Уильям Шатнер - Возвращение
Но некоторые из тех планет были уничтожены.
Одна из тех, что осталась в мрачной и бессолнечной системе, и была миром Борга. Был ли это мир, в котором Борг возник изначально, или это была просто планета, которую он выбрал перед началом броска через галактику, никто уже не узнает.
Все, что имело значение – здесь и сейчас это был центр. Узел, которому отчитывались все ветви. Источник, от которого все ветви отходили.
Тут не осталось никаких естественных форм жизни. Никакой открытой воды. Никаких камней или почвы. Все было спроектировано – результаты тысячелетий работы и реконструкции. Каждая молекула имела назначение, каждая форма – цель. Так что даже сам этот мир жил сейчас только в том смысле, что был жив Борг.
Поверхность уединенной планеты была оплетена кольцами света, мерцающего от мыслительных процессов компьютера, заключенного в сферу размером больше Земли. Какие мысли он содержал, было непостижимо никому, кроме тех, кто мог бы соответствовать его размеру и структуре.
Но существовали ли другие, подобные ему, не знал даже его огромный разум. И поэтому он разослал своих детей, чтобы переделать галактику, переделать саму Вселенную, если понадобится. Все, что угодно, чтобы избежать одиночества.
На стандартной орбите над этим миром, на расстоянии сотни тысяч световых лет от дома, курсировал «Аватар Томеда». Если бы не построенный Боргом транспространственный двигатель, подсоединенный к его сверхсветовому двигателю, ему бы потребовалось почти три с половиной века, чтобы вернуться на Ромул, а не просто десять часов. Но это огромное расстояние сделало эту борговскую систему совершенной организационной площадкой для вторжения, до начала которого оставались часы.
Перед Сэлэтрель раскинулась защищенная от нападения безбрежная ромуланская армада – не имперская, а ее.
В ней было восемнадцать «Боевых Птиц» класса Д'деридекс, чье местонахождение было постоянным затруднением для Империи, которая публично объявила, что они пропали в исследовательских рейсах, а частным образом утверждала, что никогда прежде они не сталкивались с таким количеством случаев мятежа.
Вдобавок по бокам зависло сорок однокорпусных «Боевых Птиц» более старых моделей. Пять моделей «Хищных Птиц». Всего сто семь судов, все снабжены транспространственными возможностями Борга и самонастраивающимися дизрапторами Борга, все панели управления и функции соединены в коллектив Борга.
И этот набор, в соединении с ромуланским победным построением «раскинутые крылья» был ключом к абсолютной победе одиннадцати борговских кубов. Вскоре их будет больше.
Потому что даже когда Сэлэтрель наблюдала за сбором флота на обзорном экране мостика, на координатах встречи собрались быстрые корабли-разведчики Борга, показав причины, по которым куб был наиболее типичной формой выбора для Борга.
Сэлэтрель сменила фокус экрана, чтобы посмотреть, как встретились четыре корабля-разведчика, состыковываясь внутренними поверхностями до тех пор, пока не сформировали куб большего размера, комбинируя объединенные механизмы управления каждого корабля-разведчика так, чтобы задача управления всем большим кубом была бы распределена между четырьмя обобщенными точками.
Потом те четыре корабля двинулись, как один, чтобы присоединиться к очередной комбинации из четырех, и еще к двум.
Новый куб включал в себя шестнадцать судов.
И они объединялись снова.
И снова.
Пока не появился единый, гигантский куб, чтобы служить коллективу.
Когда Сэлэтрель впервые увидела впечатляющий, но такой простой, сбор судов Борга, она внезапно поняла, почему их так трудно уничтожить. Это было похоже на царапанье голографической пластины. Поскольку в каждом элементе голограммы был закодирован весь образ, повреждение отдельной точки не могло принести никакого вреда. На кубе, который испытал небольшое повреждение, любая другая часть, неповрежденная, содержала достаточно информации, чтобы продолжить любое действие.
Такова была сила коллектива.
Групповое сознание.
Групповое действие.
Предназначенное для победы над всем.
Кроме ромуланцев.
– Победа, – торжественно заявила Сэлэтрель, наблюдая, как могущественный куб соединяется в строй «раскинутые крылья».
– Возможно, – сказал рядом Вокс.
– Как вы можете сомневаться в торжестве коллектива? – спросила Сэлэтрель.
– Мы не сомневаемся, – сказал Вокс. – Мы сомневаемся в победе ромуланской армады. Пикард и Спок сбежали с транспространственной станции. Вы не смогли определить новый тип судов Звездного Флота. Вы не смогли уничтожить Пикарда. Вы слабы.
