Андрей Кадник - Новатор
В общем, побрели мы на встречу через весть остров.
Хотя, это громко сказано через весь остров. Это в длину он был довольно сильно вытянут, а ширина составляла никак не больше километра-двух.
Прораб сердечно поприветствовал нас, видимо узнав по описанию, полученному от отца, не говоря ни слова взял сумку с деньгами, даже не удосужившись пересчитать содержимое и сказал:
— Мы пока идём по графику без отставаний. Только один момент требует согласования с вами — где именно поставить дом.
Английский у него был даже приличнее чем у его папаши, и уж гораздо лучше, чем у нас с Жорой. Это был типичный представитель филиппинской золотой молодёжи — ярко одетый, броско подстриженный франт, закончивший как минимум Кембридж.
Мы с Жорой переглянулись и пожали плечами. Какая нам разница, где он будет стоять? Если бы с нами были девчонки, те бы весь остров излазили, определяя наилучшее место, а нам это было совершенно индифферентно.
Заметив то, что мы замялись с ответом, прораб предложил:
— Я думаю, что лучше всего будет вон там, у подножия горы. Не сильно высоко, чтобы не сдувало ветром и не сильно низко, чтобы был хороший вид на море и на остров.
— Окей, строй там, — согласились мы.
На этом наши переговоры закончились, прораб вернулся к своим прямым обязанностям — гонять рабочих, а мы ретировались с острова.
— Как же объяснить девчонкам, что сюда пока нельзя летать, — сокрушался Жора.
Мы с ним решили пока не говорить им, что строим дом на острове, чтобы сделать сюрприз.
— Да какая им разница куда летать, — хмыкнул я, — привезём их на соседний остров, они и разницы не заметят.
— Эти — заметят, — продолжал горевать Жора.
— Ну скажешь честно, будет, мол вам девчонки домик построен…
— Какоё же это сюрприз тогда, — хмыкнул Жора, — они будут ждать, нарисуют себе в голове идеальную картинку, а потом когда увидят — разочаруются.
— Соображаешь, — вздохнул я.
Впрочем, особенно ничего выдумывать и не пришлось — приближался конец полугодия и все связанные с этим радости вроде контрольных, тестов и разнообразных экзаменационных работ. Нам-то с Жорой от этого было ни жарко, ни холодно — у нас со школой в этом учебном году сформировалось взаимное отторжение и мы уже с полным основанием числились в числе самых непосещающих учеников. По этому показателю мы уделали даже Цацкина, который подозрительно попритих в последнее время. В любом случае учились мы, несмотря на плохую посещаемость, всё равно лучше его. Всё-таки мы были не какими-нибудь школьными хулиганами, а просто нам на учёбу не хватало времени.
Однако отношение ко мне и Жоре среди учителей по-моему было даже хуже, чем к хулигану Цацкину и его шайке. Они-то вполне вписывались в школьную концепцию, прочно сидящую в их учительских головах, согласно которой есть отличники-ботаны, есть среднее звено, из которого обычно выделяют любимчиков по тому или иному предмету, а есть бездельники-хулиганы. Основным отличием всех этих категорий от нас с Жорой было то, что учителей они всё-таки уважали и побаивались, а у нас двоих постепенно сформировалось мнение, что мы существуем где-то над всеми этими жалкими неудачниками. И уж конечно, учителя, зарабатывающие по несколько тысяч рублей в месяц, не могли вызывать уважения у нас, для которых достать миллион-другой долларов — дело на пару часов.
Очередное хвастовство Цацкина, что он вот-вот станет заместителем директора супермаркета, теперь уже казалось чем-то настолько смешным, о чём и говорить-то не стоит. А одноклассники велись и смотрели на него с открытым ртом.
Боже, — подумалось мне, — меньше года назад я так завидовал Цаце что у него столько денег и такая хорошая работа у отца, а теперь он не вызывает у меня ничего, кроме жалости.
Я думаю, что учителя прекрасно чувствовали перемену в отношении к ним с моей стороны и платили той же монетой. Даже если я приходил в школу и вполне доходчиво рассказывал домашнее задание, мне выше трояка никто не ставил.
Даже англичанка, поначалу хвалившая меня за усердие, стала явно занижать мне оценки после того, как я пару раз поправил её при всех.
Да и ладно, прав наверное Жора, что эта школа нам нафиг не нужна — он-то вообще в последнее время появлялся на уроках раз в неделю.
Но ему-то хорошо, его родители в курсе и он не боится, что их вызовут в школу. А я этого пока ещё опасался — всё-таки мои предки пока ещё были совершенно не в теме моих прогулов.
Другое дело девчонки — они у нас ответственные и Таня заявила мне, что занятий больше пропускать не будет. Женя, похоже, тоже питала к учёбе нездоровый интерес — но у той-то хоть школа хорошая, её отец в ещё при поступлении подсуетился, чтобы её в какую-то суперэлитную взяли, а Тане-то что? Ей ведь даже работать не придётся — деньгами мы вполне обеспечены.
Короче, месяц прошел практически в тоске и печали. Жора скрывался дома, Таня с Женей зубрили уроки, а я, пересиливая себя, ходил в школу, поскольку это было единственно-возможным вариантом проводить как можно больше времени со своей подругой. Я, конечно, делал попытки помочь Жоре, но тот занимался чем-то вроде молекулярной физики и расчётов кинетического взаимодействия молекул и я себя чувствовал там лишним — только отвлекал его без толку.
Пару раз мы слетали вдвоём на остров, чтобы проконтролировать процесс строительства, но и там всё было в полном порядке — филиппинцы явно успевали всё сделать в срок, ну или с минимальным опозданием. Им собственно успеть в срок было даже выгоднее чем нам, всё-таки застань их кто-нибудь за делом строительства на чужой территории, им бы наверняка не поздоровилось.
Когда наёмники завершили отделочные работы, мы горячо поблагодарили прораба, с которым довольно сдружились за время строительства и отдали ему остаток денег. Домик вышел на славу. Смущало, конечно отсутствие водопровода и электричества, но Жора сказал, что это решаемые проблемы и я не стал с ним спорить. Пока же единственным источником пресной воды был небольшой ручеёк, стекающий с горы. Строители очень органично вписали его в ландшафт вокруг дома, сделав прямо перед входом мостик через него из бамбуковых палок. Это всё не входило в наши договорённости, как и то, что перед домом была аккуратно подстрижена лужайка и приведена в порядок парковая зона.
Мы с Жорой умилились этим украшательствам и выдали прорабу дополнительно двести тысяч, чтобы он раздал их в качестве премиальных.
На всякий случай, когда он уже грузил своих работничков на отходящую домой баржу, мы предупредили его, что вокруг дома будет установлена система слежения и новейшие самострельные охранные системы, так что если к нам кто повадится, мы найдём крайнего.
Филиппинец сказал чтобы мы не изволили беспокоиться, что и их фирма и их работники — люди честные и тихие, все они сейчас уезжают на строительство другого дома и уже через пару дней даже не вспомнят, что что-то строили на этом острове.
Поглядев на замученных тяжелой работой филиппинских строителей, я подумал, что наверняка так оно и есть, но вот в самом прорабе я не был до конца уверен — слишком уж цепкий у него взгляд и уж больно хорошо он сечёт обстановку.
Ладно, поживём — увидим. Я надеялся на то, что Жора придумает как нам защитить этот дом от незваных гостей.
Хотя, обдумав это получше, я пришел к выводу, что если бы его это волновало, то он давно мог бы придумать что-нибудь для того, чтобы отпугивать ворьё от нашего КБ и я не замедлил высказать ему претензию об этом.
— А зачем? — зевнул Жора, — нам завтра-послезавтра забирать новый аппарат, мы же будем ставить его на заброшенном заводе, там и надо думать о безопасности…
Пока, честно говоря, наших забот о безопасности на заводе хватило лишь на то, что мы за деньги договорились с иногда появляющимся там сторожем о том, что он будет нас туда пускать. Впрочем, он даже не поинтересовался зачем нам туда надо — наверное решил, что мы хотим спереть оттуда металлолом, потому что сказал нам, что всё ценное там давно разворовали.
По Жориному мнению, этой предосторожности было более чем достаточно, так как по его замыслу, новый летательный аппарат вообще не должен подолгу находиться на земле. Спустив нас на территорию завода, он поднимался бы в воздух и висел бы где-нибудь в окрестностях Читы до тех пор, пока мы бы его снова не вызвали.
Я всё никак не мог дождаться когда нам его уже доделают. Меня бесила наша беспомощность в случае, того если в КБ зайдёт посторонний и найдёт там наш НЛО — мы даже дистанционно вызвать его не сможем, ведь крыша дома будет закрыта.
Наконец настал этот долгожданный день и мы с Жорой отправились принимать работу генерала. Единственное, что смущало — Жора так и не успел разработать своё блокирующее поле.
У нас уже было всё готово — и химикаты, чтобы залить пеной внутреннюю полость и второй комплект оборудования для генерации полей, чтобы поставить его на новый аппарат. Оборудование у нас валялось в сумке НЛО, а необходимые реактивы мы заказали филиппинцам, и теперь все эти банки и вёдра дожидались нас на острове.
