Дэвид Брин - Прыжок в солнце. Звездный прилив
Шаги смолкли. Слишком мало, чтобы определить направление!
– Джейкоб, я прошу у ваш прощения. – Шелестящий голос Куллы заполнил палубу. – Прежде чем мы умрем, я хочу ш вами поговорить, но шначала я прошу выключить лажер. Мне очень больно.
– Кулла, моя рука тоже болит.
В голосе Куллы послышалось раскаяние.
– П-п-проштите меня, Джейкоб. Пожалуйшта, проштите. Вы мой друг. Отчашти я делаю это для ваш и вашей рашы. Это прештупление необходимо. Как хорошо, что шмерть уже так ближко, и я ошвобожушь от швоей памяти. Софистика чужака потрясла Джейкоба. Уж чего-чего, а подобных стенаний недоученного студента он от Куллы никак не ожидал. Он обдумывал ответ, как вдруг по внутренней связи раздался негромкий голос Хелен:
– Джейкоб! Ты слышишь меня? Гравитационные двигатели теряют мощность.
Скорость падает.
Она замолчала. Да продолжения и не требовалось – все и так было яснее ясного. Если немедленно не предпринять решительных действий, то им предстоит долгое падение на Солнце. Дорога, ведущая в никуда. Когда корабль окажется в пределах досягаемости конвекционной ячейки, его затянет внутрь солнечного ядра. Если к тому времени от корабля, конечно же, хоть что-нибудь останется.
– Видите ли, Джейкоб, – снова зашепелявил Кулла, – тянуть время нет уже никакого шмышла. Вше кончено. Я жнаю, что вы уже ничего не шможете ишправить. Но, пожалуйшта, поговорите со мной, Джейкоб. Я не хочу умереть вашим врагом.
Джейкоб не отрывал глаз от перистых облаков хромосферы. Потоки раскаленного газа двигались «вниз», в направлении, противоположном движению корабля, но это могла быть просто особенность конвекционных процессов в ограниченной области. И несомненно, это движение замедлилось. Возможно, корабль уже начал падение в ад.
– Вы очень пронишательны, Джейкоб. Вы шмогли рашкрыть мою миштификашию, ошновываяшь лишь на кошвенных швидетельштвах. И вы блештяще разобралишь в иштории моей рашы! Шкажите, ваш не поражает, что фантомы иногда появлялишь наверху, когда я находилша на обратной штороне? Джейкоб напряженно размышлял. Он никак не мог ухватить ускользающую суть.
– Наверное, вы просто перегибались через край палубы и посылали свой луч сквозь удерживающее поле. Это, кстати, хорошо объясняет, почему изображение иногда выглядело искаженным. На самом же деле мы наблюдали его отражение от внутренней оболочки.
Внезапно его осенило. И как он раньше не догадался! Яркая вспышка в Бахе. Ведь открыв глаза, он тогда увидел перед собой именно Куллу! Должно быть, в тот момент прингл снимал его голограмму. Отличный способ запомнить незнакомца с первой же встречи!
– Кулла, – медленно продолжил он, – не хочу выглядеть злопамятным, но все-таки мне было бы интересно узнать, почему я так странно повел себя во время предыдущего прыжка? Это ваши шутки?
Кулла молчал. Пауза затягивалась. Дробно выстукивал фарфор. Когда прингл наконец заговорил, его шепелявость усилилась настолько, что Джейкоб с трудом разбирал слова.
– Я ошень шожалею, но вы штановилишь шлишком любопытным, нужно было шкомпрометировать ваш. Но мне это не удалошь. – Круглая голова Куллы печально поникла.
– Но каким образом…
– Как-то доктор Мартин рашкаживала о влиянии направленного швета на человечешкую пшихику. – Впервые на памяти Джейкоба сверхпочтительный прингл решился прервать своего собеседника! – Я нешколько мешяшев проводил экшперименты над доктором Кеплером. И над Ла Роком, и над Джеффом, и… над вами, Джейкоб. Я выяшнил, что наиболее эффективен ужкий полярижованный луч. Человечешкий глаж не шпошобен зарегиштрировать его, но швет путает мышли, мешает шошредоточитша. Я не жнал, какая у ваш окажетша реакшия, но надеялша, что она вше же шмутит вшех и поштавит под шомнение вашу вменяемошть. Проштите меня, Джейкоб! Это было необходимо.
Корабль определенно приближался к Солнцу. Большое волокно, которое они только что покинули, снова надвигалось на них. Взметающиеся вверх плазменные струи тянулись к кораблю хищными скрюченными пальцами. Джейкоб лихорадочно пытался найти выход. Но все было впустую.
