Александр Зорич - Пилот на войне
В полученные почти ровные квадраты легли трубы гранатометчиков. По координатам, полученным от «Стрекозы», рванулись ракеты.
Гулкий взрыв!
Из дверного проема, из дыр в стене вырываются клубы пыли.
Разорвав пополам непроглядную пылевую завесу, выпал, раскинув руки, солдат. В шлеме сквозная пробоина. Поймал, бедолага, оперенную вольфрамовую иглу из всережимной винтовки.
Не повезло. Стреляли-то вслепую…
Вокруг шлема растеклась красная дымящаяся лужа, кровь всё лилась, огибая валяющийся гранатомет, такой же неподвижный и молчаливый, как и его хозяин.
— БПЛА внутрь! — Скомандовал умница Дитрих.
Все верно, нельзя соваться, если станковое чудовище не подавлено.
«Стрекоза» принесла картинку.
«Вот теперь и в самом деле красиво!» — Констатировал мысленно комроты.
Раздаточное окно, где раньше получали подносы с кебабами, теперь превратилось в пятиметровый пролом. Наружу вытекал бурый дым, внутри бушевал пожар. Надо полагать, что от прямого попадания взорвался генератор плазмы
Теперь дело техники и подавляющего численного превосходства.
В столовую полетели дымовые шашки, а после еще две «Стрекозы», которые улавливали тепловые сигнатуры и передавали целеуказание стрелкам.
В импровизированные бойницы снова нацелились гранатометчики, разметывая баррикаду. Против двери легли два снайпера со всережимными винтовками G-3. БПЛА выдает координаты чужого выхлопа — и туда сразу же летит пуля.
Быстро и неотвратимо.
Когда до бойцов с той стороны доходит, что высовываться из укрытий и стрелять прицельно нельзя, они начинают лупить в белый свет как в копеечку. То есть: спрятавшись за колоннами, остатками баррикад и прочим, выставляя наружу лишь стволы.
Толку от такой пальбы!
И тогда в дверь бегут автоматчики.
Бросок, злые очереди в упор, полминуты и доклад:
— Капитан, отобрали столовую!
Ахилл-Мария невольно рассмеялся.
«Вот ты опять всего лишь капитан! А так недавно был полковником!»
Из-за стен донеслась частая пальба. Очереди, взрывы слились в монолитный, непроницаемый рев. И все стихло.
Шаги.
— Эй, там! — Голос на УКВ-канале. — Не вздумайте бахнуть! Свои!
— Капитан, там первая рота!
— Вижу, что первая.
Ахилл-Мария вышел к двери, которая без устали исторгала черный дым. Клубы вдруг колыхнулись, закачались, пошли вихрями. В зал, тяжко ступая, вывалилась фигура в скафандре максимально возможного размера. Бронесегменты закопчены, испятнаны пулями и осколками.
Звезд на нагрудном погоне не разобрать, но кто еще может одеваться в такой огромный «Евроштурм»?
Так и есть.
Лопатообразная ладонь подняла забрало. На Ахилла смотрел Салман дель Пино. Потный, оскаленный, еще не отошедший от драки.
— Хорош! — Сказал он, ухмыляясь. — В тылах отсиживался?
Отвечать на подколки старого знакомого де Вильямайора не счел нужным.
— Помещения от лестницы и досюда под контролем, третий этаж…
Впрочем, Пино доклад не выслушал. Перебил.
— Что третий! Уже и четвертый взяли, пока ты тут возился! И космодром наш! Сейчас сюда флуггеры подтянутся! Давай, выставляй охранение! Ты свою броню разместить сумеешь, или помочь?
— Сумею.
— Ладно, это я так… радуюсь. — Салман понизил громкость. — Раненых много?
— Восемь тяжелых, пятеро легких. Убитыми десять.
— Земля пухом. Раненых гони к медбэтээру. Там уж док Фарагут колдует.
— Как обычно, без наркоза? — В свою очередь съязвил капитан.
— Да кто ж ему позволит, маньяку старому! — Пино расхохотался.
Вокруг суетились бойцы, занимая позиции у окон. Кто-то волок цинки с зарядами, кто-то устанавливал ракетные ПУ на треногах, кто-то тушил пожар в подсобке. От стены к стене носились короткие военные диалоги.
— Кишки прибери!
— Сам прибери!
— Отставить! Холодных клонов свалите пока в подсобку.
— Ты чего палить начал?
— А чего?
— Так он же руки поднял!
— Во как… я-то — голова! Показалось, он мне перчатки показывает, вроде как: смотри, у меня руки чистые!
— Мамой клянусь, в миллиметре прошла! И не разорвалась, смотри, в стене торчит. А то бы мозги наружу.