– У меня есть шанс, – сказала Сэлэтрель.
– Шанс подразумевает риск. Риска нет. Только успех.
Сэлэтрель похолодела. Не говорила ли она то же самое Трасиусу? В тот день, когда воскрес Кирк? «Это будет успех».
Она почувствовала, что Вокс повернулся к ней, и заставила себя взглянуть на него.
Удивительно, но его глаз-сканер был тускл. Он смотрел на нее только настоящим глазом. Тем, что она еще как-то связывала с его ромуланским сердцем.
– Беги, – прошептал он.
– Простите?
– Их ничто не остановит.
– Вокс?
Борго-ромуланец протянул к ней живую руку, взял ее ладонь, сжал. Нежно. Как раньше.
– Уйди, пока можешь, – сказал он.
Сэлэтрель уставилась на своего прежнего возлюбленного. Она совершенно не понимала, как он может противостоять влиянию коллектива на то время, что потребовалось ему, чтобы сказать эти слова голосом того воина, которого она любила.
– Скажи мне, что я должна делать, – быстро сказала она.
Но глаз-сканер снова зажегся и окрасил ее любопытным красным лучом.
– Не сражайтесь с нами, – сказал Вокс, и его слова снова были подчеркнуты гармонией с колективом. – Сопротивление бесполезно.
Сэлэтрель отвернулась от него, ее вновь охватили старые сомнения в своем будущем, в будущем ее народа. Но ее курс был установлен давно, когда Джеймс Т. Кирк вошел в хвост кометы Икар IV и убил ее деда. За все, что случилось с тех пор, был в ответе Икарийский Убийца. Даже за борго-ромулансое нашествие на его отвратительную Федерацию.
Прозвучал предупреждающий сигнал. Тран обернулся от панели.
– Командор, открывается транспространственный тоннель.
Озадаченная Сэлэтрель подалась вперед.
– Разве не все суда отчитались?
– Все, командор.
– Тогда что это?
– Только то, что есть, командор. Транспространственный тоннель открылся, потом закрылся. Но сенсоры показали, что оттуда ничего не появилось.
– Это невозможно, – заявил Вокс.
– Вы просканировали защиту? – спросила Сэлэтрель, вставая на ноги.
– Да. Командор… но ничего не нашел.
Сэлэтрель повернулась к Воксу.
– Должно быть, это аномалия.
Вокс холодно уставился на нее.
– Или Джеймс Т. Кирк.
На мостике нового «Энтерпрайза», когда они вышли из транс-искривляющего тоннеля, первым заговорил Маккой. Кирк подумал, что это типично. Маккой всегда первым реагировал на ситуацию. Спок всегда первым ситуацию продумывал. А Кирк всегда первым соединял эти крайности и придумывал выигрышный план. Или, по крайней мере, какой-то план.
Он еще не разгадал экипаж Пикарда, который отличался в работе от его команды – команды, которая казалась непобедимой.
– Один корабль…- пробормотал Маккой. – Против них всех? Вы, должно быть, нас разыгрываете, Спок.
– Позволю себе напомнить, что не настаивал на вашем присутствии в этом путешествии, доктор Маккой.
– Вам нужен был балласт. А я сейчас самый лучший. – Маккой взглянул из передвижного кресла на Кирка. – Что ты думаешь, Джим?
Кирк пожал плечами. Он провел последние шесть часов, усваивая особенности этого корабля. С точки зрения двадцать третьего века, его возможности были невероятными. Он улыбнулся Маккою.
– Я почитал, что может делать это судно. У этого флота нет никаких шансов.
Маккой нахмурился, совершенно не оценив гиперболу Кирка.
– Есть ли какие-либо признаки того, что мы обнаружены? – спросил Спок. Он вернулся в центральное кресло, ведя себя так, словно всегда командовал этим кораблем.
– Нет, сэр, – сказал Дейта. – Хотя я улавливаю увеличение переговоров между кораблями. Очевидно, они увидели, что наш тоннель открыт, и теперь пытаются определить, почему.
Кирк увидел, что Спок проверил дисплеи в подлокотнике кресла.
– Рулевой, направляйтесь ко второй планете. Полагаю, это ее я видел, когда слился разумом с ВиДжером.
Но Пикард сделал шаг к Споку.
– Вы сказали, что доверитесь нашему руководству, мистер Спок.
– Я слушаю вас, капитан.
– Оставьте анализ планеты на потом. Сейчас наш долг перед Федерацией нанести как можно больше повреждений этим кораблям. – Он указал на экран. – Это ромуланский строй «раскинутые крылья». Они вот-вот начнут сражение.
