Сергей Павлов - Мягкие зеркала (полная версия)
– Минут через сорок. После двухчасового перерыва – второй. Затем, если вы, конечно, не против, на первом ярусе вам предстоит свидание с Аверьяном…
– Копаев?! Он здесь?!
– Здесь многие из тех, кого вы знаете.
– Скажите, Светлана, а где сейчас находятся Кизимов, Йонге, Нортон, Лорэ? Я ведь почему спрашиваю… Не из пустого любопытства. Хочется мне этого или нет, но эти четверо, надо полагать, теперь уже моя компания…
– Я понимаю вашу озабоченность. – Светлана покивала. – Все экзоты находятся здесь – в этом, как выражаются десантники, «придавленном регионе». Кизимов командует штурм-группой южного лагеря, Нортон – северного. Йонге решает проблемы десантно-технического обеспечения обоих штурм-лагерей. А вот Лорэ неожиданно для всех увлекся темпорологией непосредственно и, говорят, делает научные успехи. По крайней мере я сама слышала, как Март в беседах с местными темпорологами не раз ссылался на эффект «периферийной Т-дивергенции», впервые описанной Жаном Лорэ. Кстати, именно эффект Лорэ лежит в основе расчетов темпор-вектора для Т-связи… Я все это веду к тому, Андрей, чтобы убедить вас: жизнь экзота вовсе не так ужасна, как вы сгоряча себе ее представляете.
– Спасибо вам, Светлана, за моральную поддержку, но не надо меня успокаивать. Направляясь сюда, на свидание с вами, я, чтобы сразу не очень пугать медикологов, снял чужеродный заряд прикосновением обеих ладоней к экрану гардеробной моего бытотсека. Много ли в этом проку? Ведь все равно я ни на мгновение не забываю про свой «черный след» у себя за спиной. Слушая вас, я не могу не учитывать, что вы по инерции все еще видите во мне человека и все еще ставите меня в один ряд с собой. Но едва чужеродный заряд опять начнет проявляться, вы почувствуете во мне монстра и с отвращением отшатнетесь. Ведь я экзот, Светлана! Другими словами, я – монстр среди вас, нормальных людей!..
– Здесь нет людей, – тихо проговорила Светлана. – Здесь только экзоты.
– Как?! И вы?..
– И я. И Круглов. И Копаев… Короче – все.
– Что… все шестьсот пятьдесят шесть – экзоты?
– Шестьсот пятьдесят семь, – поправила Светлана. – Здесь только экзоты…
«ВЕЛИКИЙ ПРЕДОК»
Вместо эпилога
После прекрасно организованного специалистами Т-связи телесвидания с дочерью Андрей покинул спортзал, не переодевшись, как был – в бело-алом тренировочном костюме; взгляды встречных прохожих заставили его обратить внимание на свой вид и вернуться. Возвращался другим путем – через ветротоннель, прямо в спортгардеробную, – не хотелось снова через опустелое и словно бы вылинявшее после земных сочных красок слишком просторное помещение. В голове тоже было как-то слишком просторно и пусто… Он принял душ, натянул на себя непривычную форму десантника. Проделал это автоматически, бездумно. К нему еще не вернулась способность анализировать свое состояние, размышлять. Странное такое спокойствие, граничащее с оглушенностью. Перед глазами – куда ни посмотришь – блестел свежей зеленью хорошо знакомый им с Лилией уголок дендрария, а посредине аллеи, в жарком пятне солнечного света – незнакомая девчушка-подросток, ужасно нескладная, угловатая, с испуганным лицом, голенастая, как олененок. Минуту они разглядывали друг друга. Потом он что-то спросил – она не ответила. Молчала, некрасиво щурясь от солнца. С бестолковостью взрослого, обеспокоенного упрямством ребенка, он пытался разговорить Лилию вопросами – стена отчуждения казалась непробиваемой. Выручил мяч. Он подбросил в руке тренировочный мяч, несколько раз стукнул об пол и постарался придать голосу беззаботные интонации: «Мой веселый звонкий мяч, ты куда помчался вскачь?..» Стена рухнула: Лилия подбежала вплотную к натянутым поперек аллеи рядам красных ленточек (граница действия стереоэффекта); он вглядывался в незнакомое лицо дочери и не мог заставить себя говорить. Что-то случилось у него с губами – он не мог произнести ни слова. Так ничего толком они друг другу и не сказали. Права была Светлана: пятьдесят минут самой дорогостоящей связи состояли в основном из расточительно длинных пауз. Двенадцатилетняя Лилия заметно изменилась. Сейчас она напоминала ему двоюродную сестру Ольгу. И Валентину одновременно. Взрывоопасная смесь… Он почему-то ощутил себя подавленным, разочарованным. За пятьдесят минут телесвидания с Мартом Фроловым он принял от ведущего темпоролога чудовищный (иначе не скажешь) груз тяжеленной, как ледяная гора, информации, но, угнетаемый этой тяжестью, все же почувствовал в себе желание думать, действовать, хотя взваленный на его плечи груз был сродни печальной ноше легендарного Мессии, влекомой им по пыльной дороге на хорошо известную всему цивилизованному миру ближневосточную возвышенность. А после телесвидания с дочерью было такое чувство, будто ее и его искусно, изобретательно обманули: ему подсунули не его дочь, ей – не ее отца… Сыновья и дочери человеческие давно уже совершенно беззастенчиво пользуются результатами своего умения лихо преодолевать довольно крупные куски Пространства, а вот с результатами преодоления Времени дела обстоят намного хуже.
