Джек Макдевит - Искатель
Он изображал и нас самих. Похоже, ему нравилось изрекать – взвешенно и холодно, как делал Алекс, – сентенции о преимуществах древностей как объекта вложений. Он превращался в Шару, рассказывая о том, как сталкиваются во тьме звезды, и всегда заказывал закуски моим голосом.
– Я столько не ем, – сказала я Алексу, но тот лишь рассмеялся.
Когда мы приблизились к точке столкновения, Шара решила, что пора осмотреть контейнеры с телескопами. Мы не стали поднимать давление на грузовой палубе, а надели скафандры.
Грузовой отсек делился на три части: самая большая находилась в середине, где и располагались контейнеры. В соседнем отсеке одиноко стоял челнок ядовито-желтого цвета с выполненной по трафарету надписью «Департамент планетарной разведки и астрономических исследований».
Два телескопа представляли собой кубы с закругленными краями, чуть выше меня, закрытые листами пластика. Пользуясь невесомостью, мы перенесли их на пусковые рельсы.
Мы сняли пластик с одного из контейнеров, чтобы разглядеть телескоп получше. Он напоминал черную металлическую тарелку высотой мне по плечо, с закрепленными на ней миниатюрными двигателями.
– Это двухметровый телескоп, – пояснила Шара. – С инфракрасной матрицей тридцать две на тридцать две тысячи. Угол обзора – три градуса.
Она обошла вокруг телескопа и щелкнула кнопкой на пульте. Вспыхнули лампочки. Шара сверилась с инструкцией.
– Все в порядке? – спросила я.
– Да.
Подойдя ко второму контейнеру, мы сняли с него упаковку и повторили процесс. Когда Шара закончила, мы осмотрели челнок.
– Пожалуй, все готово, – наконец сказала она.
Вернувшись наверх, мы прошли через шлюз на мостик и выбрались из скафандров. Шара, по ее словам, была рада вновь почувствовать силу тяжести. Калу объявил, что мы в часе пути от точки столкновения.
Мы сели и, неизвестно почему, предались воспоминаниям. Оказалось, что мы обе встречались с одним и тем же парнем – с одним и тем же результатом. Мы беседовали о преподавателях, о которых я не вспоминала пятнадцать лет, и о наших мечтах, которые отчасти исполнились, а отчасти были оставлены.
– Ты стала пилотом, – сказала Шара. – Когда мы с тобой познакомились, еще девочками, ты говорила, что всегда мечтала именно об этом.
Что правда, то правда. Когда-то мне хотелось стать скульптором, но дальше желания дело не зашло.
– Угу, – ответила я. – Мне всегда нравилась мысль о полетах в космос. Я думала, что это очень романтично.
– Но все оказалось совсем не так.
– Все проходит рано или поздно.
Она рассмеялась:
– Помню, тот парень, Джерри Как-его-там, хотел стать отцом твоих детей.
– Это было давно.
– Что с ним стало?
– Он теперь банкир, – ответила я. – Или финансовый консультант. Что-то в этом роде.
– Ты с ним видишься?
– Нет. Последний раз встречались десять с лишним лет назад. – Я помолчала. – Он женат. И у него двое детей. Это последнее, что я слышала.
– Не могу представить тебя замужем за банкиром.
– Я тоже.
И все же иногда я вспоминала о нем. Я была бы не против встретиться с ним как-нибудь вечером. Случайно, конечно же.
Когда Калу объявил, что до цели осталось лететь семь минут, мы перешли в операторскую, где нас ждал Алекс. Шара села в кресло.
– Калу?
– Слушаю, Шара.
– Подготовь к запуску комплект «Альфа».
– Выполняю.
На одном из мониторов перед нами открылся люк пускового отсека.
– Кто такой Калу, черт побери? – спросил Алекс.
– Искин, – ответила я.
– Я знаю. Но кем он был?
– Когда правительство двести лет назад хотело прекратить межзвездные полеты, именно он сумел их переубедить, – объяснила Шара. – Ему это дорого обошлось как политику, поскольку народ не желал платить за исследования космоса. Один из оппонентов спросил его: «Когда нужно остановиться?»
– И что он ответил? – спросил Алекс.
– «Останавливаться смерти подобно». Он был первым секретарем Департамента планетарной разведки и астрономических исследований.
– Первым секретарем?
– Это было довольно давно. Директоров еще не назначали.
– Ясно.
На одном из мониторов появилось звездное облако.
– Вон там, наверху, Виргиниум, – сказала Шара. – Множество горячих юных звезд. Возможно, через несколько миллиардов лет оно станет колыбелью новых цивилизаций. – Шара улыбнулась Алексу. Мне начинало казаться, что он увлекся ею. – Пора запускать. Предоставить эту честь вам?
