недовольна из-за этого: говорила, мол, подобную красоту должна видеть каждая женщина, чтобы все завидовали и кусали локти от досады!!! Иногда она любила что-то делать напоказ. Издержки ее культурного окружения… Но это было мило!
