Вячеслав Шалыгин - Странствия Безногого
– Какой ты грозный! - суперманоид рассмеялся. - Ладно, Пучкин, врежь ему, только не перестарайся…
Второй «сосед» - Пучкин - занял место напротив капитана и от души засветил ему кулаком в лоб. Зигфрид встряхнул головой и взглянул на суперманоида с иронией.
– Это ты врезал или только прицелился?
Пучкин побагровел, словно его вспучило, и ударил еще раз. На этот раз Безногий слегка «потерялся».
– А так? - поинтересовался «сосед».
– Все равно я не понимаю, чего вам надо, - заявил капитан.
– Тогда ты попал, - заверил первый суперманоид, - в котел с неприятностями. Будешь упорствовать - совсем сваришься. Вкрутую.
– Ну не врубаюсь я! - Зигфрид мужественно принял «на лицо» еще пару тумаков и сплюнул кровавую слюну на ботинки экзекутору.
– Где документы?! - в такт ударам приговаривал Пучкин. - Что тебе сказал Борзони? Зачем ты его убил?
– Мы уважаем твое мужество и стойкость, но стоит ли терять здоровье ради вонючего Гундешмана? - нашептывал тем временем его напарник.
– Шли бы вы… - Зигфрид обвел мучителей мутным взором, - в задницу…
Пучкин отвесил ему очередной подзатыльник - на этот раз усилив руку кухонной табуреткой - и Безногий снова провалился в бархатистую мглу…
***
…Очнулся Зигфрид от настойчивого похлопывания по щекам. Открывать глаза не хотелось, но пришлось. На этот раз капитан не был привязан к стулу или к чему-то еще, более того, он лежал на своей кровати. Такое начало нового периода бодрствования Безногому понравилось. Он сел на кровати и осмотрелся.
Почему его не привязали, капитан понял сразу. Напротив сидели четверо. А пятый, тот, что шлепал его по щекам, стоял у койки, легко поигрывая сломанной табуреткой. Судя по мордам, это опять были суперманоиды, но гораздо более внушительных пропорций, чем Пучкин и его товарищ, а еще не такие «вежливые».
– Очухался? - насмешливо спросил тип с табуреткой.
Зигфрид взглянул на кровать. По обеим сторонам от него ничком лежали еще двое. Признаков жизни они не подавали, лиц капитан не видел, но, судя по костюмчикам, это были его «вежливые соседи». В затылках у обоих торчали метательные стержни.
«Бандиты… - определил Безногий профессиональную принадлежность новых гостей. - Наглые… Не побоялись даже мегаполицейских завалить. Значит, дело совсем плохо…»
– Агентов вы грохнули? - задал он встречный вопрос.
– А это агенты? - Тип с табуреткой заржал. - А мы думали - коммивояжеры тебе новое средство от тараканов навязывают! Ты, говорят, по части травли всяких насекомых большой мастер.
Он похлопал табуреткой по ладони.
– Нет, они про какие-то документы спрашивали, - Зигфрид решил играть в открытую. - Насели, гады… «Зачем «гундоса» грохнул, куда документы спрятал…» А я и не пойму ничего… Ну вот они и постарались… Выпить дайте, а?
– Выпей, - суперманоид кивнул. - Знаешь, где стоит?
– Я же дома, - Зигфрид потянулся к шкафчику-бару, опрометчиво подставив коварному типу бок.
Громила дождался, пока Безногий откроет дверцу, и тут же припечатал табурет к области его левой почки. Капитан рухнул на кровать и, хватаясь за бок, застонал.
– Ты очумел?!
– Гады у нас не водятся, - назидательно заявил бандит. - Мы все суперманоиды, понял, обезьяна?
Он снова ударил Зигфрида табуретом, и тот торопливо закивал.
– Теперь говори, космонавт вонючий, где деньги, - громила занес орудие пытки над головой Безногого, и тот понял, что все только начинается.
– Теперь еще и деньги! - обреченно воскликнул он, непроизвольно пиная противника между ног.
Громила выронил табуретку, согнулся, зажав одну руку между ног, и захрипел. Его товарищи тут же вскочили со стульев и кресел, но бандит вытянул в их сторону свободную конечность ладонью вперед.
– Ша! Я сам справлюсь…
– Может, его связать? - предложил один из помощников.
– Нет…
– Ну, смотри…
– Ты чего лягаешься, макака?
– А ты чего табуреткой машешь, человеко-гуманоид?
– Суперманоид, - кряхтя, поправил его громила.
– Ну и я тебе не мартышка…
– Макака…
– И не макака, и не шимпанзе, и вообще не примат…
– О! А кто?!
– Человек!
– А это не примат?
– Это человек, дурья башка! Понимать надо разницу!
Лекция по сравнительной биологии немного успокоила обоих. Громила пришел в себя и уже не так зловеще предложил:
– Слушай, космонавт, лично к тебе у меня претензий нет… Ты просто скажи, где бабки, и мы тебя отпустим…
Бандиты многозначительно захмыкали.
