Лоис Буджолд рис. Пашковского - 15 Дипломатический иммунитет
Капитан Клогстон вышел через жужжащий голубоватый барьер и оглядел ораву новоприбывших пациентов и помощников.
— Вот что, — заявил он, сердито поглядев на дыру в палубе. — Этот корабль уже настолько изгажен, что я объявляю его весь целиком зоной заражения третьего уровня. Так что, ребята, можете спокойно располагаться здесь и чувствовать себя как дома.
Образовав живую цепочку, техники переправили анализирующее оборудование в примыкающую к изолятору комнату. Майлз уцепился за возможность перекинуться парой слов с двумя мужчинами в одежде медиков, которые стояли отдельно от прочих — офицерами-дознавателями с “Принц Ксава”. В сущности, они не скрывали своего рода занятий — просто не распространялись о нем — да и потом, надо признать, медицинское образование у них действительно имелось.
Вторая палата была объявлена временной тюремной камерой для их пленника, ба, которое тоже прибыло следом, привязанное к воздушной платформе. Майлз бросил хмурый взгляд на проплывающую мимо платформу, которую вел за шнур управления бдительный крепкий сержант. Ба крепко притянули ремнями к платформе, но его голова и глаза странно вращались, а покрытые слюной губы изгибались.
Важнее всего было удержать ба в руках барраярцев. В первую очередь надо выяснить, где на Станции Граф ба установило свою мерзкую био-бомбу. Раса хаутов обладала неким генетически конструированным иммунитетом к большинству распространенных допросных наркотиков и их производным; если фастпентал не сработает на этом субъекте, у квадди останется очень мало методов допроса, к которым они смогут прибегнуть с одобрения судьи Лютвина. В таком критическом положении военные правила казались более подходящими, чем штатские. Другими словами, если они оставят нас в покое, мы для них вырвем у ба ногти.
Майлз поймал Клогстона за локоть.
— Как дела у Бела Торна? — спросил он.
Старший медик покачал головой.
— Не очень хорошо, милорд Аудитор. Сперва, когда мы включили фильтры, нам казалось, что его состояние улучшается — он вроде бы пришел в себя. Но потом он сделался беспокойным. Стонет и все пытается что-то сказать. Похоже, бредит. Без конца зовет адмирала Форпатрила.
Форпатрила? Зачем? Хотя постой-ка…
— Бел сказал “Форпатрил”? — резко спросил Майлз. — Или просто “адмирал”?
Клогстон пожал плечами.
— Форпатрил ведь сейчас единственный адмирал, какой есть поблизости, хотя я полагаю, что у инспектора просто галлюцинации. Терпеть не могу давать успокоительные столь истерзанному психологически человеку, особенно когда он только-только пробился сквозь наркотический туман. Но если он не успокоится, придется это сделать.
Майлз нахмурился и поспешил в изолятор. Клогстон последовал за ним. Майлз стянул с головы шлем, выудил оттуда свой комм-браслет и крепко стиснул в руке этот жизненно важный канал связи. Техник спешно застилал вторую койку — вероятно, готовя ее для зараженного лорда Аудитора.
Теперь Бел лежал на первой койке, его вытерли и одели в бледно-зеленую больничную рубаху барраярского военного образца — это казалось ободряющей переменой. Но лицо его было серым, губы — пурпурно-синими, ресницы трепетали. Насос, не зависящий от потенциально изменчивой силы тяжести корабля, интенсивно вкачивал желтую жидкость в правую руку Бела. Левая рука была притянута ремнями к планке; пластиковая трубка, заполненная кровью, тянулась из-под повязки в составленное из разных элементов устройство, обмотанное слоями изоленты. Из этой штуки исходила еще одна трубка, темная поверхность которой была влажной от конденсата.
— Эт' бала, — простонал Бел. — Эт' бала.
Врач недовольно поджал губы. Он подался вперед и бросил взгляд на монитор.
— И давление слишком высокое. Думаю, пора отключить бедолагу.
— Погодите. — Майлз протиснулся к койке Бела, чтобы попасть в его поле зрения, и с безрассудной надеждой уставился на гермафродита. Голова Бела дернулась. Веки дрогнули и распахнулись; глаза расширились. Синие губы снова попытались шевельнуться. Бел облизнул их, сделал глубокий вдох и попытался снова.
— Адм'рал! Вашн'. Эт' ублюд'к спрят'л ее в бала. Ск'зал мне. Садист черт'в.
— Все еще зовет адмирала Форпатрила, — уныло пробормотал Клогстон.
— Не Форпатрила. Меня, — выдохнул Майлз. Существует ли там, в бункере его мозга, прежний острый ум? Глаза Бела оставались открыты и метались, пытаясь сфокусироваться, как будто образ Майлза колебался и расплывался перед ними.
Бел говорит “вашн”. Нет. Бел пытается сказать что-то важное . Бел боролся со смертью за власть над собственными устами, чтобы доставить это сообщение. “Бала”? Баллистика? Балалайка? Нет — балет!
Майлз торопливо произнес:
— Ба спрятало свою бомбу в балете — в Концертном зале Минченко? Ты это пытаешься сказать, Бел?
Напряженное тело обмякло от облегчения.
— Да. Да. Со'бщить на ст'цию. В лампах, наверн.
— Там только одна бомба? Или есть еще? Ба сказало, не помнишь?
— Не знаю. Смодельная, наверн'. Прверить… пкупки…
— Хорошо, я понял! Отличная работа, капитан Торн. — Ты всегда был лучше всех, Бел. Майлз развернулся вполоборота и настойчиво заговорил в наручный комм, требуя соединить его с Гринлоу, или Венном, или Уоттсом, или еще кем-нибудь из властей Станции Граф.
Наконец измученный женский голос откликнулся:
— Да?
— Канцлер Гринлоу? Вы меня слышите?
Она заговорила спокойнее:
— Да, Лорд Форкосиган? Вы что-то узнали?
— Быть может. Бел Торн сообщил, что, по словам цетагандийца, био-бомба спрятана где-то в Концертном зале Минченко. Возможно, за какой-нибудь осветительной аппаратурой.
Она втянула в себя воздух.
— Хорошо. Мы сосредоточим там профессиональных поисковиков.
— Еще Бел полагает, что ба изготовило бомбу само, причем недавно. Возможно, оно покупало детали на Станции Граф под именем Кера Дюбауэра — если вы проверите их, то получите подсказку, сколько бомб оно могло изготовить.
— А! Верно! Я поручу это людям Венна.
— Не забывайте, Бел в очень плохом состоянии. Кроме того, ба могло солгать. Свяжитесь со мной, как только что-нибудь выяснится.
— Да. Да. Спасибо. — Она поспешно оборвала связь. Майлзу вдруг подумалось — интересно, она сейчас тоже заперта в изоляторе, и так же, как и он, пытается воздействовать на происходящее, находясь в невыносимом удалении от центра событий?
— Ублюд'к, — пробурчал Бел. — П'рализ'вал меня. Зап'хнул в эт' чертов контейн'р. Ск'зал мне. П'том застегнул его. 'ставил подыхать, пр'дставляя… зная… оно знало про м'ня и Николь. Видело мой видеокуб. Где мой видеокуб?
— Николь в безопасности, — заверил Бела Майлз. Ну, в такой же степени, как и все прочие квадди на Станция Граф — если не в безопасности, то по крайней мере предупреждена. Видеокуб? А, тот маленький визуализатор с портретами гипотетических детей Бела. — Твой видеокуб в полной сохранности. — Майлз понятия не имел, правда это или нет — возможно, куб все еще лежит в кармане Бела, уничтожен вместе со всей зараженной одеждой, или его украло ба. Но эти заверения утихомирили Бела. Усталые глаза гермафродита снова закрылись, дыхание успокоилось.
Через несколько часов я буду выглядеть так же.
Так давай не будем тратить время попусту, а?
С глубочайшим отвращением Майлз позволил медтехнику помочь ему снять скафандр и белье — которые, видимо, заберут и сожгут.
— Если вы хотите уложить меня здесь, я хочу, чтобы у моей койки немедленно установили комм-пульт. Нет, это я оставлю себе, — Майлз отогнал техника, который пытался вырвать у него из рук комм-браслет, потом сглотнул. — И дайте мне что-нибудь от тошноты. Ладно, тогда наденьте его мне на правую руку.
В горизонтальном положении он чувствовал себя ненамного лучше, чем в вертикальном. Майлз расправил свою бледно-зеленую рубаху и протянул левую руку врачу, который самолично проткнул его вену каким-то медицинским шилом — ощущение было такое, что толщиной оно не меньше питьевой соломинки. Другой техник прижал пневмошприц к его правому плечу — Майлз надеялся, что это снадобье одолеет головокружение и спазмы в животе. Но вскрикнул он лишь тогда, когда первая струя отфильтрованной крови вернулась в его тело.
— Вот дерьмо, она холодная. Ненавижу холод.
— Ничего не поделаешь, милорд Аудитор, — умиротворяюще пробормотал Клогстон. — Нам надо понизить температуру вашего тела хотя бы на три градуса. Так мы выиграем время.
Майлз ссутулился, получив неприятное напоминание о том, что лечения у них еще нет. Он подавил вспышку ужаса, вырвавшегося наконец на волю из-под гнета, под которым Майлз держал его последние несколько часов. Он ни на секунду не позволит себе поверить, что лечения нет, что эта зараза одолеет его, что на этот раз ему не выкарабкаться…
