Гранд-адмирал. Том седьмой (СИ) - Модус Илья Сергеевич
— Все верно, капитан, — подтвердил Траун. — Подготовьте шаттл для меня, Теневой Стражи и небольшой группы сопровождения. Как только на третьем и четвертом транспорте все будет готово, мы отбываем на «Химеру».
Сперва командир «Стража» не понял, чем вызвана подобная инициатива гранд-адмирала.
И через секунду осмысления всего сказанного тоже не понял.
И через три…
А вот через пять…
— Второе сражение, — помрачнел он. — Вы направляетесь туда.
— Именно так, капитан, — подтвердил Траун. — Необходимо решить вопрос окончательно.
— Не лучше ли будет взять с собой весь флот? — с осторожностью поинтересовался Пеллеон.
— Да, этот подход в большинстве ситуаций сработает, — согласился Траун. — Но не в этом случае. Некоторые операции не требуют значительных усилий и крупного контингента. «Химеры», нескольких корветов ее отряда и обозначенных транспортов будет совершенно достаточно для выполнения задуманного. Тем более, капитан, у вас есть чем заняться. Я вернусь к тому моменту, как вы закончите ее, Пеллеон.
Иными словами, настоящая причина перехода на «Химеру» во многом связана с последним намеком.
Гранд-адмирал Траун намерен провернуть нечто такое, чего словоохотливым офицерам и субальтернам «Стража» лучше не видеть.
Просто во избежание необходимости отправки их мимо гауптвахты прямиком в объятья карающей длани гранд-адмирала.
Пусть ногри сейчас трудятся на благо Разведки Доминиона, это еще не значит, что у Трауна нет парочки отрядов коммандос-смерти ногри на быстром вызове с комлинка.
И ведь «Химера» выбрана отнюдь не просто так. Это очередной негласный урок, который Траун преподает.
Корабль капитана Тшеля пострадал в боях не меньше, чем любые другие звездные разрушители.
Но куда как больше, чем сам «Страж».
Последний пусть и тихоходнее в реальном пространстве, но не уступает по скорости в гиперпрыжке.
И уж тем более обладает куда как большим и разнообразным арсеналом, авиакрылом, чем «Химера».
Причина переноса флага на бывший корабль Гилада Пеллеона чрезвычайно проста.
И до слез обидна.
Сплетники.
Когда «Химера» перешла под командование капитана Тшеля, а сам Траун поднял флаг на «Страже», на последний были переведены многие члены экипажа с бывшего флагмана.
Они стали костяком команды «Стража».
Их клоны этот «скелет» расширили.
Но основная масса разумных, не клонов, набрана с кораблей всего флота.
И характер Трауна во многом на себе они не прочувствовали.
А вот молодой командир «Химеры», как говорят, умеет построить экипаж так, что вчерашние желторотики и клоны без должного опыта пусть и не лучшие во флоте, но и задних не пасут.
Если подумать, несмотря на наличие на корабле большого количества молодых специалистов-неклонов, «Химера» один из немногих звездолетов регулярного флота, о котором не ходят вообще никакие слухи.
Ну, есть корабль и есть. Служит, задачи выполняет, а что там у них «на камбузе» происходит, флотское «радио» не сообщает.
Это весьма хороший показатель работы командира — мусор через шлюз не выбрасывается.
Траун едва ли не прямо сказал, что следует укоротить длинные языки членов его экипажа.
Зачем?
Ведь, если ему не нравится болтливость членов экипажа «Стража», то он бы их перевести на другие корабли.
Или провести личный разговор в своем излюбленном стиле.
Тот самый, который начинается с бахвальства собеседника гранд-адмирала, а заканчивается моральным унижением и полностью растоптанной самооценкой собеседника Трауна.
Вот тут у Пеллеона на уме имелось несколько мыслей.
Первая — Траун мог бы одним разговором вправить мозги молодым да ранним любителям обсосать косточки начальства.
Но сделай он это, и авторитет самого Пеллеона в глазах подчиненных упадет.
И восстановить его едва ли получится в обозримом будущем.
Так было на «Химере», когда Траун песочил экипаж вместо Гилада Пеллеона.
Как результат — вице-адмирал пользуется уважением во флоте, но отнюдь не любовью.
Собственно, именно непопулярность Гилада Пеллеона в качестве военачальника среди подчиненных, и привела к тому, что гранд-адмирал вынужден был выйти из тени и рассказать командирам соединений о своем выживании.
Пеллеон непопулярен — даже победа при Слуис-Ване, по итогам которой Доминион заполучил сотни и сотни крупных и отремонтированных линейных кораблей, не помогла ему завоевать всеобщую любовь.
А последняя в регулярном флоте Доминиона дорогого стоит.
Вторая мысль крутилась вокруг того, что Траун имеет планы на «Стража».
Не на корабль, но на экипаж.
Надо полагать что в обозримом будущем звездному суперразрушителю Доминиона предстоит поучаствовать не в одном серьезном сражении.
И последнее, что нужно в такой ситуации — устраивать ротацию экипажа. Очевидно времени на замену «говорливых» членов экипажа и учения для обновленной команды не будет.
— Как прикажете, адмирал, — смирился Пеллеон, посмотрев в сторону тамбура покоев адмирала. — Желаю вам удачи, сер.
— Благодарю за заботу, капитан, — спокойно произнес гранд-адмирал, любуясь светом местной звезды. — Но удача мне не потребуется.
— Прошу прощения, сэр? — сбитый с толку Пеллеон замер в дверях, открывшихся и явивших входящего в апартаменты подполковника Астариона.
Глава контрразведки Доминиона, похоже, прибыл на персональную встречу перед обозначенным отбытием Трауна.
— Удача, капитан, — напомнил тему разговора гранд-адмирал. — Она мне ни к чему. Достаточно хорошего планирования.
«А, ну да, теперь стало гораздо спокойнее», — подумал Пеллеон, усилием воли подавляя нервный тик.
На мостике «Лусанкии» царила гробовая тишина.
За спиной трех самых влиятельных разумных на территории метрополии — гранд-моффа Ферруса, вице-адмирала Пеллеона и директора Разведки Айсард — казалось, что даже едва различимый шум работы терминалов стал тише.
Что однозначно изменилось, так это то, что в алых отблесках аварийного освещения, активированного вместе с боевой тревогой, вахтенные стали переговариваться настолько тихо, что даже шепота слышно не было.
Причина столь нетривиального поведения экипажа «Лусанкии» и лиц, находящихся на ее борту, была одновременно простой и болезненной для каждого, кто мог выглянуть в иллюминатор.
Обломки.
Тысячи и тысячи кусков металла, выброшенных наружу внутренними взрывами или вырванных из корпусов вследствие детонации точного попадания вражеского боеприпаса.
Во многих из них довольно легко можно было разглядеть части корпусов знакомых звездолетов, стоящих на вооружении регулярного флота Доминиона.
Но подавляющее большинство — это мертвые корабли и их части откровенно враждебных конструкций.
Айсард в полном молчании активировала тактическую голограмму.
Бело-голубая объемная проекция вспыхнула на центральном помосте, явив высшим чинам Доминиона полную картину произошедшего.
Поле боя выглядело огромным, в несколько сотен тысяч километров овалом, заполненным кусками кораблей, их мертвыми, выжженными дотла остовами, фюзеляжами подбитых истребителей…
Единственное, что мало походило на типичную картину сражения, так это отсутствие спасательных капсул.
Вместо них — лишь тысячи обломков этих малых корабликов, внутри которых могли бы находиться ответы на невысказанные вопросы.
— Бойня, — хрипло произнес Феррус, оторвав взгляд от картины за бортом звездного суперразрушителя. — Они угодили в засаду…
— Маловероятно, — пробормотал вице-адмирал Пеллеон, указав на проекцию. — Поле боя говорит о другом.
Айсард вглядывалась в единственный относительно целый «треугольник» на проекции — звездный разрушитель типа «Победа-III».
Корабль находился ближе всего к «Лусанкии», далеко за пределами поля обломков, ориентированный днищем к узкой стороне «овала».
При этом, можно было отметить, что корабль находится в диаметрально противоположной стороне от наибольшего количества крупных обломков вражеских звездолетов.
