Карен Тревис - За чертой
Линдсей опустила руку. Баренкоин крепко держал ее за другой локоть, крошечная кабина — опасное место для драки.
— Кобальт? Чертов полоочиститель? — переспросил Баренкоин. Так они называли между собой тактическое оружие. Он отпустил ее руку. — Вот дерьмо! И мы по уши в нем завязли.
Голос Литаси перебил его:
— Предлагаю вам взять курс на свой корабль. Или, может быть, исенджи примут вас на Юмехе.
Линдсей постаралась, чтобы голос не дрожал:
— Но вы же работаете на исенджи.
— А вы убили юссисси. Разбирайтесь сами.
— Мы не убивали его. Он…
— Что, гефес?
— Он предпочел уйти с Шан Франкленд.
Мертвый, мертвый, мертвый эфир. Линдсей больше всего на свете в этот момент хотела, чтобы ей хватило мужества выдернуть чеку и взорвать себя и Франкленд ко всем чертям. Она виновна в применении солевых ядерных бомб. Она повинна в экологической катастрофе. Страшное осознание накрыло ее с головой. То, что она избавила человечество от с'наатата, ничего не значило по сравнению с ценой, которую пришлось заплатить.
— А если кто-то захочет сдаться, вы его примете? — внезапно спросил Беннетт.
— Эд? — Линдсей ушам своим не верила. Даже Баренкоин, казалось, потрясен. — Что ты, мать твою, делаешь?
— Я не вас имею в виду, а себя. Пилот, я хочу сдаться в руки властей вес'хар. Вы возьмете меня на борт?
— Зачем вам это?
— Я хочу предстать перед судом за участие в убийстве двух гражданских пленных.
— Эд, ради всего святого, — начал Баренкоин, — не ты виноват, а эта тупая корова. Мы останемся вместе и найдем Иззи и Чеза.
Беннетт вытащил из кармана кителя берет цвета бутылочного стекла.
— Прости, приятель. — Он натянул его на голову и двинулся к люку. Повернулся, бросил взгляд на Линдсей. — Собираетесь остановить меня, мэм?
Она не имела понятия, к чему весь этот спектакль. Это не тот жест, который мог бы их спасти. Она знала, что он чувствовал к Шан. Он мстит ей. Но как?
— Они перережут тебе глотку, как только ты высадишься. Мы отравили Безер'едж.
Баренкоин обратился к ней:
— Если мы здесь еще немного проторчим, дождемся патруля вес'хар. Надо убираться, пока не поздно.
Беннетт… Пусть идет, и черт с ней, с этой глупой сентиментальностью, которая толкает его на самоубийство. Они теперь и сами могут добраться до «Актеона». Меньше народу — больше кислороду, в прямом смысле слова. Отлично. Ей нужно на чем-то сосредоточиться.
— Мы принимаем его, — сказал детский голосок, принадлежавший существу, которое запросто могло перегрызть Линдсей глотку, и она это прекрасно знала. — Мы передадим его соответствующим инстанциям.
Линдсей повернулась к Беннетту.
— Ну, так проваливай. — Он уже не важен для нее. Ей нужно подумать о Райате. Линдсей терялась в догадках, какие же цели он на самом деле преследовал и что теперь с ним делать. — Давай, шевелись.
Беннетт машинально отдал честь.
— А вы даже ругаться, как она, не умеете.
Он поправил берет и дернул за ручку, которая открывала люк в стыковочный отсек. Переступил через комингс и задраил люк за собой. Раздалось шипение — он не очень умело обращался с этой техникой.
Линдсей смотрела на него сквозь стекло.
— Ублюдок, — пробормотала она.
Следующая минута тянулась очень-очень долго. Наконец послышалось слабое царапание по обшивке — челнок юссисси пристыковался у верхнего шлюза. Беннетт принялся стирать запекшуюся кровь с лица антисептической салфеткой из аптечки, глядя в зеркальце, как девчонка.
— Готово, — сказал пилот юссисси. — Давление выровнено.
Интересно, с чего это Беннетт так озаботился своей внешностью?
Он аккуратно снял повязку с переносицы.
И показал ей два пальца — оскорбительный жест, означающий на «Альбионе» «пошел ты».
На нем не было ни царапины — ни заплывшего глаза, ни разбитой губы. Ничто не говорило о том, что недавно ему расквасили лицо.
Повязка — действенное средство, но не настолько.
Она что-то упустила. Линдсей не заметила какой-то раны Шан. И это решило все.
— О, нет… Ах ты подонок… — прошептала она.
— Вы заплатите за смерть Шан, — ответил Беннетт. — Не беспокойтесь, мэм, заплатите, так или иначе.
