Сергей Дмитренко - Через горизонт
То, что происходило на Киноре, превосходило все самые безудержные мечты. Здесь на кону запросто выставлялись целые миры, а суммы, которые перетекали из рук в руки в мгновение ока, исчислялись в астрономических величинах. И за всем этим мрачной тенью угадывалось незримое присутствие той, кого во многих мирах знали как Черную Леди.
Я удивился:
— Странно, Лео, что ее так называют. На всех своих изображениях она почти всегда в зеленом. И все же, как метко это прозвище, оно точно отражает всю ее внутреннюю суть. По крайней мере, так меня информировал Лидинг. Если точно передать его слова, то он сказал мне, что нет в мире более коварного существа, чем эта женщина. Как ты думаешь, он не преувеличивал? Вот скажи мне, может ли такая красота и такое коварство уживаться в одном человеке? — Я задумался на мгновенье, глядя на объемные фотографии, выставленные почти в каждой витрине, потом продолжил. — Интересно, что ею движет? Власть? Она у нее и так безгранична. Богатство? Оно неизмеримо. Что же еще?
— Наверное, это ее суть, потребность, если хочешь, образ жизни. Она с этим рождена и так воспитана, по-другому просто не может жить.
— Да, ты прав. Наверное, иного объяснения пока нет.
Я задумался на мгновенье, а потом поинтересовался:
— Лео, а как же мы встретимся с ней, наверняка, она по улицам просто так не ходит, а сидит где-нибудь во дворце на шикарном троне и раздает аудиенции.
— Ну, значит, нам ее тоже надо получить. Или придумать что-то еще.
Я покачал головой:
— Как у тебя все просто.
— А ты все усложняешь. Вспомни кто ты. И кто она.
— Все это верно, мой дорогой друг. Но я бы хотел попасть к ней на прием просто как один из ее многочисленных почитателей. Ты сам говорил мне, что сначала надо осмотреться, не так ли. Да и что я ей скажу при встрече? Не будем торопиться, сначала найдем, где остановиться, а потом будем думать, что и как, и еще Лидингу "позвоним", он поможет нам что-нибудь придумать.
— Да ты и сам в состоянии, — проворчал Лео. — Не торопись звать Лидинга на помощь и пошевели лучше мозгами, ты это тоже умеешь.
Все это время Хеос мирно дремал у меня на плечах, а сейчас проснулся и зашевелился, щекоча мне спину. Я моментально ощутил его пробуждение. Как всегда — любовь и ласка, а еще вопрос.
"Лети, лети, дружок, осмотрись и познакомься с планетой. Потом нам расскажешь".
Миг — и он исчез, был — и уже нет. А мы чинно направились в ближайшую гостиницу.
В огромном холле было пустынно. Гостиница уже с порога поражала немыслимой роскошью. Все здесь было натуральное, добротное и дорогое. Мерцала и переливалась под потолком алмазными огнями люстра удивительной красоты и совершенства. Интерьер создавал некто, по меньшей мере, гениальный, иначе не скажешь. Все здесь, начиная со ступенек и лестницы, ведущей куда-то выше, великолепных панно на стенах, цветных витражей, мозаичных полов и удивительного освещения, сочетавшего острова яркого света и интимного полусумрака гармонично решало одну и ту же проблему — поразить входящего своим великолепием. И надо отдать должное — это ему удавалось. Да еще как.
Трудно было не удивиться и не открыть в восхищении перед всем этим рот. Но мы удержались и гордо, с достоинством прошествовали в глубину, где и были встречены с должным почтением вежливым портье, к которому бесшумно из глубины моментально присоединились еще несколько служащих. И все их внимание было направлено на нас, только на нас.
И не смотря на свою, как я теперь понимал, довольно-таки скромную одежду, чувствовал я себя, как минимум, наследным принцем, правда, какого-то далекого, очень далекого периферийного королевства. Мне кажется, что и в глазах этого портье проскользнуло нечто подобное сожалению, хотя и тон его, и отношение ко мне не изменились ни на йоту. А вот когда из кармана своего такого скромного одеяния я достал переливающуюся карточку неограниченного кредита, их отношение ко мне мгновенно переменилось. Даже здесь, на этой планете, такое было редкостью (Лидинг постарался). Вспыхнув радужным сигналом идентификации, она отворила мне двери в рай. И если раньше, пять минут назад, я себя чувствовал жалким заблудившимся и попавшим явно не сюда провинциалом, то сейчас мне уже принадлежала вся вселенная.
Увы, как это ни печально, миром все-таки правят деньги.
