Роман Никитин - Проблема всей жизни
— До аэропорта еще добраться надо, — буркнул он. Я пожал плечами. На мой взгляд, если нас не взяли в Новороссийске, то теперь до "Краснодарского" точно нечего волноваться.
Как оказалось, я очень сильно ошибался.
***
— Они бросили машину в Шесхарисе, — сообщил эсбешник, перекрикивая шум самолета. — Мы сначала думали, будут топить, прочесали с металлодетекторами всю береговую линию от Геленжика. Потом с гелиозонда пришла фоторазвертка по городу. Машина обнаружилась в пригороде.
— Они куда-нибудь заезжали? — спросил Берг и закрыл форточку гидросамолета. Гул моторов и свист ветра поутих.
— Да, останавливались около какого-то косметического салона. Минут через сорок вышли, потом спрятали машину. То есть подумали, что спрятали.
На губах офицера мелькнула ироническая улыбка. Дескать, сосунки еще эти беглецы супротив спецслужб тягаться.
Данте же случаю с машиной внимания не уделил. Его больше интересовал визит к косметологу. Пытаться изменить внешность перед проверкой в одном из самых серьезных аэропортов Ближнего востока — глупость. Тем более, невозможно что-либо сделать со своим лицом за сорок минут. Да и за несколько часов невозможно. Косметическая хирургия — штука сложная и трудоемкая. И потом, все равно ни один врач не взялся бы за нелегальную ревизуализацию. А легально после объявления этой троицы в розыск им уже ничего не светит.
— Вы уверены, что они там были не больше сорока минут?
— Абсолютно, — эсбешник был абсолютно спокоен. — Есть быть точным, тридцать восемь с половиной минут. Гелизонд шлепает снимки одного и того же участка поверхности с паузой в тридцать секунд.
— Куда они двинулись после того как избавились от машины?
— Пошли пешком, потом мы их, понятное дело, потеряли.
Данте повернулся к оперативнику.
— Что значит "понятное дело"? Вы не в состоянии проследить за тремя пешеходами?
Эсбешник покачал головой.
— Нет, конечно. Мы же не знали, куда именно смотреть. Зонд как шлепал серии снимков по всей площади Новороссийска и окрестностей, так и шлепал. Одно и то же место, я говорил, раз в тридцать секунд. Чертова туча времени. Могли поймать тачку, могли сесть на общественный транспорт. Могли, в конце концов, просто спрятаться в каком-нибудь здании.
И это называется "всяческим содействием"! Данте с трудом подавил желание сказать, что он думает об оперативных возможностей русских спецслужб. Взял себя в руки, погрузился в обдумывание ситуации.
Хорошо, что у эсбешников нашелся гидросамолет, это существенно сократило время в пути из Сочи до Новороссийска. Но теперь толку в скоростном транспорте не было. Беглецы то ли затаились в городе, то ли рванули из него — уже не узнаешь. Но в любом случае все выезды из города перекрыты наглухо. Берг специально звонил кардиналу Афанасию и потребовал полного карт-бланша. Не сказать, что русский иерарх пошел на это с готовностью институтки упасть на спину, но все же нажал на какие надо рычаги, и уже три часа как все властные структуры Юга России находились в полном подчинении новоназначенного кардинала "Непсис".
— Куда летим? — поинтересовался офицер СБ у замолчавшего Данте. Самолет в очередной раз закладывал вираж над умиротворенным городом, и эсбешнику, похоже, мотания по воздуху начинали надоедать.
— Поворачивайте к аэропорту Новороссийска, — отдал приказ Берг. — Я уверен, они будут прорываться к воздушным воротам города.
Эсбешник передал приказ летчику, но про себя лишь усмехнулся. Этот странный плешивый спецагент, какому бы международному ведомству он не принадлежал, очевидно выжил из ума. Пытаться нелегально просочиться через системы безопасности "Краснодарского" заведомо невозможно. Тем более, когда на двух из трех беглецов уже открыта международная охота по их документам. А фотографию светловолосой китаянки нянчат на своих оперативных экранах вся милиция и все спецслужбы России.
***
Экспресс-трамвай потому и называется экспрессом, что не делает остановок на пути следования. Однако в этот раз ему пришлось остановиться. Машинист небольшого состава из четырех вагонов удивленно уставился на экран — по каналу диспетчерского пункта пришел сигнал аварийной остановки всего движения на линии. Водитель послушно сбросил скорость сначала до двухсот, потом до сотни, и наконец, цепочка вагонов, внешне напоминающая сцепленные гофропереходами сосиски, замерла.