Она попыталась отпереть люк вручную, но у нее ничего не получилось. Пару секунд он наблюдал за ее стараниями, а потом прижал к стеклу тюбик размером с сигару — пена-герметик. Он заблокировал выход.
— Вот такой я хитрый парень.
Все, что ей оставалось делать — это смотреть, как он поднимается по лестнице и исчезает в шлюзе, унося с собой то, что она больше всего на свете желала уничтожить.
Райат повернулся, чтобы посмотреть на происходящее. Линдсей закусила губу так сильно, что ощутила во рту горячую, соленую влагу. Он не должен знать, что она увидела. Иначе все начнется сначала.
— Какого черта, — прошипел Райат и снова отвернулся. — Я же говорил тебе, что нам нужны образцы.
А Беннетт оказался прав. Она даже материться, как Шан Франкленд, не умела.
Глава двадцать четвертая
Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать.
Евангелие от Луки 12:4Местин полдня провела в размышлениях о чудовищном преступлении, которое свершилось на Безер'едже. Люди приходили в Пункт обмена излишков и уходили, бросая на нее быстрые взгляды. Гораздо больше их внимание привлекали картины разрушения Аужари, мелькающие на большом экране, растянувшемся во всю стену.
Особая трава, произраставшая на острове, делала его черным, но теперь чернота травяного моря сменилась чернотой выжженной земли. Над островом низко нависало мрачное, тяжелое небо.
— Уничтожьте их, — произнесла в конце концов Местин, обращаясь скорее к себе, чем к стоявшим подле нее матриархам.
Поистине, несложная задача: гефес располагали всего одним кораблем, но корабль этот находился на орбите Юмеха, и удар по нему означал бы нарушение древнего договора. Вес'хар никогда прежде не вторгались в мир исенджи. Исенджи обитали в системе звезды Церет задолго до прибытия вес'хар.
Ферсани и Чайяс стояли рядом с Местин, но часто поглядывали на Невиан. От нее резко пахло волнением, и она все время теребила дрен — как делали гефес, когда нервничали. Она смотрела на корзины спелого джай, но, казалось, не видела их.
— А как же те люди на корабле, которые не несут ответственности за взрывы? — спросила Ферсани.
— Это военное судно, — возразила Местин. — Но мы все равно предупредим их, чтобы они отпустили непричастных.
— Но «Актеон» движется по орбите Юмеха.
— Значит, мы попросим их сойти с орбиты на безопасное расстояние.
Невиан медленно отвернулась от джай и перевела взгляд на мать.
— Ты просто не знаешь гефес. Они не будут так любезны подвинуться, чтобы их удобнее было убить.
Ее запах начал изменяться, и Местин почувствовала себя неуютно. Ферсани застыла.
— Если взорвать «Актеон» на таком близком расстоянии от Юмеха, обломки упадут на поверхность планеты. Исенджи здесь ни при чем, и они не должны пострадать.
— Это не важно, — ответила Невиан. — Я считаю, что они должны нести ответственность за то, что выбрали себе таких союзников.
Между матриархами — а Невиан, так или иначе, уже входила в этот круг — воцарилось молчание. Вес'хар, доставлявшие продукты и забиравшие их отсюда, замерли: матриархи редко спорили — стремление к быстрому согласию заложено у них в генах.
Местин встала. Невиан была ниже и тоньше ее — еще во многом исанкет.
— Наказывать исенджи, даже ненамеренно, это неправильно, — сказала она.
Невиан стояла на своем.
— Ты не многому научилась у Шан Чайл. Мы не можем защищаться со связанными руками. Это излюбленный прием гефес — они называют его «человеческий щит». Как с заложниками. Они полагаются на благородство врага, его страх причинить вред невинным.
Внезапно на смену ее запаху — запаху преющей листвы — пришел новый, удушливый, яркий запах превосходства. Местин отступила на шаг.
Вот и все. Она больше не верховный матриарх Ф'нара. Недолго продлилась ее служба на этом посту.
Невиан тряхнула головой — до нее постепенно доходило значение того, что сейчас произошло. Она стала верховным матриархом и, казалось, не испытывала от этого особого беспокойства. Местин будто увидела ее впервые.
— Мне нужно связаться с Шан, — сказала Невиан. — От нее уже много часов не поступает никаких сигналов.
— Виджисси присматривает за ней, — ответила Местин. — Если бы возникли какие-то проблемы, он бы сообщил.
— И все-таки мне нужно с ней поговорить. Мне нужны ее знания.
Мать гефес восприняла бы эти слова как оскорбление, но Местин испытала гордость: ее дочь настолько прагматична, что старается извлечь уроки из всего, из чего только возможно. Она давно подозревала, что из девочки выйдет лучший матриарх, чем из нее самой. Печально, что она не смогла дать ей тех знаний, которые требуются в трудные времена, но Шан Чайл восполнит пробелы.
