Василий Труфанов - Пятьдесят штук баксов
То есть, поймите правильно, начальник рядом с моим ложем присутствовал в полном объеме, но в силу особенностей моего положения в пространстве, обзору была доступна только верхняя его половина.
– Как себя чувствуешь? – заботливо осведомилось лицо руководителя.
Я обратил мысленный взор вовнутрь и вяло удивился. Ощущений не было. Ни болезненных, ни приятных… Создавалось впечатление, что мое тело как-то незаметно растворилось в пространстве, и в больничной палате присутствует только мой дух в чистом виде. Без телесной оболочки.
В другое время подобное чувство могло вызвать панику, но, похоже, меня обкололи какими-то препаратами, так что сил хватило только на вялое удивление.
– Я умер?
– Пока нет.
– Оптимистично, – пробормотал я и закрыл глаза.
Начальственное лицо обеспокоилось и начало требовать что-то от невидимого мне человека, который в ответ забубнил что-то медицинско-неразборчивое.
– Скажите проще, – вспылило начальство, отмахиваясь от врачебной абракадабры, – он способен понимать то, что я говорю?
– Ну… – задумался невидимый, – минуты три, полагаю, способен.
– Тогда отойдите, – заявил начальник, отодвигая медицину в сторону, и довольно бесцеремонно потряс меня за плечо.
– Леша, ты меня слышишь?
Мысль о том, что я сейчас могу послать его на фиг, и мне за это ничего не будет, позабавила мое угасающее сознание. Но глаза все же пришлось открыть.
– Помнишь Юстаса? – тут же вопросило начальство, упершись зрачками в мои беззащитные зрачки.
Я удивился. Юстас был моим другом и напарником в течение шести лет. Правда, он был старше и опытнее, так что в нашей дружбе не соблюдалось равенства: он – безусловный лидер, я – опекаемый ведомый. Так было всегда, и меня подобное положение устраивало. До вчерашнего дня, собственно.
Потому что вчера Юстаса убили. Кстати, меня, похоже, тоже.
– Ты моргай, моргай, если согласен, – трепетно попросил руководитель, нависая над моим бренным телом.
«Ладно», – подумал я, послушно прикрывая на мгновение веки. Что такого они там придумали?
– Юстас должен был сообщить нам код коррекции орбиты спутника правительственной связи, – торопливой скороговоркой продолжило начальство. – Но не сообщил.
«Естественно», – подумал я. – «Его же взорвали…»
– Если спутник уйдет с орбиты, произойдет потеря управления. Это – угроза национальной безопасности…
– Осталась минута, – напомнил медицинский голос.
– До плановой коррекции орбиты три дня, – ускорился шеф. – За это время ты должен найти Юстаса и узнать код.
«Найти Юстаса?» – удивился я. – «В смысле, собрать кусочки?»
– Тебя на три дня погрузят в кому. Это, своего рода искусственная смерть. Ты окажешься в царстве мертвых.
«Ба! А шеф-то – религиозный фанатик. Не знал…»
– Потом надо вернуться и рассказать.
– Десять секунд, – каркнул медик.
Я почувствовал, как мое сознание начинает таять и становится невесомым.
– Слышишь, Леша? – отчаянно крикнул руководитель. Впечатление было такое, что он остается где-то далеко внизу. – Ты должен вернуться.
«А если не получится?» – подумал я, наслаждаясь ранее не испытанной легкостью.
– С кодом! – надрывался вдалеке начальник. – Надежда только на тебя!
«Ладно», – мысленно откликнулся я. И окончательно воспарил.
Глава 1. Курс молодого бойца
Через какое-то время (ориентиров не было, так что сообразить трудно), я ощутил себя на некой просторной площади в незнакомом городе.
Было довольно сумрачно, но снующие вокруг люди не обращали на это внимания и двигались бодро. Кое-где ненавязчиво светились огни реклам, а за широкой аллеей просматривалась трасса с потоком транспорта.
«Прикольно», – подумал я, пытаясь сообразить на каком нахожусь свете.
Город, в целом, производил приятное впечатление и не имел ничего общего с изображениями загробного мира. Никаких тебе языков адского пламени, сатанинских морд… Кстати, золотой лестницы, ведущей праведников к божественному престолу тоже не наблюдалось.
Может это просто параллельная реальность?
– Простите, – обратился я к ближайшему прохожему. – Не подскажете…
Тот на мгновение притормозился и окинул меня быстрым взглядом.
– Новичок?
– Да. Не поможете ли сориентироваться?
– Вон указатель. Идите по стрелке.
– Сердечно благодарю. (На всякий случай я решил быть максимально вежливым. Кто знает, какие меры принимают тут к гордецам и грубиянам. Думаю, вы на моем месте тоже не стали бы рисковать).
Прохожий кивнул и целеустремленно двинулся дальше.
Я вздохнул и повлекся в указанном направлении. Как-то тут все было того… э-э, как бы это сказать… не того… В общем, ничего, что пробуждало бы энтузиазм и желание петь и смеяться, как дети.
Хотя город вокруг казался симпатичным. Куда не взглянешь – роскошные дома, дворцы… а над ними тысячи минаретов. Большинство – разноцветные, но другие сугубо по-мусульмански зеленые. Тут и там высились купола храмов, которые были облицованы яркими глазурованными плитками, сливающимися в причудливый узор. А иные – щедро покрыты золотом. Все это сверкало и искрилось удивительным изяществом и богатством, а город казался необъятным и полным сокровищ.
В жизни мне довелось попутешествовать, но подобного не видел никогда. Даже не подозревал, что где-то на земле есть подобная красота.
Впрочем, я же не на земле, все время забываю.
Ладно. Указатели, направлявшие новичков к местам сбора, были выполнены из светящегося материала и хорошо выделялись на фоне общей пестроты улиц. Путешествуя от одного украшенного табличкой столба к другому, я почувствовал себя эстафетной палочкой, которую опытные спортсмены передают из рук в руки.
Как бы то ни было, уже четвертая стрелочка направила меня к небольшой двери, над которой красовалась уютная надпись «Бар».
«Ишь ты», – подумал я, пытаясь осознать глубину замысла организаторов. – «А может и правда, каждому вновь прибывшему требуется для начала опрокинуть стаканчик? Просто, чтобы прийти в себя?»
Колокольчик на двери мягко звякнул, и я шагнул в теплое нутро бара.
И сразу зажмурился.
Впечатление было такое, словно я, беззаботно гуляя за кулисами, неосторожно вывалился на сцену и оказался в роли примы-балерины, на которую из полутемного зала устремлены все прожектора.
Свет лился со всех сторон, обтекая меня наподобие светового кокона. Мелькнула паническая мысль, что это тот самый пресловутый тоннель, по которому души воспаряют к горнему миру, из которого нет возврата… Но к счастью, шарахнувшись назад, я уперся лопатками в закрывшуюся дверь, и это помогло сориентироваться.
– Добро пожаловать, – донеслось из темноты. И я, мгновение поколебавшись, шагнул на голос.
А нет, ничего страшного не произошло. Внутри оказалось довольно мило: небольшой зал, дальние стены которого тонули в интимном полумраке, на переднем плане барная стойка, (сверкающие бокалы, бутылки причудливых форм с яркими этикетками) и дородный бармен, чем-то похожий на добродушного бульдога.
– Добро пожаловать, – повторил он и выставил на поверхность стойки высокий бокал со свеженацеженным пивом. – Прошу.
Походкой Буратино, только что родившегося из бревна, я подошел, механически цапнул предложенное и пригубил.
Вкусно.
И главное, мозги просветляет.
Бармен, демонстрируя такт и понимание, и принялся копошиться под стойкой, решая какие-то свои хозяйственные дела. А я, предоставленный самому себе, прикрылся бокалом, медленно осмотрел зал.
Народу было немного.
Недалеко от входа, попадая левым локтем в круг света, ярко озарявшего пятачок перед входом, сидел пышнотелый мордастый мужчина, с усами, как у Тараса Шевченко.
Перед ним на столе лежала большая тетрадь (по фигуре – больше подошел бы кистень), в которую он время от времени что-то вдумчиво записывал.
Я перевел взгляд на персонажа за соседним столиком. Этот выглядел еще колоритнее: в полумраке над ним колыхались какие-то перья, искрами вспыхивали блестки костюма и (судя по контуру) на плечи его было наброшено нечто вроде звериной шкуры.
– Простите, – не вытерпел я и, отставив бокал, повернулся к бармену. – Не подскажете, как называется это место?
– В смысле, город? – уточнил работник прилавка, который, к счастью, выглядел вполне обиходно. Без экзотики.
– Да.
– Это Москва.
– Не может быть! – вскричал я, взмахнув руками, и расплескал пиво. – Как коренной москвич…
– Ну-ну, – мягко произнес бармен, делая успокаивающий жест. – Поначалу тут всем немного непривычно… Но нужно понять одно: мы здесь… в некотором смысле э-э-э…
– Покойники, – подсказал я.
– Можно и так сказать, – признал пивоторговец. – Но обычно этот термин не употребляется. Просто мы э-э-э… на том свете.
– Альтернативно живущие, – блеснул я толерантностью.
