Джейн Астрадени - Вихрь неизбежности
«Односторонний?»
— Туда не смотри.
Талех решил, что время истекло, предупредительно качнулся раз-другой и, упёршись ладонями в ложе, принялся вращательными движениями методично сводить Женьку с ума. Медленно, по спирали — вниз-вверх, вверх-вниз…
«Не поддаваться! Ни за что не поддаваться… Ох!»
— П-почему? — Женя впилась ногтями в гладкое, пока что, покрытие и хватала ртом воздух.
— Им всё равно не до нас.
— Э?..
Она разрывалась между желанием обо всём забыть, подавшись навстречу Талеху, и любопытством пополам с возмущением:
«Так ради какого гатрака мы сюда припёрлись?!»
— Как это им не до нас?!
«Видите ли!»
— Сейчас… Подожди… — он то ускорял, то замедлял темп. — Афоро… Прямо над нами….
Женя подняла глаза и невольно ахнула… Нет, в куполе они не отражались. Зато прямо над подиумом и вокруг ложа появилась объёмная разноцветная проекция. Две отдалённо схожие ДНК — человеческая и джамранская в волнах направленного света.
Так вот что имел в виду Каример!.. Когда называл подиум фотонно-генетическим проектором. Точно-точно! Устройство, вмонтированное аккурат под ними, раскодировало электрические следы молекулярных зарядов и перевело их в фотонные импульсы, посылая изображение через зоны кварков в куполе арены и отражаясь от них в виде цветовой проекции. Как раз для того чтобы опекуны могли без помех насладиться зрелищем: Первое в истории сражение генотипов джамрану и землянки!.. И чьё-то бесславное поражение…
— Так это наши? — неуверенно уточнила Женя.
— Твоя и моя — до наступления комплементарного многоуровневого синтеза, — очень туманно пояснил Талех.
Слово «наступление» Женьке не понравилось. А её избраннику, судя по всему, напомнило кое-что важное. Именно туда он и двинулся. В наступление. Совершенно не церемонясь. Резко усилил проникновение, инициируя глубокое генетическое сцепление и начало двойственной репликации. Отчего у избранницы дух захватило…
Это надо было смотреть на проекцию!.. Спирали раскручивались, захлёстывая друг дружку цепочками, и вновь переплетались сегментами на первом этапе совместной репликации.
— Загляни в себя. Я покажу, эт-жанди… Мерхат хад, хаддар амерран лин, а зух силвидирр архан… Рамаджь сиридах авь-хьин…
Рифмы пропитывали кожу, бойко разносились кровью, проникали в каждую клеточку. Будоражили и увлекали. И ничего более завораживающего ранее Женя не испытывала… Талех передавал ей гены, отвечающие за генетическое зрение. Она растворялась в звучании, а цепочки бешено извивались и множились в ритме линдрийской тамарги, подобной латиноамериканскому танцу…
Женька забылась в плену образов и вскрикнула от неожиданности — Талех чувствительно прикусил ей мочку уха, шепча любовный стих и раскачиваясь в такт. Пальцы джамрану скользнули в прорези одежды, настойчиво коснулись изгибов и прочертили замысловатые узоры на разомлевшей коже. Женькины цепочки покрылись сетью звёздочек, засияли и доверчиво прильнули к талеховым. ДНК джамрану с готовностью нанизала их на репликационные вилки, увязывая и встраивая в общую матрицу, прежде чем совершить элонгацию…
«Э! — вдруг опомнилась Женя. — Так от меня ничего не останется! Дудки тебе! Без борьбы не дамся!»
И полагая, что достаточно усыпила бдительность Талеха, обвила его руками за шею и, оттолкнувшись от подиума, перекатилась вместе с ним и торжествующе оседлала. Избранник подозрительно не сопротивлялся, а наоборот истово помогал ей… Женька с удовольствием запустила ладони в густую джамранскую шевелюру и больно дёрнула за шелковистые пряди.
— Фе-кхи[17]! — воскликнул он и стиснул её талию четырьмя фалангами, будто клешнями.
— Соу двидарди[18]! — коварно парировала она, импровизируя на ходу. — Кех-на л-лаш тарди…
— Рид-жи, эт-жанди… ххар-джи… — уверенно подхватил Талех, усиливая отдачу и агрессивно заполняя удлиняющиеся цепочки трансдуктивными генами…
Рванулся с ложа, легко удерживая избранницу навесу. Стеклянный купол опрокинулся всего на миг, и они вновь очутились лицом к лицу… Сидя на подиуме. Талех стиснул Женьку в объятиях, вминаясь каждым окрепшим мускулом в податливое тело землянки. Зато мышечные рельефы джамрану стали жёстче, почти как у джамма или гатрака… Внутри танцующих спиралей, где их разделяла лишь тонкая ткань, Женя оказалась целиком в его власти.
— Эт-жанди… — шептал он, насаживая её на себя мощными, пробирающими до озноба толчками, усиливая и продлевая генетическую сцепку.
Все брачные стишки, что Женька выучила с Сандером, мгновенно улетучились из головы, а рифмы кончились… Осталось одно желание — подчиниться… Немедленно! Упиваясь этими ощущениями до бесконечности, до искр в глазах…
«Нет! — исступлённо думала она. — Да! Да! Да!»
Вот он — триумф доминанта!
«Власть бывает сладкой», — когда-то говорил Талех.
И Женька увязала в ней, как в сладкой вате… Но не липкой, а мягкой и надёжной. Её затягивало всё глубже и глубже. А после началось упоительное восхождение по чудесной полинуклеотидной лестнице к сопредельным вершинам… Женя и не собиралась возвращаться, пока не запуталась в пугающей тёмной цепочке, похожей на колючую проволоку…
«ДНК гатрака!»
Чёрные и серо-зелёные сегменты беспрерывно перекручивались, множились жгутами и картировались внутри джаммовых цепочек, искажая базовый геном джамрану…
Женя мигом вспомнила, что это поединок, а не дискотека.
«Надо ж бороться…».
И сразу запаниковала. Ей мнилось, что битва уже проиграна, из-за нехватки опыта в таких сражениях.
«Поздновато спохватилась!»
Джамрану живут с этим. Чтобы в полной мере управлять обменом, надо родиться джамрану. А она — землянка. И вряд ли способна противостоять.
Женя попыталась освободиться и застыла в нерешительности, вспомнив, что слабость и страх равносильны поражению.
«Но если взбунтоваться и оттолкнуть Талеха… Это провал! Что делать?!»
— Аррэно[19], - ободряющий шёпот и ласковое поглаживание кончиками пальцев вдоль позвоночника.
— Что?
— Аррэно, — напомнил Талех, замирая вместе с ней.
«Он мне подсказывает?!»
Это сбивало с толку. Женька заподозрила бы подвох, если бы не… Рифмы! То есть, напрямую — физически конечно не может, но с помощью джамранских стихов…Не это ли ей втолковывал Сандер весь прошедший год? Выходит, она совсем потеряла голову…
«Я смогу!»
Талех посчитал, что поблажек с неё достаточно, передышка закончена и вернул Женю на ложе, чередуя неутомимые вторжения с пылкими поцелуями.
— Рахх-тивар аннор сонорих! — звонко сорвалось с губ в многоцветную тишину…
Никто не шумел, кроме дуэлянтов на брачном ложе. Ни одного шепотка или даже шороха. Опекуны знали — посторонние звуки угрожают супружескому геному на уровне репликации. Могут нарушить картирование и помешать естественному течению процесса. Или же нечаянно переломить ход поединка. Поэтому зрители и судьи молчали, дабы ненароком не вмешаться и не воздействовать на ритмику брачного стиха. А через это и на синтез…
Женя уловила стук метронома, удивилась, а после сообразила, что слушает сердце Талеха. Словно размеренное тиканье ДНК-двигателя Рэпсида, как в день присяги перед вылетом… Как давно это было!
— … Лод-азэро аррхоноррих… — нескладно, но зато в рифму.
Джамранские геномы-захватчики резко перестали делиться внутри земной ДНК.
«Сработало!»
— Рахх-элджа! Эр-хорим дарх эннорим. Рахх-элджа! — поэтический выпад Талеха всё вернул на круги своя. Вернее, на спирали… С явным преимуществом джамранских репликонов.
— Я не должен поддаваться тебе, — веско произнёс он. — Это против всех правил.
Ей почудилось, или в голосе избранника таки прозвучало беспокойство?
— Соберись… А иначе, не устоишь.
И Талех выпустил хлыст…
— Ку-хиро[20]! — возмутилась Женька. — Запрещённый приём.
— Не совсем, — не похоже было, чтобы он упивался превосходством. — Особенности генокода — разрешённое преимущество.
И хлыст отправился гулять по сокровенным местечкам, бессовестно щекоча и дразня землянку… Хотелось кричать, умоляя о генетической разрядке-вспышке, то есть, терминации совместной репликации, которой по ощущениям не было равных! Как уверял Сандер… Вместо этого Женя изо всех сил зажмурилась и тяжело дышала сквозь стиснутые зубы, то силясь оттолкнуть, то порываясь обнять.
— Женя! Аи-но ри эзорах… Связь уже не прервать… Афоро!
Талех сжал ей ладонями виски, вынуждая открыть глаза и посмотреть на него. Она взглянула с опаской, втайне страшась увидеть джамма. Но джамрану казался прежним, только зрачки расширились и мерцали, целиком поглотив янтарную радужку… Да чуть-чуть золотом окрасились белки. Смотрел он сурово, и говорил странные вещи:
