Виктор Тарнавский - Время жить. Пенталогия (СИ)
- Я грущу?! — Эргемар повернулся к ней с выражением искреннего возмущения на лице, но тут же рассмеялся. — Ну да, конечно! Да, грущу немного.
- А почему грустишь?
- Во-первых, потому что, вроде бы, и побывал в Гордане, а родителей так и не увижу. А во-вторых, принц с принцессой послезавтра улетят, и кончатся все наши приключения. Вернемся мы с тобой обратно в наш гадюшник.
- Ничего, — Териа нежно погладила его по руке. — Дай срок, я там порядок наведу! Будут у меня строем ходить и честь отдавать! И в Гордану я тебя сама отправлю — нашу дальнесвязь тренировать!
- Да, по поводу этой связи, — Эргемар снова повернулся к Терии. — У меня все никак не выходит из головы этот необычный подарок. Мне кажется, нам сделали его не просто так.
- Конечно, не просто, — согласилась Териа. — Я думаю, что когда принцесса это сделала, она возложила на нас какую-то особую миссию.
- И что это за миссия?!
- Не знаю, — вздохнула Териа. — Но я уверена, что когда придет время, мы узнаем это сами.
Двадцать третий час — Час Итогов.
Крупнейший собор в Реперайтере, по-местному, Дом Бога поставил Кэноэ в тупик. С этой стороной жизни филитов он так и не ознакомился и, пожалуй, об этом не жалел. Концепция религии была ему чужда.
Нет, конечно, вполне можно поверить, что твой мир создан некой сверхъестественной силой. И возникновение человеческого разума — это настоящее чудо. А грандиозные культовые сооружения и торжественные ритуалы, можно сказать, были ему знакомы с детства. Но как всерьез верить в то, что некая высшая сила постоянно следит за твоими поступками и даже мыслями, выслушивает твои просьбы и определяет тебе испытания, наказания или награды — это было выше его понимания.
Хотя, возможно, очень соблазнительно думать о том, что кто-то бесконечно мудрый и добрый сможет взять на тебя решение твоих проблем вместо тебя самого…
В просторной палате корабельного госпиталя на Императорской Яхте, рассчитанной на полдюжины больных, были заняты только две койки. Одну занимал Хургаад с ногами, запрятанными в капсулы регенерационного аппарата, другую — Гвиэнт в восстанавливающем корсете. Оба они смотрели церемонию по прямой трансляции — больше им все равно нечего было делать. Только мысли их блуждали где-то очень далеко от Улитки Миров.
- Жаль Раэнке, — вздохнула Гвиэнт. — Пройти все и погибнуть в последний час. Ты хоть понял, что это была за диверсия?
Хургаад покачал головой.
- Я знаю столько же, сколько и ты. Что все потеряли сознание, катер летел на автопилоте, а она из него выпала.
- Не казни себя! — жестко сказала Гвиэнт. — Все равно, ты бы не смог ее спасти.
- Да нет, все как-то по-дурацки получилось! — Хургаад врезал кулаком по ни в чем не повинной подушке. — Я сдуру на этого террориста полез, ты под удар подставилась, и теперь все самое главное прошло без нас!
- Послушай! — Гвиэнт слезла с постели и села на койку Хургаада. — Мы сделали все, что могли, и не стоит упрекать себя!
Внезапно она наклонилась над ним, обдав его запахом своих духов.
- Что-то ты совсем плохой. Хочешь, я тебя утешу?!
Хургаад молча покачал головой. Ему действительно было плохо. У него был приказ только наблюдать, ни во что не вмешиваясь, и он его выполнил. Но как горько будет сообщать о гибели двух товарищей и провале миссии! Теперь Службе по делам форпостов, этой самой законспирированной из всех спецслужб Империи, останется только следить за тем, что произойдет дальше, и готовиться к парированию неведомой угрозы.
Он еще раз посмотрел на соблазнительно изогнувшую ножку Гвиэнт и, горько улыбнувшись, снова покачал головой. В таком состоянии нельзя заниматься любовью: это могло быть опасным и для него, и для нее.
Двадцать четвертый час — Час Величия.
