Мария Галина - Волчья звезда
— Не знаю.
— Как он там оказался?
— Понятия не имею. Послушай, я сейчас… Ворота долго не выдержат.
— Паршиво, — равнодушно сказал Гидеон. — Не крутанешь пропеллер? Только осторожней…
— Гидеон!
— Что?
— Ничего… Хоть ты держись, прошу тебя. Оливия…
Он оглянулся. Потом вновь обернулся к Гидеону, схватил его за плечи, встряхнул.
— Послушай, где Оливия? Тот пожал плечами.
— Понятия не имею.
— Но она была тут!
— Разве?
Симон едва сдержался, чтобы не ударить его по лицу. Гидеон продолжал бессмысленно смотреть на него.
— Почему ты ее отпустил, сукин ты сын? Почему позволил ей уйти?
"Может быть, еще не поздно, — подумал он. — Может быть, она просто"… Он оттолкнул напарника и огляделся.
— Оливия! — крикнул он. Тишина.
Светящееся пятно висело у них над головой — совсем близко.
"У ваших ног… шалаш построил,
чтобы из него… взывать к возлюбленной…
Чтоб эхо… "Оливия!" холмам передавало"…
Он устало провел рукой по глазам и вернулся к ангару.
Ворота содрогались и трещали, и железная скоба начала гнуться и скрежетать в своих пазах.
"Надолго ее не хватит", — отрешенно подумал Симон.
Мотор авиетки чихал, выпуская клочья сизого дыма, и носовой пропеллер начал раскручиваться — сначала медленно, потом все быстрее, пока не слился в сплошной мутный круг. Авиетка неуверенно дернулась, потом пошла юзом, и наконец, медленно покатила вперед, вихляя крыльями.
Гидеон, восседающий на месте пилота, был похож в своих защитных очках на какое-то неведомое чудовище. Одной рукой манипулируя рычагами управления, другой он помахал Симону:
— Садись! Скорее!
Двор был явно недостаточно велик для разгона — похоже было, что Гидеон просто выбрал эксцентрический способ самоубийства.
Симон пожал плечами и догнал авиетку. В открытой, тесной — только-только для двоих — кабине отчаянно воняло бензином и машинным маслом. Гидеон, сгорбившись, потянул на себя рычаг управления.
"Странно, — подумал Симон, — что эта штука хотя бы ездит".
Ворота рухнули, и разъяренная толпа, сметая все на своем пути, ворвалась в замок. Кто-то наступил на взрывпакет — Симон непроизвольно зажмурился, словно клочья разорванной плоти могли задеть его по лицу. Но толпа уже перевалила через куски того, что только что было человеком, и ринулась вперед — люди напирали друг на друга, угрожающе размахивая бесполезными в такой давке кольями и вилами.
Авиетка, подпрыгивая, неслась впереди, чихая сизым дымом в лица преследователей. Потом помчалась еще быстрее — земля, бросаясь под колеса, слилась в сплошную бурую полосу.
"Куда это он?" — подумал Симон и тут же сообразил, что авиетка несется в щель между ангарами, туда, где постройки примыкали к крутому обрыву.
— Ты с ума сошел! — прокричал он, инстинктивно схватившись за низкий бортик. — Самоубийца!
— Какая разница? — крикнул в ответ Гидеон. "И верно, — подумал Симон, — какая разница"… Все же, он прикрыл глаза, когда содрогающаяся пробежка машины сменилась плавным падением, но авиетка, заложив головокружительный вираж, выпрямилась и теперь забирала вверх, проскользнув меж отвесными стенами. Восходящий поток поддерживал ее. Симон открыл глаза и увидел замок, двор и ангары — люди стояли во дворе, запрокинув головы, и смотрели им вслед; сначала они были большими, потом вдруг стали очень маленькими, почти несущественными…
Они размахивали кольями и что-то орали, но голоса уже не долетали сюда…
Авиетка, задрав нос, карабкалась вверх, и сверкающие пузыри, гроздьями висящие в небе, начали медленно расступаться, освобождая дорогу.
— Не думал, что у тебя получится, — честно сказал Симон.
— Да я и сам не верил, — ответил Гидеон. — Я просто подумал, уж лучше такая смерть, чем…
Он тоже взглянул вниз, потом повернулся к Симону.
— Так нам ничего и не простили… Все дело в той истории с Винером…
Симон покачал головой. Он чувствовал себя очень усталым.
— Нет… не только в той истории… Быть может, они по-своему правы… Мы действительно опасны. Или можем стать для них опасными…
— Но ведь никто из нас… больше никто из нас… не причинил им никакого вреда…
— Чего ты от них хочешь, Гидеон? Это всего лишь люди…
— Нет! — Гидеон так дернул рычаг, что авиетка накренилась, — Неправда! Это они — подделка! Я — человек!
— Конечно, человек, — примирительно сказал Симон, — успокойся…
Гидеон плакал — по щекам его текли слезы. Впрочем, быть может, все дело было в бьющем в лицо ветре. Авиетка дергалась и плясала в воздухе, словно припадочная, потом неожиданно начала зарываться носом.
Симон отпихнул напарника и положил руки на рычаги управления.
— Пусти, — сказал он, — я сам.
Гидеон не сопротивлялся, но прошло еще какое-то время, прежде, чем он сумел разжать занемевшие пальцы.
— Ноги! — крикнул Симон.
— Что?
— Убери ноги с педалей!
Машина опасно накренилась, потом вновь выпрямилась, и там, за спиной у Симона блуждающее светящееся пятно повторило их вираж…
Он шарил по панели в поисках запасной пары защитных очков, но их не было, и перед глазами все сливалось в пеструю, расплывчатую мешанину… Зато в углублении лежали наушники, и, когда он надел их, они буквально взорвались серией сигналов.
— Он все еще там! — крикнул он.
— Кто?
— Не знаю, но он все еще там.
Рычаг заело в пазах, словно он пытался отчаянно сопротивляться чужой руке, и пока Симон, стиснув зубы, сражался с ним, авиетка потеряла высоту, и теперь он мог отчетливо видеть ее тень, скользившую по траве чуть впереди.
Он даже не знал, в том ли направлении они летят, но когда подкрутил верньер, писк в наушниках стал еще громче.
— Мы приближаемся, — сказал он.
Писк становился все громче, теперь его можно было услышать даже сквозь яростный вой ветра, казалось, он разрывал череп, и чужая земля плыла под ними, точно рельефная карта, и один из светящихся шаров, оторвавшихся от чудовищного скопления, все еще плыл позади, неторопливо, точно огромный, сошедший с ума мыльный пузырь, но Симон больше не обращал на него внимания.
Смаргивая слезы, он смотрел вниз.
Горы казались отсюда смятыми складками бурого покрывала, на котором кое-где расплывались зеленые пятна, потом зелени стало больше, она выцвела, потом побледнела, авиетку подбросило в каком-то восходящем потоке, и Симон понял, что они перевалили через хребет и летят над предгорьями.
Теперь уже он мог различить две ползущие крохотные точки.
Симон обернулся к Гидеону и крикнул, перекрывая разрывающий уши писк и надсадное гудение мотора:
— Гидеон! Ты меня слышишь? Там кто-то есть, они уцелели! Гидеон!
Он никак не мог разглядеть глаза Гидеона, спрятанные за защитными очками, и это почему-то было страшно… Ветер бил его по лицу, заглушал его собственный голос, не давал вздохнуть…
— Гидеон! — отчаянно завопил Симон. — Не уходи! Пожалуйста…
Он плакал, вглядываясь в степь. Точки превратились в фигурки, крохотные, точно на экране дальнего наблюдения. Он дотянулся до рычага управления, потянул его на себя, авиетка клюнула носом и стала снижаться, нехорошо заваливаясь на бок. Какое-то время у Симона ушло на то, чтобы выровнять ее, и он потерял тех из виду, а потом увидел совсем близко: они стояли неподвижно, запрокинув вверх головы. Симон отшвырнул уже не нужный наушник и сразу стало очень тихо. "Земля здесь была почти ровной, — подумал он, — может обойдется"… Шасси авиетки ударились о грунт, машина подскочила, зацепила крылом за кустарник, оказавшийся неожиданно высоким, пронеслась еще метров двести, подпрыгивая на ухабах, и, наконец, накренившись, замерла.
Симон отстегнул ремень и выбрался из кабины.
— Улисс! — крикнул он на бегу. — Улисс, дружище!
Улисс неподвижно стоял, всматриваясь в его лицо и щурясь от лившегося сверху света, потом побежал навстречу.
— Глазам своим не верю! — сказал он. — Какого черта вы тряслись на этом динозавре? И почему за вами увязалась эта дрянь? Как вам вообще удалось собрать ее в таком количестве?
— Так получилось, — неопределенно сказал Симон.
Неожиданно у него перехватило горло, он не мог больше произнести ни слова — лишь тряс приятеля за плечи, пока Улисс осторожно не высвободился.
— Да ладно тебе, — сказал он. И тут же прерывисто вздохнул.
— Я уж думал, никого из вас не застану… Я уж думал — все…
— Я и сам так думал, — устало сказал Симон.
— Где остальные?
— Нету… никого нету… Только мы с Гидеоном…
— Что у вас-то стряслось?
— Потом расскажу. Что с группой? Я видел, что осталось от базы…
Улисс пожал плечами.
