Маргарет Дэвис - Противостояние разумов
Лукас рассказал Кайли о встрече с айтави и уходе квайлы. Он не смог скрыть боль, вызванную расставанием с квайлой. Голос Лукаса задрожал, когда он вспомнил о невидимых крючьях, впившихся в его мозг. Он опускал самое страшное, и Кайли не расспрашивала о подробностях. Когда Лукас замолкал, она не заставляла его продолжать, а просто обнимала. Порой Кайли что-то говорила. Слова сами по себе мало что значили: главным доя него были звук ее голоса, ее забота и ласка.
– Ты была права, когда беспокоилась насчет квайлы, – с болью признал Лукас. – Квайла не осознавала, что причиняет вред и мне и себе. Она слишком боялась потерять меня, а чтобы поддерживать столь тесные узы, требовалось немалое количество энергии. По большей части квайла черпала ее из энергоресурсов звездолета, но иногда забирала и у меня.
– Поэтому ты старился? Квайла пользовалась твоей жизненной энергией?
– Отчасти да.
– Наверняка миквири знали об этом. Почему же они тебя не предупредили? Они всегда утаивают правду от вступающих в контакт с квайлой?
Вопрос заставил Лукаса как следует задуматься.
– Не уверен, что миквири испытывали что-либо подобное, – неторопливо сказал он, – по крайней мере, не в такой степени, как я. Думаю, мои отношения с квайлой сильно отличались от их. Я ведь не миквири. Видимо, контакт со мной предоставлял квайле новые возможности. Я не держу на нее зла. Виноваты мы оба в равной степени.
– Значит, союз человека с квайлой опасен?
– Не знаю… Теперь, когда мы знаем, в чем состоит опасность, вероятно, многое можно будет исправить. Кроме того, это не единственная сложность – все дело в природе связывающих с квайлой уз. Союз должен сопровождаться взаимопроникновением, а не подавлением другой личности.
– Грег, когда мы вернемся, ты выполнишь просьбу айтави? Ты покажешь другим квайлам, каким должно быть подлинное единение?
Кайли заметно волновалась. Лукас понимал ее, ему и самому становилось не по себе, когда он думал о будущем.
– Думаю, я должен это сделать.
– Но это означает, что ты впустишь в душу другую квайлу. Это ведь единственный способ общаться с ними?
– Прежде всего я попробую поговорить с одним из их спутников, но вряд ли удастся объяснить все на словах.
– В таком случае тебе придется пойти на новое соединение с квайлой!
– Нет! – в ярости воскликнул Лукас. – Я должен лишь передать то, что узнал, но у меня нет ни малейшего желания вновь становиться партнером квайлы! Это невозможно!
– Не уверена, что ты прав, Грег, – озабоченно сказала Кайли.
– Ты не уверена? – поперхнулся Лукас. – Ты всегда утверждала, что квайла причиняет мне боль! Ты и взяла ее на звездолет лишь потому, что мы не могли разделиться. Ты же не хочешь, чтобы все повторилось снова?
– Я захочу, если это сделает тебя счастливей.
Я захочу, если это поможет тебе вновь стать целостной личностью.
– Нет, Кайли. Ты, этот звездолет, все вы – вот что мне действительно нужно…
– Неужели? – Кайли коснулась лица Лукаса и ощутила влагу на его щеке. – Грег, признаюсь, я считала, что квайла тебя обкрадывает, но она ведь и многое тебе давала. Она дарила тебе несказанную радость, иначе ты не тосковал бы по ней. Знаешь, мне кажется, тебе необходима квайла. Мне нелегко это признавать, но отказ смотреть правде в глаза ничего хорошего нам не принесет. Если ты решишь снова соединиться с квайлой и привести ее на корабль, я не стану протестовать. В конце концов, именно квайла спасла наши жизни, Грег. Мы не должны забывать об этом!
– Кайли, не будь квайлы на звездолете, ничего бы не случилось. Ни у кого не было причин покушаться на тебя или твою семью. Никто не мог знать, что мы будем перевозить инопланетян. Единственным объектом покушения могла быть только квайла. Кто-то ненавидел и боялся ее до такой степени, что вместе с ней готов был погубить нас всех.
– Может быть, действовал всего лишь одиночка?
– Там, где появился один, будут и другие. Всегда найдутся люди, ненавидящие все чужое и непонятное.
– Но мы-то не такие! Квайлы всегда будут желанными гостями на звездолете Майклсонов и теперь, и впредь! Даю тебе слово.
– Нельзя ручаться за будущие поколения, Кайли.
– Можно, если правильно учить их!
– Ты имеешь в виду наших будущих детей? – удивленно спросил Грег.
– Или детей Джона Роберта и Холли, или детей Риза и Лайи – она решила, что у нее будут дети. Когда мы попали в зону барьера, Лайа поняла, что умереть можно в любой момент, и смерть куда вероятнее беременности…
– А ты хочешь, чтобы у нас были дети? – перебил ее Лукас.
– Да, хочу, – прошептала Кайли. Отрицать это не имело смысла, да и Лукас обо всем прекрасно знал.
– Боюсь, я еще не готов…
– Знаю, – сказала Кайли. – Я не собиралась на тебя давить. Тебе необходимо время, чтобы прийти в себя. Помни, Грег, ты не одинок. Я всегда буду рядом.
ГЛАВА 27
Сенсар настойчиво требовал встречи с Кинаном. Криставос отговаривала его, объясняя, что Дэниэл ухаживает за внезапно заболевшим членом экипажа. После того, как Лукас пришел в себя и об этом стало известно всем, мотивировать продолжающееся отсутствие Кинана стало гораздо труднее.
– Сенсар не может понять, почему вы перестали с ним видеться, Дэниэл, – сообщила Кинану Криставос уже на следующий день после того, как они вышли из зоны барьера. – Он считает, что ненароком оскорбил вас. Других причин для отказа от дальнейших с ним встреч Сенсар не видит.
И не увидит, – ответил Кинан.
– Скажите ему об этом. Я не прошу вас продолжать встречи, но успокоить Сенсара вы должны. Боюсь, если вы не встретитесь с Сенсаром, он сам начнет вас искать.
Кинан лишь рукой махнул. После знакомства с воспоминаниями айтави Дэниэл твердо решил избегать любых контактов с гантирцами. С другой стороны, он понимал, что Криставос не стала бы его уговаривать без крайней необходимости. Сенсар не совершил ничего дурного… Так справедливо ли судить его за деяния, совершенные другими и в другое время? К тому же источник воспоминаний являлся отнюдь не сторонним наблюдателем. Айтави тоже убивали гантирцев…
– Я повидаюсь с Сенсаром, – коротко бросил Кинан. – Но прежде мне нужно осмотреть Лукаса. Потом я сразу же отправлюсь к гантирцам.
– Спасибо, – оживилась Криставос. – Я уверена, он поймет, почему вы не можете продолжать встречи. Объясните, что у капитана сейчас много забот. Сенсар может здраво рассуждать, вот только он…
– Расстроен? – подсказал Кинан.
– Да, – Криставос коснулась его руки. – Дэниэл, между вами не возникало конфликта? Вы ничего от меня не скрываете?
– Нет, – ответил Кинан.
Ему не хотелось врать, но Дэниэл, Кайли и Арич договорились о том, что чем меньше людей узнают об айтави, тем будет лучше для всех. Трудно предсказать, какие действия предпримут гантирцы, если узнают, что не все их заклятые враги погибли.
– Надеюсь, это правда, – сказала Криставос.
– Дело в том, что я не дипломат и не ксенолог, – продолжил Кинан. – Откровенно говоря, эти встречи дались мне нелегко. Знаю, следовало бы их продолжить, но я ничего с собой не могу поделать.
– Я все понимаю, но меня беспокоит Сенсар. Он знает, что вы не входите в дипломатическую миссию. Объясните ему, что должны в первую очередь выполнять свои прямые обязанности. Уверена, он поймет.
Сенсар вскочил с груды подушек, лишь только Кинан показался на пороге гостиной гантирцев. Дэниэл неловко замер у входа. Сенсар направился ему навстречу, но остановился, встретив подозрительный взгляд землянина.
– Что произошло? – спросил гантирец. – Наверное, я чем-то оскорбил тебя? Объясни, что я сделал не так. Я извинюсь и изменю свое поведение.
– Ты ни в чем не виноват, Сенсар.
– Тогда почему же ты не приходил?
– Один из членов нашего экипажа ранен. Какое-то время жизнь его находилась в опасности. Я ни на минуту от него не отходил.
– Тот самый, что был связан с квайлой? – Да.
– Он сейчас выздоравливает? – Да.
– Хорошо. Мне жаль, что он пострадал, но лучше подальше держаться от квайлы. Твари, которым для того, чтобы выжить, требуются чужие тела и души, во всех отношениях опасны.
Кинан промолчал. Он не нашел убедительных возражений. Следовало признать, что Лукас изменился после того, как его покинула квайла. Он отдалился от всех, перестал шутить и смеяться. Кинан рассудил, что все это результат пережитого Лукасом потрясения, но дни шли, а состояние Грега оставалось неизменным. В Академии Лукас прилежно занимался, но никогда не проявлял такой ненасытной любознательности, которая появилась у него после контакта с квайлой. Как и все люди, Грег не отказывал себе в обычных удовольствиях, но лишь с квайлой он испытывал глубокую радость. После расставания с квайлой часть Лукаса умерла. Порой Кинану казалось, что то была лучшая часть Грега.
