Кристиан Бэд - Дурак космического масштаба
Пробег пальцами по кнопкам.
— Дежурного связиста ко мне.
И — ещё одно движение. И — шепотом:
— Дейс, слышишь меня? Запускай!
Трудно загнать две тысячи человек в шлюпки за считанные минуты. Но нам это удалось. Частично бойцов выручило то, что я объявил о проверке экипировки — всё основное находилось при них. Лагерь сворачивать мы не стали, мы его просто бросили. Я знал, что за нами наблюдают, знал, что горло долины — самое опасное место в этой самой долине. Но знал и то, что именно сейчас мы проскочим. "Вручную" — из легкого оружия — защитное поле шлюпки не пробить, а на настройку серьёзной техники нужно хоть какое-то время, противник просто не успеет. Тем более что нас ждут сверху — мы пойдём, прижимаясь к земле. От нас ожидают, что мы будем уходить вправо, а мы уйдём влево, в болото, прямо к остаткам госармии Аннхелла, чтоб их дакхи съело. У этих весьма многочисленных "остатков" тоже хватает оружия, и нужно успеть выпасть им на головы, как ранний снег.
Повстанцы просто обалдеют, когда мы сами бросимся в ловушку. Это тоже даст нам фору в пару десятков секунд. Нам нужно совсем немного удачи, чтобы не успели ни свои, ни чужие.
Как я потом понял, и у армии, и у повстанцев был в этот момент самый разгар обеденного перерыва. Госармия Аннхелла сидела в болоте уже вторую неделю и противники успели утрясти расписание: когда у них война войной, а когда обед. Есть такие неписанные правила, о которых не всегда знают генералы. Стрелок с набитым ртом и ложкой за правым ухом только-только начал разворачивать "хлопушку", когда разглядел эмблемы крыла. Так и застыл. Впрочем, выстрелить он бы всё равно не успел — я уже спрыгнул. Навстречу мне спешил растрепанный капитан, от которого просто несло спиртным.
— Пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок и ко мне, — сказал я, глядя мимо него на невысокие горы, защищающие болото с восхода. — Я — капитан Пайел. Спецон. Переходите в моё подчинение. (Пусть попробуют подтвердить этот приказ). — А пока — лейтенантов и техников сюда! Исполняйте!
Я не дал ему и рта раскрыть. Оно и к лучшему. К концу моего спича он меня, наконец, опознал. Я понял это по задёргавшейся щеке. Я тоже слышал про этого капитана, прозвище у него было Падди (медвежонок). Забавно было, что генерал армии и прочие из высшего командования прохлаждались сейчас в столице. Очень забавно и поучительно. Для тех, кто питает иллюзии, на тему кто с кем на Аннхелле воюет. Я, впрочем, не питал уже. Небо запоздало полосовали яркие даже при свете дня лучи. И повстанцам я обед испортил.
— Дейса сюда, — кивнул я дежурному, который из-за отсутствия капитанской палатки просто болтался у меня за спиной. — И наших техников.
Дейс, я уже и сам нашёл его глазами, выгружал из шлюпки какие-то левые (без маркировки армады) ящики. Молодец, парень. Услышав приказ дежурного, он тут же перепоручил кому-то разгрузку и подбежал ко мне.
— Смотри, — показал я ему на ту часть неба, где плясали сполохи. — Что это?
— Импульсное, капитан, — вынырнул из-за моей спины старший техник со "Скорка".
— Только уж больно большое, — добавил из-за спины же незнакомый басок.
Техники предпочли группироваться вне моей видимости.
— Это ещё не "бич". Это они установку для атмосферных работ переоборудовали, — сказал лейтенант с нашивками армии Аннхелла.
И сам испугался своей храбрости. Как-то не по уставу у него всё вышло. Я, однако, дружелюбно кивнул ему.
— Спасибо за информацию…
— Лейтенант армии Краско!
Армейские лейтенанты и техники быстро собирались вокруг меня. В армии лейтенант то же, что и сержант на корабле. У нас лейтенантов дают крайне редко, должностных обязанностей это звание не расширяет. Цепочка подчинения на КК исчерпывается отношениями боец-сержант-капитан. Звание "лейтенант" если и присваивается, то просто как поощрение, или передается в знатных домах по наследству. Оби Лекус и был таким вот наследственным лейтенантом, (это называется рейд-лейтенант) — человек не служивший, не воевавший, но имеющий звание, закрепленное в титуле. Ну а сам я недавно кое-кому из ребят присвоил "лейтенанта" чисто в качестве благодарности. А вот в наземной армии лейтенант — первый помощник капитана. Здесь совсем другая иерархия.
Чужие лейтенанты и техники смотрели на меня с опаской, но и с надеждой. Первый раз моя репутация человека, который на пустом месте может сотворить всё, что угодно, была здесь к месту. Я велел докладывать обстановку по очереди, кто что о происходящем думает. А сам слушал и крутил в голове услышанное и так, и этак. Сегодня я хотел одного — озадачить и своих, и чужих. И я озадачил. Но, если мы не начнём действовать, вдохновение своих и озадаченность чужих скоро пройдут. Это означало, что медлить по-прежнему нельзя.
— Прорываться будем ночью, — сказал я. — Ночью этот ваш "бич" лучше видно. А пока, объясните мне, как он действует. Будем решать, что с ним, заразой, делать.
Я сел на траву, (в этой части земля оказалась вполне твёрдой, о том, что вода близко, говорили только не в меру сочная трава и уродливые, низкорослые деревья), пригласил желающих садиться рядом со мной. Желающие нашлись. Через пару минут разговор пошёл более расковано и конструктивно. Я оказался не таким уж и страшным. И умел внимательно слушать всё, что мне говорили. Установка, преграждающая путь в долину, как мы и предполагали ранее, действительно работала по принципу импульсного бича. Она буквально прижимала к земле остатки армии. И командиры опасались, что рано или поздно установку сумеют развернуть так, что из действующей, армия превратится в палёную или жареную. На импульс есть только один ответ — импульс. Или достаточно мощный щит. Как щит боевого космического корабля, например. Связи с кораблями крыла у нас сейчас не было, повстанцы тоже своё дело знали, но мы с Келли разработали ряд условных сигналов и, при необходимости, он меня поймёт. "Ворон", однако, далеко, и на планету его не посадишь… И всё-таки у нас с Дейсом уже имелась идея, как воспользоваться его электромагнитным щитом. Я приказал связисту запустить ракету с условной траекторией "Внимание, ожидайте сигнала", чтобы Келли понял, что мы на него рассчитываем. А сам начал готовить своих и чужих к прорыву. Армию следовало поставить так, чтобы убедить разведку повстанцев, что мы готовы рвануть из долины через горло. Мы же в последний момент должны будем отойти немного назад, и выкатиться на взгорок. Там выше, и там — ровное место. "Бич" они, конечно, развернут и далеко нам уйти не дадут, но нам нужно всего лишь вползти на плато и прижаться к нему, демонстративно подставив армию под удар. Мне было важно, чтобы теперь повстанцы оказались в низине, а мы на возвышении. Я боялся, что иначе и нас зацепит. Шутку-то я задумал довольно объемную. Келли тоже проще будет зависнуть над относительно ровной местностью. Если я рассчитал правильно, и боги помогут нам хоть немного… Ночи я ждал не для того, чтобы скрыть окончательный маневр армии: надо фермерам — они повесят над нами "светляки". Но ночью четко будет виден "разбег" импульсного бича. И это позволит нам точно выбрать момент. Келли поймёт. У нас хватает условных сигналов. А одного корабля мне вполне достаточно. К сумеркам я разделил обязанности: кто куда движется и кто за что отвечает. Выходить на незащищенное горами плато предстояло "голыми" — с выключенными доспехами, дезактивированным оружием. Иначе мы просто сами сдохнем в том аду, который там устроим. От армии требовалось одно — по команде залечь и в идеале мысленно умереть до следующей команды. Я видел, что армейские мне верят, и это обнадеживало. Они не понимали, чего я добиваюсь (за исключением кое-кого из техников), но верили. Просто верили. Странное, я тебе скажу, чувство. Ладно. Оваций мне всё равно за эту операцию не дождаться, будем считать, что это они и есть. Лекуса, вместе с его подразделением, я загнал в самую середину армии. И тихо сказал ему на ухо, что даже за видимость паники повешу за ноги. И никто не узнает, где на Аннхелле могила его. Я был зол и сосредоточен и, по-моему, здорово напугал рейд-лейтенанта. Вперед мы вывели около четырех тысяч пеших, шлюпки и платформы оставались в тылу, они крупнее и сами по себе могут "притянуть" разряд. Хорошо бы их вообще не поднимать, но тогда, боюсь, повстанцы не поверят, что мы именно пошли на прорыв. Ничего, все техники и сержанты предупреждены. У нас будет около трёх минут, чтобы всё обесточить. Пожалуй, поехали.
— Выступаем. Дейс, красную ракету для Келли. Движемся с максимальной скоростью. Нужно успеть выйти на плато.
Мы снялись с места бесшумно. Это не имело значения для противника, нашего выступления ожидали этой ночью… Однако ринулись мы совсем не в ту сторону. Небо прорезали разрозненные сполохи, но я уже знал, что это не "импульсный бич". Тот надо было ещё то ли развернуть, то ли переориентировать. Мы смотрели сегодня съемки с орбиты, но не очень поняли, где даже примерно у них эта дрянь расположена. Маскироваться они умели. Впрочем, в горах это не сложно. Но вот небо на восходе начало подозрительно синеть, и армейский техник дернул меня за рукав. Я и сам уже видел — развернули, гады. Шлюпки еще ползли на взгорок, а времени оставалось по прошлым прикидкам не больше трех минут. Ну, помогите нам теперь Боги.