– Действуй сама, – ответил он. Это утвердило меня в моей догадке. Алекс обожал театральные жесты.
– Калу, запускай Альфу, – велела Шара.
Телескоп выплыл из люка. Его двигатели сработали один раз, затем другой.
– Альфа вышла, – сообщил Калу.
Телескоп скрылся во тьме. Наступила моя очередь.
– Всем пристегнуться. Калу, подготовься к прыжку.
Калу подтвердил приказ. Шара поговорила с бортовым искином телескопа, дав ему последние указания.
Мгновение спустя в операторской возникло изображение Бранкова. Вид у него был усталый.
– Мы нашли несколько надписей на камне, – сказал он.
Появилась одна из них – большой мраморный блок с английскими буквами. Прочесть мы их не могли, но Бранков перевел: «Медицинская лаборатория Маккорби». Под надписью стояла дата – месяц март, четырнадцатый день, одиннадцатый год.
– Мы обнаружили улицу, – продолжил Бранков, – и здание городского совета на ней. В полукилометре от здания – то, что осталось от ботанического сада имени Чалковского.
В глазах Бранкова горел огонь. Это было делом всей его жизни.
Несколько часов спустя мы совершили прыжок на полтора миллиарда километров, оказавшись с другой стороны от точки столкновения, и запустили Бету.
– Займемся полным обследованием неба, – сказала Шара. – Триста шестьдесят градусов плюс-минус двадцать градусов от плоскости орбиты.
Я едва не спросила, о какой плоскости орбиты идет речь, если мы находимся в полной пустоте. Естественно, имелась в виду плоскость планетной системы, находившейся здесь девять тысяч лет назад.
– Оба модуля будут двигаться параллельно, – продолжала она. – Нужно обследовать пространство объемом в четырнадцать тысяч четыреста квадратных градусов. Это означает, что нам потребуется тысяча шестьсот пар изображений. На обработку каждого уйдет около пяти минут.
Взгляд Алекса вновь подернулся поволокой. Шара поняла.
– Получается, – добавила она, – что на поиски уйдет примерно шесть дней.
– Отлично, – одобрил Алекс. – И в какой-то момент мы обнаружим коричневый карлик.
– Да, наверняка. Мы наложим изображения с телескопов на экран, – Шара постучала по центральному монитору, – совместив звезды. Смещение звезд от одного изображения к другому будет незаметно, так как они слишком далеко. Но любой близлежащий объект станет двигаться туда-сюда. Это и будет ваш карлик, господин Бенедикт.
– Какова величина сдвига? – спросила я.
– От тридцати до шестидесяти угловых секунд.
Алекс усмехнулся: много это или мало?
– Все в порядке, – сказала Шара. – Просто ищите сдвиг. Когда мы его обнаружим, нужно будет измерить радиальную скорость. Это позволит приблизительно определить, где он находился в момент столкновения.
– Но мы это уже знаем.
– Нужны подтверждающие данные. Чем точнее информация, тем легче найти Бальфур.
– Ясно, – кивнул Алекс. – Хорошо.
– Проблема в том, что мы не знаем температуру карлика. Придется вести наблюдение на волнах от двух до десяти микрон. В этом диапазоне находятся все карлики – от очень горячих до очень холодных. – Шара взяла пульт. – Готовы начать?
– Конечно, – ответил Алекс.
Они с Шарой переглянулись.
– Спасибо, – сказал он, затем молча взял у нее пульт и запустил процесс.
Глава 31
Планет хватит на всех. Отправляйтесь в путь, и вы увидите каньоны головокружительной глубины, пустынные пляжи, светящиеся кольца, реки из железа. Только не забудьте надеть пальто.
Таврон Хамм. Туда и обратно (шестое тысячелетие)Как только начался поиск, о «Беседах с Цезарем» все забыли. Алекс не покидал операторскую без крайней необходимости, неустанно наблюдая за изображениями все новых участков неба, которые появлялись каждые несколько минут. Если одна из светящихся точек выглядела чуть размытой, он с надеждой наклонялся вперед, ожидая реакции Шары или заявления Калу о том, что объект найден.
Время от времени он разговаривал с Бранковым. Тот заявил, что восхищен нашими усилиями.
– Желаю вам успеха. Будем надеяться, что вы его найдете и что ваши предположения подтвердятся.
В первый день Шара не отходила от Алекса ни на шаг, пока не почувствовала, что больше не выдерживает – настолько Алекс был сосредоточен. На второе утро она попросила известить ее, если что-нибудь найдется, и удалилась в кают-компанию. Я пару раз заглянула к ней спросить, как дела, но большую часть времени оставалась с Алексом – вероятно, из ложно понятой лояльности.
