Чарльз Ингрид - Несущий перемены
Палатон скептически покачал головой. Он мало что знал о Чиреке и почти ничего – о погибшем чоя.
– Но зачем Кативару было рисковать, нападая на вас и выдавая самого себя?
– А зачем Кативар вывел Ринди к мятежникам? Кто послал тебя в Мерлон?
– Не знаю, кто послал меня в Мерлон, и нам неизвестно, что случилось между Кативаром и Риндаланом во время мятежа. Кативар мог оставить его умирать на улице, но не сделал этого, а привез во дворец.
– Но кто-то же отравил Ринди!
– И опять-таки, неизвестно кто. И зачем. И даже если у нас будут доказательства, чтобы подозревать Кативара, его невозможно обвинить в нападении на тебя. Возможно, он действовал по приказу Йораны, зная, что тебя увезли из дворца. Может, он пытался тебя спасти? Рэнд взглянул на него и покачал головой.
– Я говорю то, что знаю, – упрямо возразил он.
– Недар беспокоит меня гораздо больше этого святоши.
– Святоши чуть не убили нас в Сету. Палатон боролся со смешанными чувствами.
Он уже не знал, как следует поступить в отношении этого чужака, которого он привез на планету. Будь здесь Ринди, он смог бы помочь, но теперь Палатон оказался в одиночестве. Он устало произнес:
– Это моя вина. Учеба отнимает годы, а я выпустил тебя из виду прежде, чем ты ее начал. Я знал, что ты пользуешься бахдаром, знал, что должен делать нечто большее, но ограничивался простыми предупреждениями.
– Это неважно. Изменения должны были произойти, и я получил шанс совершить их.
– Но даже если этот шанс реален, если ты кого-либо преобразил, сколько миллионов чоя, по-твоему, ты сможешь коснуться за двадцать четыре часа?
Рэнд непонимающе взглянул на него.
– Миллионов? За сутки?
– Ровно столько нам осталось до возвращения Паншинеа, а может, и меньше. Он не допустит этого, – Палатон сжал кулаки. – Я не смогу защитить ни нас с тобой, ни их, – он кивнул головой на окно, откуда доносились приглушенные крики толпы.
Следующую его фразу перебил резкий сигнал связи. Рэнд ото двину лея от экрана на случай, если сообщение будет передано вживую, а Палатон подсел к нему, готовясь ответить, и положил руки на пульт.
Экран заполнило гневное лицо императора. Паншинеа, гордый, надменный, красивый, с подчеркнутыми чертами Звездного дома, с яростными зелеными глазами и блестящими золотистыми волосами, уставился на Палатона.
– Я поверил тебе, – произнес император, – а ты – ты меня опозорил!
– То, что ты оставил мне, уже грозило позором, – ответил Палатон. – Ты надеялся, что я сдержу то, что не сумел сдержать ты? – он подождал ответа.
Император прищурился.
– Как только я ступлю на Чо, я объявлю, что лишаю тебя прав наследника. Я уже известил конгресс. Если простолюдины опять взбунтовались, лучше побыстрее ищи себе тихую щель, чтобы отсидеться, потому что в этих мятежах повинен только ты. А твоего друга необходимо уничтожить.
Несмотря на то, что император не назвал имени, Палатон точно понял, кого он имеет в виду.
– Я не буду бороться с тобой за престол, но не позволю залить улицы кровью чоя.
– Я сделаю все, что сочту нужным, – фыркнул Паншинеа и оборвал связь.
Палатон застыл в неподвижности, чувствуя себя побежденным прежде, чем он начал борьбу. Теперь на его стороне не было никого, даже простолюдинов – до тех пор, пока он не отдаст им Рэнда, а этого он сделать не мог, не мог привести свою планету к гражданской войне. Он вызвал Йорану.
Комната оказалась пуста, но для него было оставлено сообщение. Лицо Йораны на экране выглядело усталым и встревоженным, и она все время отводила взгляд.
– Я ухожу, – произнесла она. – Знаю, ты ничего не поймешь, но мне не остается другого выхода, – она вздохнула и исчезла с экрана, не давая никаких объяснений. Экран показал комнату с еще разбросанными вещами и выдвинутыми ящиками. Она ушла.
Рэнд встревожился.
– Она не могла уйти далеко.
– Это неважно. Если она не хочет, чтобы ее нашли, ее не найдут, – он вздохнул, скорбя о своей потере. Ему было некуда обратиться, негде найти приют для себя и Рэнда, кроме одного-единственного дома, который оставался у него и который когда-то его предал…
Палатон вновь включил связь. На экране появилось лицо заспанного чоя.
– Мне нужен приют, – произнес Палатон, не давая чоя времени опомниться. – Я потерял престол.
Последовала кратчайшая пауза, и Хат ответил:
– Тогда приезжай сюда. Голубая Гряда тебя примет.
