Дэвид Брин - Прыжок в солнце. Звездный прилив
– Оооо… Демва, это вы? Нет, молчите! У меня голова и так раскалывается.
– С вами все в порядке?
Ла Рок кивнул.
– Наверно, раз я жив. Но если живы еще и вы, то Кулла должен быть мертв, так? И если я все еще не хочу умирать… Mon Dieu! <О Боже! (франц.)> Демва, у вас такой вид, словно вы побывали в мясорубке! Неужели я выгляжу так же?!
Похоже, помимо всего прочего, драка вернула Ла Року склонность к многословию.
– Вставайте, Ла Рок, нам нужно спешить. Вставайте и помогите мне.
Один я не справлюсь. Нам еще нужно кое-что сделать. Ла Рок со стоном поднялся и тут же пошатнулся. Стремясь удержать равновесие, он ухватился за Джейкоба. От резкой боли тот на какое-то мгновение потерял сознание. Ла Рок, извергая потоки слов, помог ему подняться.
Остатки пены, судя по всему, окончательно выгорели. Дым быстро рассеивался, распадаясь на отдельные пряди.
Они очень медленно начали продвигаться вдоль купола, огибая его по часовой стрелке. Один раз дорогу им пересек луч П-лазера. Не в силах перешагнуть через сияющую нить, они двинулись напрямую. Джейкоб лишь поморщился, когда луч бритвой распорол ему ногу. Фэгин был плох. Из дыхательного отверстия доносился лишь тоненький жалобный свист. Джейкоб, останавливаясь после каждого слова, спросил кантона, может ли тот двигаться. Но в ответ лишь печально звякнули серебряные колокольчики. Выдвинувшиеся из корней острые когти намертво вцепились в упругий материал палубы. Фэгину требовалась срочная помощь. Они обошли кантена и направились к люку. На глаза Джейкобу попалось переговорное устройство. Он набрал в легкие побольше воздуха.
– Хел. Хелен…
Он замолчал, не в силах продолжать. Хелен не отвечала. Лишь слабое эхо доносилось из динамика. Судя по всему, внутренняя связь в порядке. Так в чем же дело?!
– Хелен, ты слышишь меня?! Кулла мертв… Нас изрядно потрепало…
Нужно срочно исправить…
Судорога свела лицевые мышцы, и Джейкоб замолчал. Опираясь на Ла Рока, он доковылял до люка и рухнул на наклонный пол гравитационной петли. Жесточайший приступ кашля окончательно лишил его сил. Спать. Ему так хотелось спать. Невыносимо болела обожженная спина, обгоревшие руки саднили. Боль волнами прокатывалась по телу, не давая сконцентрироваться на каком-нибудь отдельном участке. Отчаянно ныл бок – наверное, сломано ребро. Но все это было сущими пустяками по сравнению с пульсирующей тяжестью над левым глазом. Казалось, какой-то шутник вскрыл ему череп и высыпал туда гореть раскаленных углей. Джейкоб понимал: во что бы то ни стало надо встать на ноги и подняться по петле. Медлить нельзя. Он попытался ползти, подтягиваясь на руках. За спиной надрывно постанывал Ла Рок. Лежа на покатом полу, Джейкоб испытывал довольно странное чувство. Он всегда считал, что гравитационное поле должно иметь равномерное распределение вдоль всей петли, но вместо этого чувствовал, как мягкие волны перекатываются через него, нежно покачивая израненное тело. При этом одни участки тела наливались свинцовой тяжестью, другие же становились почти невесомыми. Без всякого сомнения, с полем творилось что-то неладное. Гравитация баюкала, ласково покачивая его на своих волнах, рябью пробегая по спине. Спать… как хорошо…
– Джейкоб! Слава Богу! – Голос Хелен взорвался в голове тысячей раскаленных искр.
– Что…
– Не до разговоров, милый! Вставай же! Гравитационные поля слабеют! Я послала Милдред, но… – Голос оборвался, сменившись каким-то дробным стуком.
– Хелен… Как хорошо… – Джейкоб поудобнее пристроил голову и погрузился в глубокий сон.
Ему снился Сизиф. Человек, приговоренный богами вечно вкатывать камень на гору. Джейкобу стало жаль беднягу – он-то на месте этого простака поступил бы куда хитрее. Зачем мучиться и вкатывать камень по отвесному склону, когда можно заставить гору стать плоской, как блин? И какое имеет значение, что в реальности ничего не изменится? О, мистер Хайд в подобных фокусах всегда был большим специалистом. Но на этот раз гора пребывала явно не в духе. Бесчисленные муравьи, живым ковром покрывавшие ее склоны, то и дело впивались в него челюстями. Осы устрашающих размеров решили устроить в его глазнице гнездо и отложить яйца. С каждым шагом камень становился все тяжелее. Гора играла с ним. Она выпускала липкие щупальца, опутывая ими ноги и не давая сдвинуться с места. Склоны внезапно покрывалась слизью, и он беспомощно скатывался вниз. Время от времени гора начинала вздыматься неровными волнами, от чего тошнота комом подкатывала к горлу, и он мгновенно терял ориентацию.
Джейкоб никак не мог вспомнить, дозволяют ли правила игры ползти. Решив, что столь нехитрый способ вряд ли возбраняется, он прижался к горе и пополз. Хитрость удалась на славу.
Камень, словно живое существо, помогал ему. Он двигался сам, и Джейкобу лишь приходилось слегка подталкивать его. Это было прекрасно. Единственное неудобство состояло в том, что камень стонал. Его жалобные стенания немного раздражали. Джейкоб, утешал себя тем, что тот хотя бы воздерживается от болтовни на французском языке. Момент для практики в иностранных языках и в самом деле был не слишком удачным. Джейкоб очнулся. С усилием оторвав чугунную голову от пола, огляделся Он находился совсем рядом с люком. Но какой это люк, Джейкоб не знал. Дым исчез.
Джейкоб заглянул в люк. На палубе было темно. Красное марево хромосферы потеряло былую прозрачность, налившись густым мраком. Что это? Линия горизонта? Край Солнца?! Он не мог оторвать глаз от открывшейся картины Впереди простиралась плоская фотосфера, перистый ковер из красных и черных сполохов. Океан огня все так же пульсировал, но форма волокон на его поверхности изменилась – замысловатые узоры вытянулись вдоль ярких качающихся струй.
Взад и вперед. Солнце игриво раскачивалось перед глазами. Взад.
Вперед. Взад. Вперед.
В проеме люка показалось лицо Милли Мартин. Увидев его, Мартин испуганно вскрикнула.
Джейкобу захотелось успокоить ее. Сказать, что все будет в порядке.
Что все уже позади. Что мистер Хайд мертв, и больше не о чем тревожиться. Он вдруг вспомнил, что видел мерзавца на горе. Лицо обгорело до неузнаваемости, левый глаз выжжен. Труп издавал отвратительное зловоние. Джейкобу стало смешно.
Сзади что-то вдруг с силой дернуло его за ноги. Люк! Ему надо к люку!
Он начал сползать. Как он добрался до палубы, Джейкоб уже не помнил.
ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ
Как дивно созерцать галактику в отверстие бумажного листа.
Кобуяши Исса (1763-1828)Глава 30
НЕПРОЗРАЧНОСТЬ
Член Комиссии Абатсоглу:
– Так вы утверждаете, что все системы, разработанные Библиотекой, вышли из строя задолго до прибытия спасателей?
Профессор Кеплер:
– Да, именно так. Дееспособными остались лишь устройства, разработанные на Земле. Я мог бы добавить, что пил Буббакуб и многие другие официальные лица неоднократно заявляли о бесполезности земных технологий.
Ч.К.А.:
– Вы намекаете, что Буббакуб заранее знал…
П.К.:
– Нет, конечно, нет! В каком-то смысле Буббакуба одурачили так же, как и всех нас. Его возражения основывались исключительно на эстетических соображениях. Образованному пилу ужасно не нравилось, что галактические системы сжатия времени и управления гравитацией станут соседствовать с архаичной системой охлаждения и доисторическими тепловыми экранами землян. Впрочем, его можно понять: ведь отражающие поля и охлаждающий лазер основывались на принципах, известных людям еще в двадцатом веке. Естественно, Буббакуба покоробила настойчивость людей в их желании построить корабль прежде всего по земным технологиям. Он возражал, и возражал очень упорно, пытаясь убедить их в том, что рядом с галактическими системами земные устройства абсолютно излишни. Ну и, кроме того, Буббакуб попросту презирает доконтактную земную науку, высокомерно полагая, что она представляет собой жалкую смесь полуистин и суеверий.
Ч.К.А.:
– Однако эти суеверия оказались куда надежнее, чем новейшие разработки галактической науки.
П.К.:
– Надо признать, нам очень повезло. Ведь Кулла, также как и Буббакуб, считал, что от земных систем мало что зависит, и поначалу даже не пытался вывести их из строя. Когда же он понял свою ошибку, было уже поздно.
Член Комиссии Монт:
– Доктор Кеплер, я никак не могу понять одного. И думаю, кое-кто из моих коллег разделяет мое недоумение. Насколько я знаю, Хелен де Сильва использовала охлаждающий лазер в качестве двигателя. Но, чтобы вывести корабль из хромосферы, необходимо преодолеть притяжение солнечной массы. Пока действовали гравитационные двигатели, ничего невозможного в этом не было, но что же произошло после того, как они вышли из строя? Почему корабль не смяло в лепешку?!
