Яна Завацкая - Дороги. Часть первая.
— Ваши, наверное, запретят все это...
— Нет, что ты. Мы никого не трогаем, не дай Бог ломать чужую экономику. Так что твоя мать и дальше будет крутой, пусть уж. Мы даже фирмам бесплатно оборудование поставляем...
— А сестра что?
— Ну, она у матери сейчас живет. Тоже нормально. Рико, правда, убили, он был этим... как по-вашему... эммендаром.
— Ясно.
— Так мы что, — Пита помолчал, — на Квирине будем жить?
— Да. Ты против?
— Не знаю.
— Ты устроишься, не переживай. Будешь учиться... Я тоже еще учусь. Я еще минимум не сдала. Там такой минимум есть, после которого разрешают профессию приобретать. Но у меня особый случай, меня вот взяли... воевать.
Ильгет вдруг подумала, что Пита ничего этого не знает, а возможно, это его и не интересует. Главное, чтобы он захотел жить на Квирине. А не тянул ее с собой назад, на Ярну.
— Так ты думаешь, что меня прямо так отпустят? А чего же сейчас держат здесь?
— Если хочешь, я поговорю, тебя выпустят. Только... — Ильгет замялась, — понимаешь, я сейчас не смогу с тобой везде быть. Я... в общем, за ранеными ухаживаю. У меня и времени-то не было, вот только сейчас выбралась.
— Ты медсестрой, что ли, работаешь?
— Да нет. Просто помогаю. Так что, поговорить, чтобы тебя выпустили?
— Иль, так разве меня не будут судить?
— Нет, Пита. Эммендаров, тех лечить будут, они и сами в этом нуждаются, ты же видел — у них голодание без сагона. Зависимость хуже наркотической. А ты же не эммендар. А то, что ты делал... понимаешь, мы не имеем права за это судить. Если ты наших убивал — так ты свою Родину защищал, это нормально, как мы можем за это судить. Ну ты думал, что Родину защищаешь. Если бы ты против мирного населения что-то делал, передали бы полиции, а ты же ничего не делал. На Квирине тебя все равно отпустят, а здесь, на корабле, тоже можно, если хочешь...
— Мне все равно, — сказал Пита, — тем более, если ты занята.
Ильгет молча посмотрела на него. А почему это я так спокойно с ним разговариваю... как с нормальным человеком. И даже не думаю о том, что он сделал. Да как такое вообще могло быть? Ведь Пита, при всех его недостатках, все же нормальный приличный человек... Ну, скандалы, ну, любовницы... У кого не бывает. Но Пита — и болеизлучатель? И бьющийся в муке Арнис? И электрохлыст? Да как это может быть совместимо? Ильгет смотрела на руку мужа с полноватыми, покрытыми светлыми волосками, сильными пальцами. Вдруг ей вспомнилось, как рука эта тянется к ней... хватает за волосы... бьет. Ведь и это было в их жизни. Если он мог ударить ее, что могло помешать ему стать таким? Ведь наоборот ему помогали развить эти качества...
Но он же нормальный, хороший человек на самом деле. Все мы грешны, подумала Ильгет. У каждого свои тараканы. Он поймет... на Квирине он поймет все, поймет, как заблуждался, покается. Может быть, он даже попросит прощения у Арниса. Ильгет стало тепло от этой мысли, как было бы хорошо, Арнис приходил бы на семейные праздники — просто как друг. Они могли бы даже подружиться с Питой. Арнис простит свою боль, он сможет простить. Какое это было бы счастье...
— Ничего, — сказала она, — как-нибудь все устроится. Теперь уже все будет хорошо.
Глава 8. Когда дом превращается в клетку.
Лири и Данг встретили Ильгет на церковном дворе. Радостно обнялись — сегодня хотелось только обниматься со всеми. Ильгет жадно смотрела на друзей. Данг, казалось ей, стал выше и бледнее, правой рукой, уже почти полностью выросшей, действовал вполне уверенно. Лири протянула ей тяжелый, завернутый в белоснежное одеяльце, кулек.
— Вот он, видишь? Анри...
Ильгет вгляделась в личико младенца. Маленький Андорин родился, когда она была еще на Ярне. Данг только-только начал ходить после тяжелого ранения, даже не смог принять новорожденного на руки, но при родах присутствовал. Лири позвонила Ильгет сразу же после того, как та прибыла на Квирин. Поздравив с возвращением и поболтав всласть о Ярне и о квиринских делах, сказала.
— Иль, я тебе еще чего звоню... хотела тебя попросить — будь крестной для нашего Анри.
— Так ему ведь уже сколько, подожди...
— Три месяца.
— Вы до сих пор не окрестили?! — Ильгет знала, что на Квирине чаще всего крестят ребенка сразу после рождения, как можно скорее.
— Тебя ждали, — тихо сказала Лири, — я хочу, чтобы ты... хорошо?
— Ну ты даешь, — Ильгет была поражена. За что такая честь? Как будто у Лири мало друзей на Квирине... — Ну конечно. Я согласна.
— И еще... — Лири поколебалась, — Иль, спасибо тебе. По-хорошему, конечно, надо было бы вечеринку устроить... Но сейчас как-то...
— Подожди, я не поняла, за что спасибо-то?
— За Данга, — тихо сказала Лири. Ильгет вдруг вспомнила все... развороченная черная рана, спекшиеся внутренности, под огнем торопливо наложенная повязка, и тяжесть бесчувственного тела, и грохот, дым, ужас, отчаяние оттого, что кажется, не удастся дотащить, что нет больше сил, что невозможно это, но еще более невозможно оставить его тут... Но это все было так давно, так невероятно давно, столько времени прошло с тех пор, кажется, годы прошли, что Ильгет уже успела позабыть, и сейчас не поняла сразу, за что благодарила ее Лири. Теплое чувство разлилось внутри. Ильгет почувствовала удовольствие — вот за это она действительно была довольна собой. Она реально сделала что-то хорошее, не сомнительное, а по-настоящему хорошее дело, спасла человеку жизнь, спасла любимого, мужа Лири, отца маленькому мальчику. Она невольно улыбнулась.
— Не за что, Лири. Сочтемся как-нибудь.
— Ага... Иль, значит, договорились насчет крещения?
Теперь Ильгет держала на руках Андорина, маленького квиринца, родившегося вместо того, другого, который погиб (и ни сына, ни дочки в мире не оставил еще), ребенок очень серьезно рассматривал ее темными отцовскими глазенками, временами помаргивая. Ильгет улыбнулась и пощелкала губами малышу. Ротик Анри расплылся в очаровательной беззубой улыбке.
— Крестничек, — сказала Ильгет, — красавчик ты мой...
Кольнуло в сердце — а у меня не будет, не будет... Но собственно, почему, вдруг подумала Ильгет. Ведь мы на Квирине, может быть, здешняя медицина может справиться с этими моими проблемами. Да, но с тех пор, как мне поставили диагноз бесплодия на Ярне, ситуация сильно ухудшилась. Ильгет даже и не спрашивала врача, как у нее насчет возможности родов, не актуально было, мужа-то все равно рядом нет.
Но теперь он рядом. Ильгет со вспыхнувшей вдруг надеждой посмотрела на маленького крестника. Почему бы и нет... почему бы и не полечиться. Если ей полностью залечили все рубцы на коже (а уж на что это было похоже, не передать), так же могут залечить рубцы в матке, и спайки, и гормональные проблемы, может быть, со всем этим можно справиться. Надо с Питой еще поговорить. Какая радость — ребенок! Вот такое же крошечное, теплое, темноглазое существо. Ладно, потом об этом подумаем...
— Смотри, как он у тебя тихо лежит, — сказала Лири.
— Здравствуйте, Ильгет, — рядом с Дангом появился Фелл, крестный Анри. Ильгет смутно знала его по общине, Фелл был высок, совершенно сед, прям, с твердой и сильной линией губ и подбородка, сейчас на нем была праздничная белая, вышитая скета и серебристая накидка на плечах. О Дозорной Службе он почти ничего не знал, был просто ско, и когда-то — учителем Данга. Фелл все еще летал в качестве ско, хотя возраст был уже предельным, критическим, за шестьдесят, в этом возрасте обычно переходят если не на пенсию, то на спокойную работу вроде пилота-рейсовика.
Пожилой ско протянул руку, возникла маленькая заминка, Ильгет, держа ребенка, раскрыла пальцы навстречу своему новоявленному куму, тот осторожно пожал ее ладонь.
— Вот он какой, — Фелл заглянул в лицо Анри, — похож на моего второго внука, между прочим...
— На сына Лейз? — поинтересовалась Лири.
— Да. Ильгет, ну дайте мне его тоже подержать!
Ребенок, вроде бы, ничего не имел против перехода на другие руки. Ильгет посмотрела на Лири, та ответила ей сияющим взглядом. Ильгет подумала вдруг, что в выражении лица подруги появилась какая-то наполненность, завершенность, как будто Лири стала именно тем, чем должна была стать. И вдруг ей захотелось поделиться своей радостью, хоть это, может быть, было не совсем уместно сейчас.
— Лири... ты знаешь, я думаю, ведь мой муж теперь здесь, я попробую полечиться... может, у меня тоже будет ребенок!
— О, это было бы так здорово, Иль! Это такое счастье... Я уверена, что у тебя получится, мы же на Квирине, да хоть в искусственной матке можно вырастить из своих клеток... Было бы желание.
— Тоже верно, — Ильгет поразилась тому, что до сих пор эта мысль не приходила ей в голову. И вдруг она замерла.
Неподалеку от нее, разговаривая со своей матерью, стоял Арнис.
Она не видела его со дня прибытия на Квирин. Он еще на корабле начал ходить, в больницу его не положили. Ильгет позвонила ему, чтобы узнать о состоянии здоровья, но он отвечал как-то коротко, сухо, хоть и доброжелательно, по крайней мере, ей так показалось. У него все хорошо, все, кроме шрамов, конечно, зажило, переломы срослись (это у Ильгет они долго срастались, а так, с помощью ускорителей регенерации — никаких проблем). В общем, все прекрасно, спасибо, что позвонила, а у тебя, надеюсь, тоже все хорошо... Больше Ильгет звонить не стала. И не думала о нем, вообще просто выбросила его из головы, ей сейчас не до него, так же как и не до остальных, вообще не до друзей... Только вот почему такое ощущение, будто стальным стержнем пронзило грудь — и не шевельнуться?