Последняя экспозиция изображала левобережный район Столицы. Центр Империи, мозг Империи, средоточие сил Империи. Пройдя свой путь до конца, Кэноэ вернулся к его началу.
Стоя на возвышении посреди зала, Кэноэ наблюдал за тем, как проходят мимо него и исчезают в туннеле, ведущем в центральный амфитеатр, филиты, сопровождавшие его в Улитке Миров. Журналисты и военные, игравшие роль населения целой планеты, которую он сейчас должен будет привести под Высокую Руку Императора.
Недолгая церемония Прощения. Пири Шанви и его люди, ждавшие его в последнем зале коленопреклонными и в оковах, свободны и присоединяются к остальным.
Дождавшись, пока последний филит покинет зал, Кэноэ, как предписывалось церемониалом, воздел вверх руки и начал нараспев читать старинную формулу подчинения. Его голос, усиленный мощными динамиками, бился под сводами зала.
Закончив, Кэноэ резко опустил руки. Теперь слушать тишину — ровно восемь ударов сердца полной тишины, и можно спускаться и идти вслед за филитами туда, где состоится последний акт церемонии.
Туннель был темным и изогнутым, но, сделав всего с дюжину шагов, он увидел впереди отблески света. Это световое пятно становилось все больше и больше, и вот через широкую арку он вошел в амфитеатр и по низким ступеням поднялся на полукруглую сцену — совершенно пустую, если не считать небольшой восьмигранной пирамидки.
Встав перед пирамидкой, Кэноэ оглянулся, а затем обвел взглядом расширяющиеся кверху ряды лож. Этого не было в сценарии церемонии, но сейчас ему просто хотелось увидеть всех, благодаря кому она состоялась.
Кээрт. Она выглядит немного уставшей, косметика не может полностью скрыть заливающую лицо бледность, но она стоит прямо и уверенно, приободряя его победной улыбкой. Чуть дальше Таутинг и Наарит, держатся за руки. Меркуукх в ложе. Микрофон у губ, в руке — последний лист со сценарием. Ровоам, тоже с гарнитурой, стоит у нижнего ряда, продолжая внимательно осматривать амфитеатр в поисках возможной опасности. Охранники… они повсюду. Буонн сидит в одной ложе с генералом Пээлом, соседние занимают офицеры и чиновники. И где-то рядом Эерган, Таахел, церемониймейстер Гиэлс, организовавший это действо, и построивший Улитку Миров инженер, и многие другие люди, о существовании которых он, возможно, никогда не узнает.
Да, и четыре черных гроба в Храме Звезд на Императорской Яхте. Гвиэнт и Хургаад в госпитале. И, как ни странно, Уэрман, Раэнке, Лмеалс… Люди, которые, не жалея себя, пытались его остановить, исполняя отданный им приказ.
И, конечно, филиты. Они занимают сейчас большую часть амфитеатра. Кирстен с его людьми. Эргемар рядом с Терией. И многие другие, которые так и останутся для него безымянными.
Пора! Кэноэ чуть прикоснулся Хрустальным Жезлом к восьмигранной пирамидке, и из ее вершины вырвался тонкий красный луч, хорошо заметный даже в свете яркого солнечного дня. Свершилось! К добру ли, к худу, но Филлина стала одиннадцатой колонией Звездной Империи!
В космосе нет понятия одновременности. Но, говорят, материнское сердце может почувствовать свое дитя за бездну километров и световых лет. И опуская Жезл, Кэноэ словно слышал где-то внутри себя голос леди Элаэнне: «Вы хорошо поработали, дети».
Тот же самый миг. Где-то. Двое, выглядящие как мужчина и женщина, наблюдают за завершившейся церемонией.
- (Неодобрение). Выходит, они все-таки не прислушались и решили продолжать.
Женщина качает головой.
- Они, все же, начали задумываться. Они не безнадежны. Подождем.
- (Согласие, легкое нетерпение). В любом случае, скоро в игру вступит новый участник.
(Ожидание. Волнение. Сомнение).
- (Уверенность). Я знаю. Время — слишком тонкий механизм, чтобы вмешиваться в его ход по пустякам. Но так будет лучше.
Конец пятой книги
Киев — Одесса — Киев
2001–2003, 2008-2012