– Отпустим, я сказал, - рыкнул громила, и они притихли.
– Да я бы рад, братки, только откуда мне знать, где ваши деньги? - Зигфрид искренне хлопнул себя по груди. - Честное слово!
– Какое? - удивился суперманоид, поднимая с пола табуретку.
– Честное!
– Да гаси ты его, Борман! - не выдержал один из подручных.
– Завянь, - не оборачиваясь, предложил главарь. - Капитан просто цену себе набивает. Он же крутой космический волк… Так, Зигги?
Безногий поднял на Бормана тяжелый взгляд и медленно похлопал по спине лежащее справа тело агента.
– Вот этот назвал меня «Зигги» ровно за секунду до смерти.
– Ну и что?
– А то, что еще ни один из тех, кто называл меня этой пошлой кличкой, не оставался в живых.
– Сдаюсь! - Борман поднял руки (в одной из них он держал табуретку) и оскалился. - Не убивай меня, о могучий Зигги!
Увернуться от резкого взмаха Безногий не успел. Кухонная утварь со свистом описала дугу и врезалась ему в ухо. Последнее, что он услышал, был донесшийся из кухни звон разбитого стекла, грохот, словно кто-то опрокинул холодильник или кухонную плиту, а затем едва слышный свист. С таким звуком обычно работали лазерные разрядники. Вроде того, что Зигфрид нашел в кармане злополучного Борзони… На этот раз тишина и темнота были не ватными, а звенящими, словно металл в морозном воздухе Ио…
***
…- Ху бес, ху бес, хачик? Ху бес, зулико? - бормотание доносилось из ванной.
Зигфрид выплыл из черного моря забытья и приоткрыл один глаз. Этот язык он знал. Тот, кто бормотал в ванной, был гундешманцем. «Где ты, где ты ключик, где ты, покажись», - перевел Безногий. Он открыл второй глаз и повернул голову вправо. Агент Пучкин был по-прежнему мертв и по-прежнему лежал рядом с капитаном на кровати. Зигфрид взглянул влево. Там никаких изменений тоже не произошло.
Капитан приподнял голову. Громила по имени Борман лежал у него между ног. В затылке суперманоида чернела обугленная дыра. Все остальные бандиты валялись там, где их настигли карающие лучи любимого гундешманского оружия - лазерного разрядника.
Тот, кто шарился в ванной, был явно не человеком и не суперманоидом. А значит, встречаться с ним капитану не следовало. Чтобы снова не попасть под горячую руку. Ведь «гундос» там мог оказаться не один. Получать табуретом по голове в третий раз Зигфриду не хотелось.
Безногий, стараясь не шуметь, сполз с кровати. Оказавшись на полу, он снисходительно похлопал по плечу Бормана и, шепнув ему «я тебя предупреждал», достал из-под кровати пару лучевых винтовок и патронташ с запасными энергопакетами. Можно было так и уползти, но неумолимая жажда была сильнее страха. Зигфрид встал, быстро перегрузил из шкафчика-бара в карманы несколько бутылок живительной влаги и только после этого покинул свое заваленное трупами, разгромленное и загаженное жилище. Печально повисшая на одной петле входная дверь жалобно скрипнула ему вслед, и Безногий пообещал ей, что обязательно вернется.
«Но совсем другим! - торжественно закончил он мысленную клятву. - Вот только перегруппирую силы».
Откровенно говоря, перегруппировываться Зигфрид был намерен где-нибудь подальше от проклятого небоскреба, например, в любимом баре «Ночная птиса». Название было немного странным, но поили там приличными напитками, а посиделки стоили довольно дешево. Его владелец и сам был большим любителем выпивки, а потому с Безногим у него образовалась крепкая дружба и даже глубокая душевная связь. Где-то на уровне обмена энергетическими полями или глубже. Он доверял капитану даже такие страшные секреты, как происхождение буквы «с» в слове «птиса» на месте так и напрашивающейся «ц».
«Мой папаша пил ежедневно, - рассказывал бармен каждый раз, когда они с Зигфридом допивались до полуобморока. - Пил много, но никто не мог определить, насколько он пьян. Только моя мать. Она приходила в бар и заставляла его произнести слово «птица». Если «ц» ему не удавалась, мать уводила его домой. Вот тогда я и решил, что стану барменом и назову свой бар так, чтобы никто не спотыкался на его названии, в каком бы состоянии ни пытался его произнести!»
Зигфрид выглянул из лифта и понял, что сегодня «Ночная птиса» будет петь кому-то другому. Вестибюль был полон вооруженного народа. Здесь находились и громилы, вроде Бормана, и вежливые, но цепкие агенты. Держались они поодаль друг от друга, но следили за обстановкой бдительно, и проскочить «меж двух огней» было нереально.