Как и договаривались, Копаев ждал его у центрального входа в Форум. Еще когда Светлана сказала, что Аверьян предлагает встретиться в Форуме, он удивился, но уточнять не стал. Мало ли по каким причинам функционер МУКБОПа… бывший функционер МУКБОПа считает удобным рандеву под необъятным куполом самого большого зала бывшего корабля. Поздоровались сдержанно, без особых эмоций – будто расстались только вчера; Копаев театрально-торжественно взмахом руки скомандовал автоматике распахнуть створки широченной двери, и пригласил его войти первым. Он посмотрел в зал – сердце невольно забилось сильнее. Можно было подумать, что центральный вход Форума вел в одну из центральных полостей гурм-феномена…
– Откуда видеозапись? – спросил он Копаева.
Тот молча повел его в глубину зала – вдоль закругленного ряда подсвеченных зеленым сиянием «Снегирей»-исполинов; ряд живописно топорщился пальцами обтянутых металлизированными перчатками великаньих рук, знакомо отведенных чуть назад и в сторону. Андрей шагал за Копаевым и думал, что каждая встреча с бронзовоухим блондином неизменно сопровождалась какой-нибудь неожиданностью.
Середина зала, двухместный диван с подлокотниками. Сели.
– Откуда это у вас здесь? – Андрей обвел глазами великаний ряд «Снегирей».
– Содержимое твоего видеомонитора, – сказал Аверьян. – Неужели не узнаешь?
– Узнаю. Но видеомонитор я потерял.
– В твиндеке, – пояснил Аверьян. – Примерз к грузофиксаторам, едва отодрали.
– Понятно… Никогда бы не подумал, что бытовой видеомонитор способен дать такое высокое качество изображения в широкоугольном режиме работы.
– Это не он способен, – возразил Аверьян. – Это я способен. Не без помощи, правда, видеокорректорных устройств. Пришлось повозиться, но зато – результат! И тебе будет легче.
– В каком смысле?
– Но ведь ты все это нам объяснять собираешься? Или нет?
– А что я должен объяснять? Все это мои глаза видели там совершенно так же, как теперь здесь видят твои.
– Мои глаза видят толпу твоих эфемеров, – заметил Копаев, – и мне интересно было бы знать, как тебе удалось такую массу их наплодить!
– Это мои эфемеры?.. Ты уверен?
– Великое Внеземелье! Ну не мои же! У каждого – индекс и номер твоего скафандра: АН-12 ДКС № 1. Отсюда видно.
– А как быть с названием корабля? Почему «Лунная радуга»?
– О «Лунной радуге» там, наверное, думал?
– О «Лунной радуге» невозможно не думать. Особенно там. – Андрей перевел взгляд на светло-зеленую башню двадцатипятиметрового гиганта. – Аверьян, ты лучше меня разбираешься в генеалогии эфемеров…
– Хочешь спросить, чей облик был скрыт под стеклом гермошлема?
– Да.
– Расскажи, при каких обстоятельствах поднялась на врага эта грозная рать.
Андрей рассказал.
– Ясно… – протянул Копаев. Но тут же сам себя поправил: – Ясно только одно: твой единственный нормальный эфемер – назовем его Н-эфемером – попал в какую-то воспроизводящую среду, которая сыграла роль множительного агрегата. В результате – армия производных. Назовем их П-эфемерами.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Тут возможны два варианта: в скафандре могла быть копия либо Николая Асеева, либо – твоя. Неужели имеет большое значение – кого?
– Не имеет, – сухо произнес Андрей.
– Ты слишком многого от меня хочешь, – проговорил Аверьян. – Лично я склонен отдать предпочтение второму варианту. Иначе с чего бы это чужое пространство, не стесняясь, громко, на всю Галактику, можно сказать, обсуждало интимные факты твоей биографии? Убедительно?
– Нет. Почему источником интимных фактов обязательно должна быть копия? Почему не оригинал? Побывать в чужом пространстве довелось, как ты теперь знаешь, и мне самому.
