Анна Варенберг - Последний владыка
Адалон, Атлантида
Борачан
Гиперборея
Даквалот
Иллурдис, Истизис, Ит
Крисарион, Керне
Малидор, Мар
Питонтул
Стрифакс
Туран
Ульфар
Херлес
Зостер,
Хом Мур Паз
Но выбор названий для своего вымышленного мира — это отдельная тема для отдельной статьи.
Примечания автора к 1–й части
[1] Однако в случае с «Крепостью, неприступной для всех, кроме Сакнота» Дансени облегчил себе задачу, приняв знакомый читателю стиль и тему, позаимствовав их из сказок и легенд о драконоборцах. Лучшим примером того, как решать эту проблему, не полагаясь на сказочный привкус, будет, наверное, рассказ «Праздные дни на Янне». Так как этот рассказ ничем не походит на традиционную сказку, Дансени приходится справляться с этой проблемой путем ловкого применения нескольких техник создания миров.
[2] На самом деле Кольридж писал так: «Все согласны, что мне следует направить свои усилия на создание персонажей и характеров сверхъестественных или, по крайней мере, романтических. И все же, как использовать нашу внутреннюю природу и человеческий интерес, чтобы добиться от читателя желания забыть на миг о недоверии к теням воображения, которые и составляют веру в необыкновенное?»
[3] Не вызывает особого удивления то, что из всех различных легенд и доисторических цивилизаций авторы фэнтези чаще всего выбирают местом действия Атлантиду. Среди более — менее современных писателей, делавших это, числится Смит, Говард, де Камп, Гаскелл, Андерсон, Нортон и я сам, но раздел «Атлантида в литературе» и сам по себе представляет огромную библиотеку. Очень часто Атлантиду избирают для своей псевдобеллетристики оккультисты, как, например, Дафна Вигерс в «Подымающейся Атлантиде», или Клара фон Равен в «Жителях Атлантиды Селестора», или в романе «Живущие на двух планетах», написанном Фредериком Оливером Спесором (под глупым псевдонимом Филос Тибетец (в английском издании он стал Фаллосом Тибетцем). Литературные притязания таких книг часто нелепы, равно как и притязания их авторов на секретные источники тайных сведений о Пропавшем континенте, ревностно охраняемых от глаз всех прочих невежд и неверных. Мисс фон Равен, например, уверяет, что ее книгу продиктовал дух египтянина с примечательно неегипетским именем Селестор, в то время как мисс Вигерс переплюнула ее, заявив, что сама посещала Атлантиду посредством астрального путешествия. Что касается господина Оливера, то его источником данных об Атлантиде оказался китайский мудрец по имени Квон, живущий в пещере горы Шаста в… Калифорнии. Однако, как бы ни были глупы и невежественны такие книги, сочинители оккультных романов иногда способны на блестящий вымысел. Оливер, например, написал вполне читабельную книгу, и хотя книга эта редкая и найти ее трудно, поискать, безусловно, стоит. Меня особенно поразил его дар лепить имена и названия, такие, как у его главного героя — атланта — Заилм Нуминос, одного из городов Атлантиды — Кайфул (в переводе с английского — «полный кайф». — Пер.).
Такие преобладания Атлантиды в качестве любимого места действия в немалом количестве литературы фэнтези, конечно же, нетрудно понять: легенда о Пропавшем континенте — один из вымыслов человеческого воображения и постоянно вызывает интерес. Однако я мог бы пожелать следующему поколению авторов фэнтези немножко больше разнообразия и оригинальности в выборе места действия. Как насчет доисторического континента Гондваны в Индийском океане или Шамбалы, вымышленной сверхцивилизации в пустыне Гоби, и почти совершенно незатронутой (и целиком вымышленной) доколумбовой североамериканской цивилизации под названием Сагеной или Норумбега? Краткую сводку всех доступных данных по этим землям ищите в великолепной, недавно выпущенной книге Сэмюэля Эллиота Моррисона «Открытие Америки Европой: северные плавания» (1971).
Я прочел большинство известных романов об Атлантиде, и самый лучший из них по — прежнему «Пропавший континент» К. Дж. Сатклиффа Хайна. Что же касается применения нового места действия, то хоть я и далек от расхваливания доверчивому читателю собственных сочинений, но действие моей новой серии рассказов происходит на Семи Легендарных Островах Антиллии. Первый рассказ «Двенадцать чародеев Онга» должен в скором времени выйти в одной из составленных мною антология фэнтези. Вот это именно та Атлантида, которую я предложил бы попробовать своим читателям.