Воображение отказало ему в самый ответственный момент. Черт с тобой! Сдаюсь. Оставалось последнее средство – обратиться за помощью к ненавистному двойнику. Он знал, что сейчас мистер Хайд может взять реванш за все свои предыдущие поражения, но выбирать не приходилось. Джейкоб заранее был согласен со всеми условиями, который выдвинет его двойник. Настало время пустить в ход главный пункт их договора. В случае смертельной опасности Джейкоб Демва и мистер Хайд должны слиться в единую личность. Что-то подобное имело место на Меркурии вовремя охоты на Ла Рока.
Джейкоб сконцентрировался.
– Но ради всего святого, зачем?! Кулла, зачем?!
Впрочем, ответ не слишком его интересовал. То, что он упустит, запомнит Хьюз. Да и Хелен наверняка ловит каждое слово. Перед ним же сейчас стояла куда более важная задача.
Он методично просеивал чувства и гештальт-образы сквозь сито неортодоксальных координат своего разума. Прежние полузабытые навыки должны быть пущены в ход.
Мало-помалу он отбросил все лишнее, оказавшись лицом к лицу со своей второй половиной.
Мощные крепостные стены, непреодолимые во время предыдущих осад, стали, казалось, еще неприступнее. Земляные брустверы сменились каменными, ощерившись острыми, словно иглы, шпилями. На вершине самой высокой башни развевался флаг. Полотнище украшал краткий девиз: «Будь верен!» Чуть ниже флага торчали две человеческие головы, насаженные на копья. Одну он узнал тотчас. Голова Джейкоба Демвы. Свежая кровь, стекавшая по древку копья, искрилась на ярком солнце. На мертвом лице застыло выражение раскаяния и печали.
Он перевел взгляд на другую голову и вздрогнул. Хелен! Прекрасное лицо изуродовано до неузнаваемости. Внезапно ресницы дрогнули. Голова все еще жила! Нечеловеческое страдание сквозило в прекрасных глазах. Почему?!! Почему проклятый Хайд так ненавидит Хелен?! И к чему этот намек на самоубийство?.. Откуда такое сильное нежелание соединиться с ним?.. Почему Хайд отказывается слиться с Джейкобом Демвой в едином Ubermensch? <сверхчеловек (нем.)> «Джейк! Главное сделать первый шаг! Первый шаг…» Внезапный крик стих. Джейкоб был в полном недоумении. И это все?! Он столько лет пытался разобрать последние слова Тани. А оказалось, что она смеется, смеется, как всегда.
Хотя… Ну, конечно же! Это не Таня! Это Хайд! Это все его проделки.
Проклятый двойник решил напоследок отомстить ему. Но где же сам мерзавец?
И за что он, собственно, так ненавидит свою реальную половину?
Сознание вины.
Джейкоб всегда знал, что после трагедии на Шпиле он несет бремя вины, но только сейчас осознал, насколько велика тяжесть. Теперь он ясно видел всю неестественность их соглашения с мистером Хайдом. Соглашения, с которым он жил все эти годы. Вместо того, чтобы постепенно залечивать душевные травмы, он замкнулся в себе, переложив вину за смерть на искусственное, выморочное существо… Он выдумал себе двойника и наградил его своими пороками. Это Хайд в тот страшный день возомнил себя суперменом на высоте в двадцать миль, это… О Боже…
В своем высокомерии он вообразил, что непогрешим… Да и его нелепая вера в то, что он сам сумеет справиться со своей бедой… Сверхчеловек, отринувший путь страдания и боли, отказавшийся от дружбы, от людей… Глупец!
Глупец, попавший в ловушку. Теперь-то он понимал, что значил девиз на знамени. Опять обман… Верностью искупить вину за смерть Тани… Он не смог ее спасти, так будет верен ей вечно! Какая иллюзия! Верность, сводящаяся к нежеланию сближаться с людьми. Правильнее назвать ее высокомерием!
Неудивительно, что Хайд так ненавидит Хелен! Неудивительно, что он желает смерти Джейкобу Демве. Несчастный двойник болезненно привязан к призраку Тани, он ревнует к Хелен. Он не желает делить Джейкоба Демву ни с кем! Ни с кем… кроме Тани. Обман. Все обман! Да Таня бы полюбила Хелен! Они не могли бы не понравиться друг другу!
Но у мистера Хайда своя логика! Логика слепца.
Напрасно. Все напрасно. До него не достучаться. Барьер непробиваем.
Джейкоб открыл глаза.
Красное марево сгустилось. Корабль вновь вошел внутрь недавно покинутого волокна. Вспышка света за бортом заставила Джейкоба обернуться. Это был тороид. Корабль снова оказался в гуще стада магнитоядных. Тороиды вращались как сумасшедшие, словно забыв об опасности, исходящей от солнечного корабля.
– Джейкоб, почему вы не отвечаете? – Монотонный голос Куллы доносился словно сквозь вату. Джейкоб встрепенулся.
– Конечно, я понимаю, что у ваш швое мнение отношительно моих мотивов, но ражве вы не видите, что я хочу принешти пользу не только швоей, но и вашей раше. И вашим подопечным.