И мне, и моей собаке были оказаны воистину королевские почести. Нас едва ли не на руках внесли в золотую клетку лифта и торжественно вознесли в наши апартаменты. И если у нас, на Земле, самые лучшие, самые роскошные номера назывались президентскими, то здесь, на Киноре, подобный номер иначе как просто каморкой и назвать было нельзя. У меня же был настоящий императорский номер.
Небрежным взмахом руки я отпустил служащих, и, когда за последним из них с тихим шелестом закрылась массивная, инкрустированная золотом дверь, рухнул в мягчайшие подушки ближайшего кресла, которое тут же заботливо принялось массировать мне спину. Это было уже выше моих сил, и, не выдержав, я с проклятием подскочил.
— Не пугай мебель, Крис, — услышал я спокойный голос Лео. — Лучше давай осмотрим наши апартаменты.
Что и говорить, кругом царила роскошь пополам с самым ультрасовременным оборудованием.
Номер наш находился на самом верху огромной стеклянной многоэтажной башни, вознесшейся в небо над большей частью близлежащих зданий. И занимал ни много, ни мало весь огромный этаж. Анфилада помещений тянулась на несколько сот метров, и все они были обставлены с немыслимой роскошью. Великолепные светильники загорались, стоило только войти в помещение, скульптуры, зеркала, произведения искусства стояли здесь на каждом шагу. Панорамные окна соседствовали с огромными экранами, на которых можно было увидеть все, начиная от немыслимых видеоландшафтов далеких планет, до сегодняшних соревнований и новостей мира. Очень часто передавались новости высшего света, где безраздельно царила леди Керам. Вот она среди своих вельмож принимает участие в торжественной церемонии спуска на воду роскошного океанского лайнера, вот она же на космодроме на фоне стартующей эскадры, вот вручает награды ветеранам и так далее, и так далее.
Я подошел к огромному окну — передо мной распростерлась панорама неизвестного мне города со странной непривычной архитектурой, над которым висели непривычные звезды и луны.
— Неплохое начало, — прервал мои исследования Лео, — правда, пока нам с тобой не с чем все это сравнить. Может быть, с их точки зрения — это самый обыкновенный номер, тогда надо потребовать что-то более лучшее или переехать в более престижное заведение. Но на первое время этого достаточно.
— Ты думаешь, — с сомнением покачал я головой. — Разве может быть что-то более великолепное. Сомневаюсь.
— А вот мы потом разберемся, а пока надо бы пообедать, ты как считаешь?
Я считал точно также, а посему мы заказали себе обед, и он был моментально доставлен целой бригадой поваров и поварят специальным лифтом прямо в столовую, и нам ничего не оставалось, как торжественно проследовать туда же.
Сидя за огромным, бескрайним столом и пережевывая непонятные немыслимые деликатесы, я обратился, естественно мысленно, к Лео, поведя вокруг себя вилкой:
— А видеокамер здесь, видеокамер, ну на каждом шагу понатыкано. Как тебе это все нравится?
— Что ты хочешь, — философски заметил тот, уплетая на шикарном золотом блюде великолепную мясную вырезку, — тотальный шпионаж и досмотр — это краеугольный камень любого государства, подобного этому.
— И ты думаешь, что абсолютно за всеми постоянно ведут наблюдение?
— Да нет, на это у них не хватит ресурсов, скорее выборочно и время от времени за своими жителями и постоянно за всеми приезжими. Да ну их всех, дай поесть нормально, отвлекаешь.
— Ну, не ворчи, не ворчи. — Я немного помолчал, пережевывая нечто невообразимо вкусное, изящно (по крайней мере, постарался, чтобы так это выглядело) промокнул салфеткой губы и наставительно добавил. — Если хочешь знать, то настоящие аристократы обычно за столом чинно ведут беседы.
— Но только не мысленно, — не согласился со мной Лео. — А так ты только сам отвлекаешься и мне мешаешь, я хочу есть, отстань, потом поговорим.
Уже насытившись и, наконец, совершенно без сил отпав от очередной добавки, он добавил:
— Крис, не мешало бы нам с тобой перейти на более высокие уровни общения, здесь, у них, наверняка, много высококлассных слухачей, когда мы проходили, я в холле уже одного такого видел.
— Не волнуйся, — немного самодовольно заявил я своему другу, — дядя Крис обо всем этом побеспокоился. Никто и ничто нас не слышит, да и видят они только то, что я хочу. Ты все таки забываешь, что и я что-то могу. Для всех других — мы с тобой выглядим как богатый бездельник с далекой варварской планеты, путешествующий со своим зверем. Видел бы ты, сколько призрения было в глазах даже у гостиничной прислуги. Вот и не будем с тобой выходит из образа. Согласись, это очень удобно.