– Жди нас, – ответил Палатон, выключил связь и повернулся к Рэнду. – Собирайся.
Хат повернулся к Недару, привставшему на диване в другом конце комнаты, вне досягаемости экрана. Алекса еще спала. Наставник протер глаза и заметил:
– А ты гадал, как добраться до него.
– Он сам явится сюда, – усмехнулся Недар. – Он никогда не узнает, что с ним случилось. И когда Паншинеа вернется, он обнаружит Дом, о существовании которого не подозревал. Прежде у нас была только уверенность, а теперь будет власть.
Хат спросил:
– Кто встретит его?
– Я сам, – ответил Недар. – И дам знать другим пилотам. Даже при неожиданном нападении сбить его будет нелегко, – он помедлил и положил руку на плечо Хата. – Ты в порядке?
Заспанный чоя нерешительно взглянул на него.
– Я бы встревожился, – откровенно признался он, – но после случившегося в Баялаке, после слухов, лжи… – его голоса прервались.
Недар утешающе сжал ему плечо.
– Знаю, – произнес он. – Я знаю, что ты чувствуешь, – и он добавил: – Больше он не предаст никого из нас.
Хат поднялся.
– Я приготовлю завтрак. Он нам не помешает, прежде чем мы составим план.
Алекса не покидала теплой постели до тех пор, пока Хат не вышел из комнаты, затем встала, прошла по кабинету и обхватила Недара за талию.
– Что же дальше? – спросила она глухим и хрипловатым после сна голосом.
– Я свяжусь с Витерной и объясню ей, что случилось. Сейчас она не слишком довольна, но я ничем не могу помочь. Мне надо взлетать еще до рассвета. А затем нам останется беспокоиться только о том, сколько времени понадобится твоему отцу, чтобы переправить сюда капсулы.
Она встревожилась.
– А если он этого не сделает?
– Судя по перехваченным сообщениям, его корабль получил только незначительные повреждения. Поверь мне. Если бы абдрелики хотели уничтожить его, они бы сделали это.
– Но…
– Нет. Послушай меня, – уголок рта Недара скривился. – Это означает только, что пока он не приземлится на Скорби, мы должны беречь препарат.
– Он спрятан. Ты доверяешь Витерне?
– Она пожертвует чем угодно, лишь бы оказаться на престоле Чо. Это побудит ее к переговорам с твоим отцом. Иначе она могла бы рискнуть и попробовать синтезировать препарат своими силами.
– Если она получит престол, у нас будет Дом.
Он поцеловал ее в лоб.
– Да. Ты сомневаешься?
– Но на нашем пути встал Палатон.
– Ненадолго.
– Возьми меня с собой.
Он помедлил, выскользнул из ее объятий и взглянул на Алексу в упор.
– Я не собирался этого делать.
– Я тоже хочу почувствовать вкус твоей мести. Мне нужен Палатон, а затем – ГНаск.
Он отвел короткие, кудрявые волосы с ее глаз.
– Пожалуй, ты права, – согласился он. – Зачем отказывать тебе в этом? – и он склонился, целуя ее в шею.
Гатон провел их по туннелю, о существовании которого Палатон не подозревал, и вывел на пустынную улицу, где их ждали быстроходные сани. Палатон помедлил, взглянул на старого министра и произнес:
– Тебе это не повредит?
– Откуда Пан узнает? Во всяком случае, я годами привыкал терпеть его ярость, – Гатон скорчил гримасу. – Он не сможет бежать из Чаролона или с Чо без меня, и знает об этом. Я могу попросить помощи у Ринди или угрожать ему преследованием до конца жизни. Ринди боится меня больше, чем Паншинеа. А теперь бегите, пока толпа не узнала, где вы.
Рэнд оглянулся.
– Они уже приближаются, – сдавленным голосом заметил он.
Гатон подтолкнул Палатона к машине и тот сел сзади. Рэнд взобрался на переднее сидение, рядом с пилотом, который тут же погнал машину на бешеной скорости.
Рэнд смотрел вперед, но видел только себя самого и Палатона. Как и говорила прорицательница, он был одинок на Чо и осужден только за свою инородность, безо всякой вины. Палатону тоже приходилось спасать свою жизнь и бахдар – до того момента, когда он сможет вернуть его.
Ему никогда бы не хватило смелости сделать со своим душевным огнем то, что делал Рэнд.
Сани свернули к аэродрому неподалеку от Чаролона. Вблизи от ангара стоял глиссер.
Рэнд поежился.
– Нас повезет Руфин? – прокричал он, пересиливая ветер, уносящий голос.
Голоса Палатона отдались гулом в его ушах.
– Нет. Мне не нужен бахдар, чтобы вести такой корабль, и я не хочу втягивать ее в наши беды.
Машина остановилась у края полосы. Рэнд вылез.
– Отпусти меня, – попросил он, когда Палатон взял его за руку и повел к глиссеру.