Часть 2
Роберту Говарду с любовью
В одном эссе из сборника «Рука красильщика» (1962) У. X. Оден затрагивает проблему, которой я бы хотел заняться подробнее и рассмотреть в этой статье.
«По — моему, это Эдвард Лир сказал, что испытание для воображения — это способность назвать кошку кошкой [1], а в «Бытии» нам говорят, что Господь привел к несогрешившему Адаму всех тварей, дабы тот назвал их. И как называл живую тварь Адам, такое и получала она название, то есть Надлежащее Имя. Здесь Адам играет роль протопоэта, а не протопрозаика. Надлежащее имя должно не только обозначать какое‑то существо, оно должно обозначать его правильно. И эта правильность должна быть общепризнанной».
Господин Оден не прав насчет замечания о названии кошек — оно принадлежит Сэмюэлю Батлеру, а не Лиру, — но в остальном его утверждение кажется мне правильным, за исключением того, что проводимое им различие между поэтом и прозаиком представляется мне бессмысленным. По крайней мере в области фэнтези выдумывание имен и названий — нахождение Надлежащего Имени — имеет первостепенное значение. Создавая вымышленный мир с помощью слов, писатель невольно выступает в роли Адама. Назвать надо все: королей, богов и людей, а также королевства, города, реки, океаны, горы, леса, пустыни, острова и всех зверей и птиц, обитающих в этом мире. Адаму‑то было легко: ему требовалось назвать всего лишь зверей!
И вдобавок это особенные имена и названия, их вес, цвет, музыка и вкус тоже имеют огромное значение. Признаться, я фанатик в этом плане: всегда отличался сверхчувствительностью к звучанию, виду и привкусу выдуманных имен и названий. У некоторых людей превосходный слух для их выдумывания: Дансени — старый мастер по этой части, а Джек Вэнс — гений. Другие менее компетентны. У некоторых такое умение вообще отсутствует. У этих несчастных писателей либо вовсе нет слуха, для звуков неокогномики, либо они не готовятся заранее, составив список в пятьдесят — шестьдесят вымышленных имен и названий, чтоб иметь их под рукой, когда возникнет необходимость, — именно такую систему я рекомендую всем новым труженикам в искусстве фэнтези. Более торопливые из таких писателей (а к ним я могу отнести и Гарднера Фокса), столкнувшись с необходимостью вставить в абзац выдуманное имя или название, делают одно из двух: либо беззаботно выхватывают существительное из истории, географии или легенды и видоизменяют его, выкинув слог или изменив гласную; либо с ходу лепят имя и название, обычно неудобоваримое, полное «x», «z» и «q».
Ни то ни другое начинающему автору делать не рекомендуется. Что касается выдирания имени и названия из истории, то к этой нездоровой практике пристрастился и сам Роберт И. Говард, из‑за чего пострадало качество его произведений. Позвольте мне рассказать об этом чуть подробнее. Говард отлично умел создавать оригинальные имена и названия, но чересчур часто имел склонность скорее заимствовать их, чем выдумывать самому. Ввиду частично исторического характера произведений о Конане Говарду пришла в голову неудачная мысль использовать часть существующих названий. То есть, хотя Хайборийская эра и была предположительно задолго до нашей древней истории и все достижения тех цивилизаций были уничтожены в катаклизме, память о том времени дожила до исторических времен в виде смутных и искаженных легенд [2].
Идея эта совсем неплоха при правильном подходе. Для мрачных, сильных названий, напоминающих о темном зле, Говард пощипал классическую мифологию и употребил их для наименования древних царств, где жители предаются первозданной черной магии. Полагаю, он ставил целью зародить у читателя мысль о том, что названия этих империй черных магов стали в более поздние времена практически синонимами зла и ужаса, оставшись в памяти людей на века, и вошли в «ранние» мифы как полузабытые символы. Поэтому в «Боге в чаше» он упоминает царство Ахерон, а далее Стигию и Дагонию. Обе страны названы в «Дьяволе из железа» (Ахерон— «река печалей», одна из пяти рек Аида; Стигия происходит от Стикса, еще одной реки во владениях бога подземного мира усопших. Слово это стало синонимом тьмы. Дагония же — производная от филистимлянского морского бога Дагона, храм которого разрушил Самсон (Книга Судей 16: 23–30)).
