Владимир Журавлев - Охота на тринадцатого
— А как же, мы такие… — пробормотал стрелок, закатил глаза и упал на спину.
Медичка уставилась на шатающегося командира и всплеснула руками.
— Дотащишь двоих? — жалобно спросила она. — Я эвакуаторов не дозовусь, они из приемного не забирают, говорят, им не оплачивают работу внутри медблока…
— Дотащу, — пообещал командир шепотом, выпустил пилота и рухнул ничком…
-=-=-=-=-=-=-
— Чистый! — блаженно потянулся в коконе стрелок. — Сытый! Ничего не чешется, не свербит, не трясется! И видеомир на этот раз новый. Мне «Сибирские амазонки» так на душу легли — м — м-м! Вот это девочки, почти как европейские официанточки, честно! Благодать! Еще бы медички не орали на процедурах. Кстати, а как мы сюда попали?
— Медички тащили, — меланхолично сообщил пилот из соседнего кокона. — И командира тоже, а он вон какой. Потому и орут.
— Тс…
Дежурная медсестра весело поглядела на них из‑за диафрагмы:
— Очухались, тяжелые? Ну вы и наглецы. В следующий раз чтоб сами, ножками, понятно?
— В следующий раз на вылет не пойдем, сразу сюда! — заверил стрелок.
— Во — во. Тут с вами пообщаться желают. Первая массажистка отделения старших офицеров, цените!
И ее улыбка исчезла в коридоре. Стрелок тревожно глянул на командира, тот недоуменно пожал плечами, и все трое уставились в ожидании на вход.
Первая массажистка, а проще говоря, личная медсестра директора матки, оказалась стройной, высокой и, вероятнее всего, красивой, но из‑за маски не видать. Женщина шла грациозно, покачиваясь в нужных местах, уверенная в своей неотразимости. Легкий халатик обтекал гибкое совершенное тело.
— Ребята, — необыкновенно ласково проворковала медичка из‑под маски. — Говорят, у вас опять номер тринадцать отличился? Это не вы?
— Это не мы! — заверил стрелок. — Мы с «семерки».
— А с «тринадцатого» кто?
— О! — оживился стрелок. — Я им передам ваши интересы! Оне сами расскажут! И покажут! Вас как, извините, звать?
— Света, — подумав, сообщила медичка. — Я — Света.
— Ах, Света! А не откроете ли личико?
— Не положено, инфекция.
— Но как я вас «тринадцатым» распишу? — возразил стрелок.
Медичка снова задумалась.
— Скажите — Света, — решила она. — Пусть спросят, я выйду.
— А личико?
— А личико — «тринадцатым»! — язвительно отозвалась медичка. — Они — герои! У европейцев эскадренного флагшипа разнесли, а вы? Вы в тральщике приперлись обратно! И в приемном сомлели. Слабаки, а туда же, личико им…
— И все‑то вы знаете, — вздохнул стрелок. — Ничего‑то от вас не скрыть. Прямо в самое нутро зрите — особенно на операциях. Вы, кстати, операционная сестра или массажистка? Нам массаж положен.
Женщина пренебрежительно фыркнула и удалилась, и больше не было в ее походке ни грации, ни гибкости.
— Не все она знает, — заметил командир. — Но очень хочет. Делайте выводы, ребятки.
— Мы делаем! — отозвался пилот. — Ты прав был, как всегда, командир, когда советовал помалкивать.
— То‑то.
— Дожили: резидент европейцев по матке шляется, а мы ему ничего сделать не можем! — зло сказал стрелок. — «Тринадцатого» ему подай! А из трассера в задницу?!
— Не ему — ей.
— Тем более!
— «Тринадцатого» я и сам бы не против посмотреть, — заявил от входа молодой офицер.
— О, кэптэн Джонс! — заулыбался стрелок. — Кэптэн Джонс, мы вам так рады!
— Не кэптэн Джонс, а офицер первого отдела! — строго сказал офицер, присаживаясь рядом. — И я не он, а заместитель комэска по работе с личным составом!
— А кто кэптэн Джонс?
— А вам не все равно? Есть что сообщить — к комэску. Он передаст.
— Комэск? Передаст? — командир неуверенно оглянулся на экипаж. — Ну — ну… а можно через вас?
— Можно, — вздохнул офицер. — Валите все на меня, чего уж.
— По матке резидент европейцев шляется! — выпалил стрелок. — Экипаж «тринадцатого» ищет!
— А кто не ищет? Я вот тоже ищу.
— Она настойчиво ищет!
— Медичка, что ли? И что? Прекрасный пол на героев падок. Или я не прав?
— Вот мы и сообщили, — буркнул командир. — Вот нас и выслушали. Вы что‑то от нас хотели, господин офицер?
— Хотел. И хочу. На занятиях по тактике неплохо бы изучить ваш опыт спасения в нестандартных ситуациях.
— Это как мы тральщика увели?
— Ну да. Но сначала — как элементар открыли. Комэск говорит — это чудо. А остальное невозможно.
Экипаж переглянулся.
— А вы у нас сейчас и за тактика? — уточнил командир.
Офицер криво улыбнулся:
— И за тактика тоже. Кто‑то должен собирать и распространять полезный опыт. Вдруг кому из ребят поможет выжить?
— Хороший вы офицер, кэптэн Джонс, хотя и только что из академии, — вдохнул командир. — Вы и за тактика, и за физинструктора, и с симуляторами возитесь. Даром что штабной. Поэтому скажем — но только вам. А вы уж передайте ребятам — но тихо передайте, чтоб резидент, трассер ей в задницу, не подслушала…
— Обижены вы на медичек! — улыбнулся офицер. — Я шепотом передам. Ну рассказывайте.
— Рассказываем. Фуфло ваши пароли. Как попадешь под залп подавления электроники, так сразу слетают, открывай голыми руками. Это по элементару.
— И что, никто не знает?!
— Никому в дурном сне не придет в голову раскрывать элементара в открытом космосе, — хмуро сказал командир. — Это смертельно опасно. Там страховочных концов не предусмотрено, и цепляться особо не за что. Улететь за милую душу можно. Вот, собственно, и все чудо. Что касается невозможного, то за это надо благодарить вас — и мы благодарим. Вы восстановили занятия по физподготовке, потому мы и смогли проползти по мехруке после двух недель полета.
— Какие именно занятия?
— Медитации, мысленные упражнения, дыхательная гимнастика.
— То есть — йога?
— Получается, что так. Ничем другим в яйце не займешься, места нет. А с тральщиком… кэптэн Джонс, а нельзя ли создателя системы управления показательно расстрелять? Из трассера? Чтоб остальным неповадно было!
— Я не кэптэн Джонс, — улыбнулся офицер. — А что там с управлением?
— Да оно принципиально отличается от того, что на истребителях! Зависаешь в коконе — и не знаешь, что делать!
— А как вы до кокона добрались, герои? Входной люк снаружи не открыть, я проверял лично.
— Зато ремонтные открываются на раз.
— Но из ремзоны внутрь не попасть…
— Хочешь жить — попадешь.
Офицер вопросительно вздернул брови.
— Освидетельствуйте тральщика, — посоветовал командир. — Найдете незадокументированную дырочку. В одном месте можно проползти. Посрезать все, что мешает — и ползком, ползком…
Офицер вздернул брови еще выше.
— Комэск узнает, что мы нутро тральщику выпотрошили — на полугодовой оклад стукнет, — вздохнул командир.
— А как вы на потрошеном тральщике до матки доползли?!
— А вот это — уже чудо. Ну, и еще надо понимать, что срезаешь.
Офицер покачал головой, потер лоб.
— Как все просто… и невероятно. Что, и с «тринадцатым» так же просто?
— А что с «тринадцатым» не так? — насторожился стрелок.
— Да все не так! Начиная с того, что его нет! В эскадрильях — по двенадцать малых истребителей. На боевом вылете — двенадцать единиц. А эскадренного флагшипа европейцев потрошит некто непонятный и обеспечивает нам победу. На запросы откликается порядковым тринадцатым номером. А кончился бой — нет его. И так который раз. Не может быть, чтоб экипажи ничего не знали!
— А что могут знать лучшие в мире российские экипажи? — недовольно заметил пилот. — Что? Они же малограмотные! Стандартные сутки российского боевого космонавта складываются из чего? Из ничегонеделания на дежурстве, сна, что есть тоже ничегонеделание, и игры в любимом видеомире, что еще хуже, ибо иллюзия! Ну и что могут знать экипажи при таком положении дел? Да ничего, кроме слухов, сплетен и предрассудков!
— И что сплетни? — живо заинтересовался офицер.
— Ну кэптэн Джонс! Ну как не стыдно собирать сплетни? Что, будете докладывать начальству, что «тринадцатый» — призрак, воплощение всех невинно убиенных российских космонавтов, жаждущий мщения?
— Я не кэптэн Джонс! — поморщился офицер.
— А что предполагаете лично вы? — поинтересовался старшина. — Что‑то же вы предполагаете? Какие у вас рабочие версии?
— Разные они, — вздохнул офицер. — Сначала думал, враки и выдумки. Только обломки европейского флагшипа не выдумка, а обломки, их пощупать можно, отдел дознания остатками от него всю техлабораторию завалил. И до флагшипа много чего было. Так что не враки. Потом думал — испытания секретной техники.
— Нормальная версия! — одобрил стрелок. — Я и то лучше не придумаю!
Офицер криво улыбнулся:
