Лоис Буджолд - Метеоролог
Гараж представлял собой наполовину вкопанный в землю бункер, как и остальные строения базы Лажковского, только побольше. Майлз отыскал капрала по имени Олни, накануне отправлявшего его и Ана в поездку. Помогавший ему техник, который вывел скат из подземного гаража к выходу, показался Майлзу знакомым. Хотя с чего бы? Высокий, черноволосый, в черной униформе — под такое описание подходил чуть не весь персонал базы. И только когда техник заговорил, Майлз вспомнил, где он слышал этот акцент. Так звучал один из приглушенных голосов, обсуждавших его внешность на посадочной полосе. Майлз решил не подавать виду.
Как учил его Ан, перед тем как подписать список имеющегося в наличии оборудования, он внимательно просмотрел его. По инструкции скатам в любое время суток полагалось иметь полный комплект снаряжения, позволяющего выжить при пониженных температурах. Капрал Олни с легким презрением наблюдал за Майлзом, роющимся в поисках отмеченных в списке вещей. «Ну что ж, я действительно медлителен, — пытаясь держать себя в руках, подумал Майлз. — Зеленый новичок. И только таким образом смогу стать не таким зеленым. Медленно и постепенно».
Он с трудом сдерживал себя. Болезненный опыт говорил ему, что раздражение — чертовски опасная штука. «Думай о деле, а не об этих чертовых зрителях. На тебя всегда глазели. Это неизбежно».
Майлз разложил карту на корпусе ската и указал капралу предполагаемый маршрут своей поездки. Подобная процедура, по словам Ана, также входила в инструкцию. Олни хмыкнул в подтверждение того, что все понял. На его лице появилось скучающее выражение, чуть-чуть не дотягивающее до наглого невнимания — ровно столько, чтобы в случае чего Майлзу было нечем крыть.
Техник в черной униформе, Паттас, заглянул Майлзу через плечо, поджал губы и сказал:
— Младший лейтенант, сэр! — И опять этот нажим, граничащий с издевкой. — Вы собираетесь посетить Девятую станцию?
— Да, а в чем дело?
— Я вам советую подстраховаться и припарковать скат подальше от ветра, в низине сразу за станцией. — Толстый палец указал на место на карте, отмеченное голубым цветом. — Вы ее сразу увидите. Тогда вы без проблем доберетесь назад.
— Эти машины предназначены для работы в космосе, — возразил Майлз. — Какие же тут проблемы?
Взгляд Олни на секунду ожил — и тут же затянулся пеленой безразличия.
— Разумеется, но вряд ли вы хотите, чтобы скат сдуло, когда внезапно налетит ва-ва.
«В таком случае меня сдует раньше, чем скат».
— Мне говорили, что скаты достаточно устойчивы.
— Ну, может, сдувать их и не сдувало, но случалось, что переворачивало, — пробормотал Паттас.
— Что ж, спасибо за информацию.
Капрал Олни откашлялся. Паттас подозрительно приветливо помахал Майлзу вслед.
Заметили ли эти двое, как дергается его щека? Хорошо бы нет. Майлз сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться, тронул скат и направился вглубь острова. Через несколько минут он прибавил скорость, и машина понеслась, продираясь сквозь похожую на папоротники коричневого цвета растительность. Первые полтора-два года учебы в Имперской академии ему приходилось постоянно доказывать первому встречному, что он не слабак. На третий год он, вероятно, расслабился за недостатком практики, а зря. Неужели ему суждено каждый раз нарываться на хамство, получая новое назначение? По-видимому, да, с горечью подумал Майлз и прибавил скорость. Слава богу, эта «новость» больше не застанет его врасплох.
Было тепло. Обычно бледное, солнце почти сияло, и к тому времени, когда Майлз достиг Шестой станции, находящейся на восточном побережье острова, к нему вернулось хорошее настроение. Как приятно в одиночестве заниматься своим делом. Никаких зевак, никаких словечек. Можно не спешить и не дергаться. Майлз работал неторопливо, замеряя питание, опустошая пробоотборники, проверяя петли следов коррозии, повреждений и нарушений соединений в аппаратуре. И если он и ронял инструмент, никто не отпускал идиотских замечаний о мутантах. Нервное напряжение спало, он делал все меньше ошибок. Наконец и тик прекратился. Закончив работу, Майлз выпрямился и всей грудью вдохнул влажный воздух, наслаждаясь непривычной роскошью одиночества. Он даже задержался на несколько минут и прошелся вдоль полосы прибоя, наблюдая за множеством выброшенных на берег мелких морских обитателей.
На Восьмой станции оказался поврежденным один из датчиков — гигрометр был разбит вдребезги. К тому времени, когда Майлз заменил его, стало ясно, что составленное им расписание было слишком оптимистичным. Он покидал Восьмую станцию уже в сумерках, и, когда подъехал к Девятой станции, расположенной на границе тундры с каменистыми склонами, было почти темно.
Десятая станция, как узнал Майлз, посветив карманным фонариком на карту, располагалась где-то наверху, среди вулканических гор и ледников. Нечего было и думать разыскивать ее в темноте. Надо выждать короткие четыре часа, оставшиеся до рассвета. Он сообщил об изменении своих планов на базу, находящуюся в ста шестидесяти километрах южнее. Дежурный не выказал по этому поводу никакого удивления. Прекрасно.
И Майлз решил использовать счастливую возможность без свидетелей опробовать снаряжение, находящееся в багажнике ската. Лучше это сделать сейчас, чем в неблагоприятной ситуации. Когда он установил небольшой пузырь палатки на двух человек, та показалась Майлзу дворцом. Зимой ее нужно было утеплять уплотненным снегом. Он установил палатку с подветренной стороны ската, припаркованного в рекомендованной ему низине, в нескольких сотнях метров от станции.
Мысленно сравнивая массы палатки и ската, Майлз живо припомнил показанный ему Аном видеофильм о ва-ва. Что и говорить, передвижной гальюн, несущийся по воздуху со скоростью свыше ста километров в час, являл собой незабываемое зрелище. Ан, правда, не знал, находился ли в нем кто-нибудь во время съемки. На всякий случай Майлз принял меры предосторожности, прикрепив палатку к скату короткой цепью. Удовлетворенный, он заполз внутрь.
Снаряжение работало прекрасно. Он включил подвешенный к потолку обогреватель и, сев по-турецки, нежился под излучаемым им теплом. Питательный рацион был превосходен. Саморазогревающаяся банка тушеного мяса с рисом и овощами и вполне приемлемый фруктовый сок из порошка. Поев и убрав за собой, Майлз устроил себе удобное изголовье, вставил диск с книгой в проигрыватель и собрался провести несколько оставшихся ночных часов за чтением.
Последние недели достались ему нелегко, как, впрочем, и последние годы. Роман из жизни светского общества Беты, который порекомендовала ему мать, не имел ничего общего с Барраяром, армейскими делами, мутациями, политикой или погодой, и Майлз не заметил, как уснул.
Проснулся он неожиданно. Вглядываясь в темноту, освещенную красноватым светом от нагревателя, Майлз пытался понять, который час. Спал он, по-видимому, долго, в окошках палатки было абсолютно черно. Внезапно Майлза охватила паника. Черт возьми, что с того, если он и проспал! Не на экзамен же опаздывает. Майлз взглянул на светящееся окошко часов — да, утро. Должно быть светло. Почему такая темень?
Эластичные стенки палатки прогнулись внутрь. От первоначального объема осталось не больше трети, а пол был весь в морщинах. Майлз нажал пальцем на тонкую холодную ткань. Она подалась с трудом, как застывшее масло, и впадина от пальца так и не заполнилась. Что за черт?..
В висках у Майлза стучало, воздух был спертым и влажным. Так бывает при недостатке кислорода и избытке углекислоты, вызванных долгим пребыванием в тесном закрытом пространстве. Но откуда здесь такое? У Майлза вдруг закружилась голова; казалось, пол палатки стремительно уходит куда-то в глубь.
И тут Майлз понял: так оно и есть — отравление углекислотой. Пытаясь не поддаваться панике, он лег, стараясь дышать медленнее, а думать быстрее.
«Я под землей. Меня поглотило что-то вроде зыбучих песков».
Зыбучая грязь. Неужели эти ублюдки там, в гараже, специально подстроили все это? А он попался в их ловушку, угодил прямо в западню.
Но может, грязь не такая уж зыбучая. Ведь за время, пока он устанавливал палатку, скат не осел. Иначе он заметил бы. Хотя, конечно, было темно. Господи, если бы он не остановился здесь надолго, если бы не уснул…
«Успокойся!» Поверхность тундры, свежий воздух могут быть в каких-нибудь десяти сантиметрах над головой. Или в десяти метрах… Успокойся! Он пошарил по палатке в поисках чего-либо, могущего служить щупом. Где-то должна быть длинная телескопическая трубка с остро заточенным краем для отбора образцов ледникового льда. Ах да, она в скате, вместе с переговорным устройством. По наклону пола Майлз прикинул, что скат должен находиться двумя с половиной метрами ниже, к северу от палатки. Именно скат и утащил его. Сам пузырь палатки просто плавал бы на замаскированной под тундру поверхности грязевого озера. Если он отсоединит цепь, поднимется ли палатка на поверхность? Слишком мало времени. Майлзу казалось, что легкие набиты ватой. Он должен пробиться на поверхность — или задохнется в этой могиле. Будут ли присутствовать родители, когда его наконец найдут и вскроют эту гробницу? Когда тяжелым подъемником вытащат скат вместе с палаткой… и глазам присутствующих откроется окоченевший труп с раскрытым от удушья ртом, заключенный в эту ужасную пародию на матку… «Успокойся!»
