Парень в шагающем саркофаге (СИ) - Тепеш Влад

Глоссарий

Зенит и Надир Солнца — точки над и под Солнцем, если считать горизонтом плоскость орбит солнечной системы. В более широком смысле «зенит» и «надир» обозначают направление, зенит — над точкой отсчета (отсюда зенитное орудие — орудие, стреляющее вверх, и понятие «солнце в зените» = «солнце над головой»), надир — под.

Однако в случае с Солнцем было выявлено, что именно в точках на оси, перпендикулярной плоскости орбит, наблюдается максимальная пространственная нестабильность. Именно из этих точек легче всего открыть «тоннель» к аналогичной точке другой звезды. Эти точки так и назвали — Зенит и Надир.

Тоннельный привод, он же прыжковый привод — устройство, позволяющее создать «прокол» пространства между двумя точками и таким образом за одно мгновение преодолеть световые годы.

Мощность существующих тоннельных приводов позволяет совершать прыжки только из зенита или надира звезды к другому зениту или надиру, которые находятся на расстоянии не слишком маленьком и не слишком большом. По этой причине прыжковый двигатель не может работать внутри солнечной системы.

Конфликт

Прошло дней семь или восемь. Я обнаружил, что интенсивное использование симуляций приводит к тому, что я сплю по десять-двенадцать часов в сутки. В порядке эксперимента посвятил пару дней только фильмам, общению с центром управления и чтению документации — сон вернулся в норму, часов семь. Понятно, симуляции вредны для здоровья, буду распределять нагрузку.

На восьмой день, когда я заснул, то почти сразу был вырван диким воплем искина, который прилетел мне прямо в слуховой центр мозга: тут бы и мертвый проснулся.

«БОЕВАЯ ТРЕВОГА! ЛАЗЕРНОЕ ОБЛУЧЕНИЕ!»

— А⁈ Что⁈ Какого хрена⁈

«БОЕВАЯ ТРЕВОГА! ЛАЗЕРНОЕ ОБЛУЧЕНИЕ!»

Так, стоп, спокойно, у меня противоракетная система — шесть шестиствольных пушек калибра тридцать миллиметров, с шрапнельными снарядами. Установлены так, что в любую точку пространства могут быть нацелены минимум две. До ближайшего корабля километров триста, ракетная атака не прокатит.

— Источник облучения? И, мля, говори мне в уши, а не в голову!

— Корабль «Цвет Сакуры», — доложил искин.

Японец, значит.

— Характер облучения?

— Пульсирующий.

— Подключи меня к облучаемому сенсору.

Дистанция — километров пятьсот, я иду в хвосте «каравана» и с краю, он в середине. Хорошее оборудование, если он может удерживать луч на цели с пяти сотен километров… Свет лазера прерывистый… Черт, это же Морзе!

— Искин, это азбука Морзе. Расшифруй сигнал.

— Расшифровываю. Неудача, сигнал нечеткий, сообщение нечитаемо. Повторяю попытку…

— Выведи на виртуальный экран.

— Вывожу.

Я едва не заржал: мой ИИ это не «искусственный интеллект», а «исключительный идиот». На экране — этот экран, правда, только в моем мозгу, потому что экранчики в кабине не очень удобны — вполне себе читаемый текст. Искин сел в лужу только потому, что текст оказался русский, написанный латынью.

— Смотри, искин, это русский текст, переданный через латиницу. Это частота, протокол шифрования «Дамокл», ключ «Франкенштейн», смещение ключа четыре… Ну-ка, выйди на эту частоту, запусти указанный протокол с ключом и смещением.

— Выполняю.

«… вызывает „Прометея“, прием. „Сакура“ вызывает „Прометея“, прием…».

И голос, что характерно, с акцентом, но вполне приличный русский язык.

— «Прометей» на связи, прием.

— О, наконец-то, — отозвался японец. — С кем я говорю?

— С капитаном корабля.

— Отлично. Я — капитан «Сакуры», говорю через переводчика. Есть разговор.

— Это ты мне лазером передал частоту, чтобы никто не подслушал?

Ответ очень быстрый, не такой, как при прямом общении, но переводчик, видимо, переводит очень быстро, а капитан очень быстро думает. Ну да, это вполне ожидаемо.

— Именно так. Есть предложение создать коалицию.

Вот как… Ну это ожидаемо. Когда США и Китай посылают по два корабля — тут уж трудно будет играть одной колонией против двух. Но японец, видимо, союзник США. Интриги начались.

— Против кого коалиция?

— Не против кого, а за кого. За нас. Ты за меня, я за тебя.

— Кто еще в коалиции?

— Пока никто. Это первый разговор.

Интересно девки пляшут.

— А почему ты решил начать с нас?

— Потому что вы, русские, не любите ни китайцев, ни американцев.

— Вот как, — протянул я. — Я-то думал, Япония и США вроде как партнеры и союзники…

На той стороне канала послышался странный смешок, полный неприязни, но переводчик, в отличие от капитана, остался невозмутим.

— США никогда не были союзником Японии.

— Да ладно? У вас сто пятьдесят лет назад и почти по сей день была доктрина обороны через сотрудничество с США.

— Давай называть вещи своими именами. Мы никогда не были союзниками и партнерами США. Они нас завоевали и оккупировали, прямо скажем. И назвали это сотрудничеством и союзничеством, но по факту американские оккупационные войска пришли и больше уже не ушли. А еще мы никогда не забывали про Хиросиму и Нагасаки.

— Серьезно? Ай-ай, обида за ядерную бомбардировочку, как дети, чесслово. Кстати, не напомнишь, чего вы там в Нанкине[1] учудили?

Японец остался спокоен.

— Если ты совершил преступление — должен понести наказание, это справедливо. Но какой справедливой бы ни была кара, ты не станешь любить того, кто тебя карает, не правда ли? И второе. Если я убью твоих детей — понести наказание должен я, это правосудие. Если ты вместо меня убьешь моих детей — это уже не правосудие, и ты тогда ничем не лучше меня. Я ничего не скажу в оправдание Японии за Нанкин — нечем оправдываться. Но американцы сделали ровно то же самое — разбомбили города, в которых остались в основном женщины и дети, потому что мужчины все уже были на фронтах. Единственная разница в том, что мы многократно извинялись, и за Нанкин, и за Корею. США так никогда и не извинились за атомные бомбы. А потому — что было на Земле, то осталось на Земле. Здесь американцы нам ни союзники, ни друзья, хотя сами они на этот счет могут заблуждаться. Как и китайцы, но с китайцами все однозначно и для нас, и для них.

— Ну это понятно, китайцы тоже не забыли Нанкин.

— Угу. При этом и у Китая, и у США по два корабля. Чтобы держаться с ними на равных, нужна коалиция. Нас с вами объединяет то, что мы не любим ни китайцев, ни американцев.

— Ладно, допустим. И что будет делать эта коалиция?

— Ответ очевиден — сотрудничать ради процветания и защиты ее участников. Насколько это сотрудничество будет глубоким — пока неясно. Собственно, пока вообще ничего не ясно, мы прощупываем почву.

Я забарабанил пальцами по подлокотнику. Да, все идет по плану и даже с опережением: едва от Земли отлетели, как уже пошла политика. Вот только японец вполне может лгать: вариант, когда на самом деле он со США заодно, а сейчас просто прощупывает почву, вполне возможен. Ладно, отвечу осторожно.

— Ну, нам надо посовещаться, но замечу один момент. У нас никогда не было полномасштабной войны ни со США, ни с Китаем. Мы никогда не резали китайцев в их же домах, нас не бомбили атомными бомбами. Это у вас с американцами и китайцами все замешано на крови и мести, у нас все несколько более ровно, накал страстей поменьше и неприязнь не настолько большая. Так, геополитика и мелкие конфликты — но ничего действительно кровавого. Так что еще большой вопрос, что там задумали вы и по пути ли нам. С другой стороны, можно совершенно определенно сказать, что мы заинтересованы в стабильной системе противовесов, чтобы не дать никому чинить произвол.

— Это я и хотел узнать, — ответил японец. — В таком случае, поддерживаем связь по этому каналу. Я сообщу, когда появятся новости.

— Договорились.

А про себя я подумал, что скорее все наоборот: в моих интересах ситуацию расшатать, чтобы часть противников убрать чужими руками. Если ситуация на Авроре войдет в фазу стабильности — время начнет играть против меня.