— Дамы и господа, просим прощения за остановку, — объявил машинист. — По техническим причинам движение остановлено. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, состав скоро снова двинется.
Насчет последнего, впрочем, машинист был не уверен. Сигнал об остановке как пришел на экран, так и не собирался его покидать. Такого на памяти мужчины еще не случалось. В силу кое-каких причин, аэроузел требовал в подвозке пассажиров аккуратности, граничащей с педантичностью. График соблюдался чуть ли не с немецкой точностью.
— Ну вот и приехали, — улыбнулась Тьянь. — Дальше придется пешком.
— Не понял? — Борода уставился на девушку. — Что значит пешком? Мы же в трубе.
Я глянул в окно экспресса. Прозрачный пластиковый тоннель не мешал наслаждаться видами, но полностью изолировал трамвайные пути от внешнего мира. Засунуть цепочку вагонов-сосисок в прозрачную трубу пришлось из-за суровых ветров-нордостов. Порывы их столь сильны, что запросто могут сбросить скоростной транспорт с колеи, особенно если он и так идет в повороте с приличной боковой перегрузкой. И потом, труба гарантирует, что никакой придурок из аборигенов не вздумает перебежать пути перед поездом. Скорость последнего за двести, обманчивая на первый взгляд и смертельно опасная для прыгающих через рельсы людей.
— Вот как? — Тьянь скривила мордашку. — Ну, раз так, то придется выбраться. А потом угнать машину. С той стороны у нас шоссе, да?
Борода глянул в противоположное окно и кивнул. Действительно, недалеко проходило параллельное трамвайной трубе шоссе от Новороссийска к аэроузлу.
— А собственно, что произошло? — спросил я. — Думаешь, они остановили движение ради нас?
Проблема кивнула.
— Они перекрывают выезды из города, но скорее всего, еще не знают, где мы именно. Трамвай будет стоять до тех пор, пока сюда не доберется группа проверки. Назад ведь он не поедет?
Я помотал головой. Кабина машиниста была только в головном вагоне, а на обеих конечных станциях разворотные петли.
— Тогда уходим, — решительно сказала Тьянь и повернулась к летчику. — Когда я вырублю и буду держать пассажиров, открой дверь и постарайся расстрелять трубу изнутри так, чтобы можно было через нее пробраться.
— Хе, — крякнул Борода. — Легко сказать. У меня всего один рожок, да и то неполный.
— Ну, тогда продырявь ее, чтобы зацепиться можно было, — попросила китаянка. — А ты, Кирилл, будь готов помочь водителю.
— Помочь? В чем?
— Узнаешь, — отмахнулась Тьянь. — Ну, ребята, держите меня… как бы не сжечь тут все на фиг…
Девушка закрыла глаза и запрокинула голову. Потом подняла руки и уже знакомым образом защелкала пальцами. Минуту спустя в вагоне воцарилась абсолютная тишина. Все пассажиры как один уставились прямо перед собой, даже хныкающая с самого начала пути малолетняя девчонка двумя рядами кресел впереди — и та заткнулась.
— Летчик, открывай! — приказала Тьянь. Борода послушно рванулся к выходу. Подбежав к двери, решительно надавил на клавишу аварийного открытия. Зашипел привод, дверь ушла наружу и откатилась в сторону.
— Готово!
— Кирилл! К водителю, и чтобы он был шелковый! — прокричала Тьянь, не открывая глаз и продолжая выщелкивать на пальцах что испанская танцовщица на кастаньетах.
Я рванулся к началу вагона. Слава богу, нам повезло оказаться в первом с головы. Водительская обитель отделялась от пассажирского отсека специальной дверцей. Хлипенькой, надо заметить. Я взял небольшой разбег и долбанул ногой в область замка.
Зря, вообще. Можно было открыть и рукой — дверь не была заперта на замок. Мужичок-южанин только и успел что с удивлением округлить глаза, когда я взял его на болевой и выволок из кабины.
— Водитель тут! — прокричал я в сторону китаянки.
— Летчик, дырку в трубе! — крикнула она в ответ. Потом уже мне: — Спроси у него, есть ли в трамвае какие-нибудь тросы или провода.
Я передал вопрос девушки. Машинист, кривясь от боли в руке, закивал.
— Под третьим рядом сидений инструментальный ящик… Там запасной трос привода токосьемника-а-а! Больно, мать твою!
Тьянь как была с закрытыми глазами встала, вышла на проход, не переставая работать кистями обеих рук.
— Водила, будешь всячески помогать этому человеку, — девушка даже с закрытыми глазами кивнула точнехонько в мою сторону. — Понял? Повтори.