— Мозги… у сержанта зато мозги.
— Что… его ж к доктору унесли, сам видел.
— А! Видел! Доктор его тоже видел. Сразу руками замахал, уносите, говорит. Холодный.
— Жалко. Хороший был мужик
— Ранен?
— Фигня! В плечо навылет — это не ранение.
— Повезло, что пуля простая.
— Факт, повезло.
— Ты штрафников оценил?
— Капитан у них сумасшедший. Два раза первым заходил в помещения! И ни царапины!
— Да, сила! Ангел-хранитель у мужика надежный.
— Вот нам бы так!
— В штрафроту захотел? Типун тебе на язык!
И так далее.
Вахрам над захваченным космодромом давно перевалил зенит, клонясь к закату. Но в космосе торжественно звенели куранты. В космосе наступил полдень по стандартному времени.
Скоро над космодромом закружились флуггеры. На взлетку сели Х-крейсера, выгрузив очередной полк. На этот раз мобильную пехоту с тяжелой техникой. Следом потянулись обычные танкодесантные корабли типа «Цезарь Куников».
Через три часа после штурма наряд сил накопился такой, что стало ясно: космодром, в самом деле, захвачен. Клонам теперь его не отбить.
Учитывая, что флот адмирала Шахрави ушел с дистанции синхронного выстрела, а проще говоря, отступил, орбитальное сражение было выиграно. Это значит, что господство в космосе мы завоевали.
К вечеру этого бесконечного дня на Хордад перебазировалось и наше авиакрыло.
Нас ждала большая боевая работа.
Бой на орбите выигран, но генеральное сражение нам еще предстояло.
Нас ждал Керсасп.
Неприступная цитадель, которую не решились атаковать даже посредством Х-крейсеров.
Да и флот Конкордии был разбит, но не уничтожен, а это значило, что финал стратегической операции «Москва» ждал нас в зыбях будущего. И именно нам предстояло сделать будущее реальностью.
Глава 14
Души погибших танков
Комиссия контроля качества в Главное Автобронетанковое Управление.
По результатам использования экспериментальных танков «Изделие М» (предполагаемое серийное обозначение Т-20; опытная группа из 12 машин) на Паркиде были выявлены следующие замечания:
1. Укрупнение башни при наличии старой пушки ОТ-99 (140 мм) неоправданно в силу увеличения времени поворота. Снижение уровня боевого реагирования не компенсируется ни удлинением ствола (на 15 калибров), ни более широким спектром навесных модулей.
2. Новый сверхмощный двигатель ТДГ-207 вполне справляется с возросшей массой бронезащиты (по сравнению с танком Т-10), но его не выдерживает ходовая часть. Шесть машин из двенадцати были потеряны именно в результате поломок ходовой. Причем форсированный режим работы при активном маневрировании под огнем противника ведет к почти гарантированной поломке. 4 машины встали на поле боя по этой причине. В результате экипажи вынуждены были полностью отказаться от форсажа, что сделало машину куда более уязвимой и медлительной по сравнению с Т-10. Кроме того, расход гидролеума у ТДГ-207 на 23 % выше в обычном режиме и на 38 % в форсированном.
3. Навесной модуль-башня со спаренной 25-мм скорострельной артустановкой системы Шокарева-Бриевича (ШБ-25-2 «Шепот») делает невозможным одновременное сонаправленное использование основного орудия. Ствольный выхлоп ШБ-25-2 почти полностью ослепляет оптику и тепловизоры, хотя система и показала отличные результаты против пехоты, легкобронированных целей и полевой фортификации.
4. Место командира настолько перегружено приборами, что в ложементе невозможно с комфортом разместить человека в скафандре ростом более 180 см.
5. Помещение допбоеукладки в бортовых отсеках не выдерживает критики. Попадание в борт ведет к немедленной детонации снарядов. 4 машины были уничтожены поражением в указанную область.
Заключение комиссии: «Изделие М» в настоящий момент не может занять место основного боевого танка и должно быть отправлено на доработку.
Начальник комиссии генерал-майор В.Н. Лихой.Поступил приказ на перебазирование. Место назначения — космодром Хордад, так ловко захваченный десантом.
Сказано — сделано.
Наш верный «Дзуйхо» осиротел — как и многие другие авианесущие вымпелы соединения.
Пока шли к Паркиде, наблюдали спорадические бои. Линкоры добивали орбитальные крепости, «Орланы» с Х-крейсеров гонялись за флуггерами, которые остались без авианосцев, когда основные силы Клона удрали к папочке Шахрави.
Весь эфир кричал на разные голоса:
