Владимир Михайлов - Наследники Ассарта
Хорошо. Итак, Ги Ор пусть идет в Жилище. Но прежде с ним действительно нужно поговорить.
Но еще перед тем следует заняться другим человеком.
А предводитель Армад, не давая себе отдыха, приказал, чтобы к нему привели ту женщину, что была захвачена с ребенком.
7
Когда женщину с ребенком на руках ввели, Охранитель предложил ей стул и несколько минут внимательно разглядывал ее, как бы мысленно снимая с нее мерку, иными словами – прикидывая, в какой степени она пригодна для осуществления его замысла.
Первое впечатление было: нет, и еще раз нет. Никуда не годный материал.
И в самом деле: молодая еще женщина выглядела погасшей, как определил Охранитель. Глаза ее были тусклыми, в них не проскользнуло ни искорки интереса даже при взгляде на Охранителя – а он знал, что уже внешность его производила впечатление на каждого. Мало того: любой из как-то связанных с ним людей понимал, что именно от Охранителя зависит судьба и генерала, и последней судомойки; иными словами, все вокруг испытывали к нему одновременно и уважение, и страх. А эта женщина лишь скользнула по нему равнодушным взором, и тут же опустила глаза на укутанного в какие-то тряпки ребенка и зашевелила губами; Охранителю почудилось, что она едва слышно напевает что-то: колыбельную? Впрочем, он не был в этом уверен. Да, в конце концов, пусть поет, если ей угодно; хотя голосок у нее, похоже, никудышный – но он ее и не в оперу прочил, а совсем на другую сцену. Хотя тоже на роль примадонны.
Кажется, надежды его на сей раз не оправдаются. Но раз уж она здесь, придется попробовать. Охранитель недаром умел использовать любую, даже призрачную возможность, чтобы добиться успеха.
– Как ты себя чувствуешь? – С такого нейтрального вопроса начал он, пытаясь разговорить женщину, превратить ее – для начала – из слушательницы в собеседницу.
Женщина чуть поморщилась и покачала головой, это можно было воспринять лишь как просьбу – не мешать.
Однако Охранитель принудил себя не вспылить, даже не выказал неудовольствия подобным отсутствием почтения к нему. Вместо этого он решил перейти прямо к делу.
– Твое имя – Леза, – сказал он. – Или тебя зовут как-то иначе?
Женщина лишь на мгновение подняла на него глаза, как бы в знак того, что его слова услышаны. И продолжала мурлыкать свою монотонную песенку.
– У тебя на руках – твой сын, – сказал Охранитель.
Снова такой же беглый взгляд, но руки ее – он заметил – сильнее прижали ребенка к груди.
Ну что же: это и должно было быть ее слабым местом – как у любой матери. Охранитель помнил это, потому что и у него когда-то была мать. Хотя чем дальше, тем меньше он в это верил. Ему уже достаточно давно стало казаться, что он существовал всегда. Как и Вселенная.
– Если ты откажешься… – он поискал слово, – сотрудничать со мной, я прикажу отобрать у тебя ребенка. И ты больше никогда его не увидишь. Он же без тебя скорее всего быстро умрет. Если сын дорог тебе, то советую согласиться сразу.
Ответ ее оказался совершенно неожиданным.
Даже не посмотрев на него еще раз, она кивнула. Встала со стула. Бережно положила на него ребенка. Одним движением сбросила с себя то, что лишь очень условно можно было назвать платьем. На ней остались лишь клочья чего-то, что раньше служило бельем. Охранитель медленно раскрывал рот, не зная еще, что тут можно крикнуть, как призвать сумасшедшую к порядку, – а Леза уже освободилась и от остатков надетого на ней, остановилась посреди комнаты и спросила только:
– Здесь?
И пальцем указала на пол.
О Великий Другой, о все Силы миров…
– Да ты что – спятила? – заорал он наконец – беспомощно, как завопил бы на его месте любой самый простой, нормальный человек. – Что я тебя – для этого позвал?
Он кричал так отчаянно потому, что где-то в нем – черт знает, где именно – промелькнула не мысль даже, но какое-то чисто растительное ощущение: ну а если и..? В конце концов…
В конце концов, он принадлежал к мужскому полу, был далеко не стар и вполне оправился от ранения. Хотя подобные мысли давным-давно уже перестали приходить ему в голову.
А женщина эта, как вдруг оказалось, могла вызывать определенные эмоции.
Охранитель с трудом отвернулся, произнося, словно актер на сцене – «в сторону»:
– Оденься. Пожалуйста…
– Чего же ты хочешь? – услышал он.
– Одевайся. Вовсе не… не этого.
– Все хотят этого, – сказала она, как бы несколько растерявшись.
– Ты оделась?
– Да.
Только сейчас он рискнул снова повернуться к ней.
– Возьми ребенка. Сядь.
Она повиновалась.
– Мои люди дурно обращаются с тобою?
На этот раз она ответила – нерешительно:
– Не знаю… Меня кормят. Но некоторые пользуются… когда рядом нет Ур Сюта. Грозят сделать плохо ребенку.
– Ур Сют? Откуда ты знаешь, как его зовут?
– Он привел меня сюда. И защищает. Очень хороший. И нежный.
Охранитель проговорил:
– Хорошо. Я прикажу – отныне он все время будет защищать тебя.
– Спасибо, – сказала Леза, и в ее голосе пpозвучала искренняя благодарность. – А я подумала, что ты тоже хочешь переспать. Ты же тут главный – почему бы тебе не захотеть?
Охранитель отмахнулся:
– Ничего подобного. Я… – Он помолчал. – Что, кроме этого – тебе нечего надеть?
Она покачала головой:
– Было еще немного… Ур сходил и принес. Но пришлось отдать другим женщинам – у них вообще ничего не было.
– Другим… Скажи: с ними тоже обращаются так же?
– Их совсем никто не защищает. Они – общие.
Охранитель не на шутку рассердился – на весь свет и на себя. Под самым носом у него происходит подобное – и никто не доложил, никто не принял мер, чтобы навести порядок.
– Неужели никто не защищает?
– Теперь стало легче. Генерал – такой худой, с большим носом – приказал застрелить двоих солдат, когда застал их с женщинами, которые плакали. Знаешь, женщинам неприятно, когда с ними – так…
Он не стал продолжать эту тему. Отметил только про себя: все-таки Ги Ор – самый стоящий из генералов всех пятнадцати планет.
– Я распоряжусь, чтобы тебя одели как полагается.
Она медленно подняла на него взгляд:
– А как мне полагается – ты знаешь?
Кажется, разговор повернул в нужную сторону.
– Я знаю, что ты – женщина того, кто был Властелином Изаром.
Он ожидал, что она спросит: почему «был»? Но Леза только кивнула:
– Я была ею.
– И ребенок, которого ты баюкаешь, – его сын.
Леза снова кивнула.
– Он, следовательно, – Наследник Власти на Ассарте. Разве не так?
Она вздохнула:
– Мог бы быть – если бы Изар захотел найти нас. Но он отказался. Вернулся к этой… а у нее есть, я слышала, свой ребенок.
– Есть, – подтвердил Охранитель. – Но она понимает, что законный Наследник – твой сын, вот это крохотное существо. И ищет тебя, чтобы уничтожить – вместе с ним.
Леза не удивилась. И не испугалась. Сказала лишь:
– Наверное, я на ее месте сделала бы так же.
Охранитель напрягся:
– А ты хотела бы оказаться на ее месте?
Несколько секунд она не отвечала – глядела куда-то поверх его головы. Потом пожала плечами:
– У меня нет на это прав. Я не такого рода. Не из донков. Традиции не позволяют. Об этом говорил еще сам Изар. Если бы он не отказался от нас – может быть… Но он отказался.
– Традицию можно нарушить.
– Ни один нормальный ассарит не пойдет на это.
– И ты тоже – нет?
– Я тоже. Я, как и все, воспитана в уважении к тому, что есть.
Такой поворот не сулил успеха. Но Охранник чувствовал: здесь есть слабые, уязвимые места. Уважение к традициям – ее сильная сторона? Что же, используем ее силу для ее же поражения – как в древних воинских науках.
– Хорошо, Мать Наследника. Я согласен: традиции нужно уважать. Но почему ты считаешь, что не отвечаешь им?
– Я уже сказала: происхождение…
– А так ли хорошо тебе известно твое происхождение? Только то, что записано в официальных свидетельствах? Но скажи: неужели никто из твоих предков не служил в Жилищах Донков? Великих донков Мармика? Вспомни: ведь и весь Сомонт в старину был лишь поселением, где жили воины и все, кто прислуживал Жилищу. В том числе и женщины, конечно. И в Жилище Мармиков, как оно тогда называлось, жило немало и донков – тех, кто позже был наделен землями в разных краях Ассарта. Как и самые смелые, отличавшиеся в боях воины – они тоже со временем становились донками. Нравы в те, да и в более поздние времена были достаточно вольными; скажи, можешь ты поклясться Великой Рыбой в том, что кто-то из женщин, от которых ты происходишь, не прижил ребенка от воина или донка, а может быть, и от кого-то из Мармиков? Можешь? Вот так же, как ты – от Изара…
Леза невольно усмехнулась:
– Не берусь отвечать за нравственность женщин – даже и в наше время. Я… Они…
Она чуть не сказала было: и я ведь сама пришла к Изару, в конце концов, и не думала тогда ни о какой морали, ни о его жене – вообще ни о чем. А не Изар – был бы в конце концов Миграт – та же, как оказалось, кровь…
