Александр Соболь - Все цвета радуги
И кажусь я себе в эту пору
Пустотою из звуков и боли,
Обезумевшими часами
Что о прошлом поют поневоле.
Зоров читал – упрямо, безнадежно, глядя в пол, не видя перемен, происходивших с Анной…
Я твое повторяю имя
Этой ночью во тьме молчаливой,
Но звучит оно так отдаленно,
Как еще никогда не звучало.
Это имя дальше, чем звезды,
И печальней, чем дождь усталый…
И тут она бросилась к нему, и крик: “Саша!!!” прорезал затхлую тишину станции…
…это я, я, но как же, Господи, мне нужно много объяснить тебе, ведь я стала совсем другой, и только внутри иногда прорывалось… я даже думала, что больна и обращалась к разным врачам… но сам академик Лэсгар сказал, что мой случай неизвестен науке… словно две или даже три души живут во мне… и одна из них всегда ждала тебя… так ждала! Господи, я не знаю, что мне делать, но я люблю тебя, люблю, люблю…
3. И вечная музыка!
Мы всегда возвращались туда,
кем бы мы ни были и… как бы
трудно или легко ни было
попасть туда.
Эрнест Хемингуэй, “Праздник, который всегда с тобой”Самой большой проблемой землян, вернувшихся в свою космическую колыбель после почти трех сотен лет космической одиссеи, оказалось не обилие оружия, в том числе атомного, химического и бактериологического, не громадные свалки радиоактивной, ядовитой и прочей дряни; главной оказалась проблема несчастных, ютящихся по подземельям и развалинам строений мутантов, испуганных, обозленных, упрямо цепляющихся за свой страшненький, но привычный быт… Они еще принимали у спасателей еду, медикаменты, одежду… но изменить условия и среду обитания отказывались категорически. На какие только ухищрения не шли люди, вернувшиеся на Землю и пытающиеся вернуть нормальные условия жизни и генетическое лечение ордам мутантов… но все было безрезультатно. Силу ВКС применять запретил, и тогда ведущий социопсихолог Земли, не так давно входившая в Круг Шести Ольга Уинсток-Добровольская заявила, что только время и терпение позволят достичь успеха.
И вдруг, буквально на пятый день после этого заявления, начался массовый исход людей-калек из своих подземелий и руин.
А Зоров после первой же сенсационной передачи по глобовизору ощутил чувство, похожее на шок, и немедленно набрал на заветном браслете памятную комбинацию.
Звездный Рейнджер Рангар Ол, прошедший десятки самых горячих, стоящих на грани либо самоуничтожения, либо взаимоуничтожения миров, ходивший все это время, что называется, по краю пропасти и на посторонний взгляд совершенно пренебрегавший собственной безопасностью, получил вызов от Александра Зорова, и этот факт вызвал в нем двойственное чувство. С одной стороны, он хотел, конечно, повидать брата и увидеть возрождающуюся Землю, но с другой стороны…
Проклятая память, приглушенная чувством постоянной опасности и тяготами походной жизни (он забыл, когда нормально отдыхал: тесная каюта на его “Орлане”, зал тренажеров, проклятые планеты, напоминавшие то Оранжевый, а то и Красный миры, отчаянные схватки, когда приходилось ликвидировать самых отъявленных негодяев и мерзавцев… попадались, конечно, и пикнички с сильными мира того или этого… или совсем тридесятого… но это все было не то, не то…), сейчас грозила дать знать о себе острой болью, как потревоженная под коростой рана… Он едва не отказался, сославшись на неотложные дела, но было в приглашении Зорова нечто, не позволившее Рангару просто так отмахнуться… и он направил свой проникатель к далекому Солнцу.
Братья встретились, обнялись. Затем Рангар не очень вежливо поинтересовался, зачем его оторвали от очень важных дел.
– Сейчас мы вылетим в Европу. Там в предгорьях Альп живут сотни тысяч несчастных людей… мутантов, калек… это одно из самых больших обнаруженных подземных поселений. Мы обязаны им помочь. Но очень долгое время ни уговоры, ни… вообще ничто не могло выманить их на поверхность. А вот сегодня они выйдут. Все.
– Хм. Извини, брат… это все очень трогательно, конечно, но… У меня несколько иные цели и интересы. И если ты позвал меня только для этого…
– Не только, – сказал Зоров, чуть нахмурившись. – А ты изменился, брат.
– Изменился… еще бы! Ты знаешь мой послужной список?
– Не знаю и не горю желанием узнать.
– Ладно, не ершись. Полетели смотреть твой сюрприз.
…Они прибыли на место, когда уже вспыхнули лазерные лучи голографических камер – событие прямым эфиром уходило в сеть глобального вещания. Местность, где они находились, напоминала скорее холмистую, чем гористую, но холмы были высокими и скалистыми, их склоны покрывала трава с частыми проплешинами и чахлый кустарник. Две параллельные нити ржавых рельсов с одной стороны терялись между холмами, а с другой упирались в колоссальные ржавые стальные ворота, которые, судя по их внешнему виду, не отворялись лет триста.
– Вот примерно сквозь такие ворота мне пришлось прорываться на Холсцене-12, а там меня уже поджидали кхерхи… не приведи тебя судьба хотя бы увидеть этих существ!
Зоров мог вполне аргументирование возразить, что он тоже “призрак”, черт побери, а не мальчик для битья, но промолчал в ожидании события.
И словно им передалось нетерпение его и многих сотен собравшихся здесь людей, стальные ворота дрогнули и медленно, с противным скрипом распахнулись. Там было темно по сравнению с солнечным днем снаружи, и все же просматривалась цепочка бледных клякс светильников на высоком потолке гигантского туннеля… но более всего бросались в глаза люди… они шли плотной, сбитой толпой, уроды и мутанты, и обычные люди (хоть их было мало), и недоверие и страх читались на их лицах, и ладони заслоняли глаза, никогда не видевшие солнца.
А впереди…
Рангар сильно, почти конвульсивно вздрогнул. И отступил на шаг, почти тем же жестом прикрыв ладонью глаза, что и обитатели подземелий.
Зоров затаил дыхание, и в его глазах невольно вскипели слезы.
Впереди разношерстой толпы шел тонкий юноша с громадными, на пол-лица глазами, и в его воздетой руке горел факел… Низкий стон, более похожий на рычание раненого зверя, раздался рядом с Зоровым, и Рангар бросился вперед… он бежал, как только может бежать “призрак”, размазанной в пространстве тенью проносясь мимо операторов и корреспондентов, мимо встречающих врачей и социологов, мимо оцепления, и только когда приблизился к юноше, остановился.
– Олвар?! – Вопрос и утверждение слились в этом вскрике, идущем из самых глубин естества человека.
– Да, отец. – Юноша светло улыбнулся и обнял Рангара. – Ты знаешь, мне был вещий сон, что мы сегодня встретимся.
– Но… как же твоя Зеленая Дорога? Ведь ты тогда ушел по ней, и я… я не надеялся тебя больше увидеть, хотя и поклялся найти тебя. И прошедшее время только убедило меня, что эта клятва – из разряда невыполнимых. И вот ты… здесь, на Земле, а не на Зеленой Дороге…
– Зеленая Дорога… Это гораздо более сложная категория, чем думаете вы, люди, и даже Предтечи не до конца понимают ее глубинную суть. Тогда, каюсь, я был чересчур самонадеян, решив, что мне по плечу ВСЯ БОЛЬ МИРА… Большого Мира, я имею в виду. Мне пришлось многое постичь, чтобы понять, что начинать надо вот с такого… ты даже не представляешь, отец, как я счастлив, что сумел помочь этим несчастным. Я пробуду на Земле, пока последний из них не поднимется на поверхность. А потом я уйду, ибо залитых горем миров так много…
– Олвар… сын… А что же я?
– Даже странно, – усмехнулся Олвар. – Звездный Рейнджер, великий герой, гроза всех негодяев и мерзавцев Вселенной. Взваливший на себя ВСЕ ЗЛО МИРА… или пусть даже его часть. Мне казалось, ты гордишься собой и тем, что ты делаешь.
– Гордился… до встречи с тобой. Теперь не знаю.
– Это плохо. Сомневающемуся приходится хуже всех в любом из миров, и более от себя самого, чем от других. Хотя именно сомневающиеся – оплот Истинного Разума. А тебе сомневаться нельзя. Делай, что делал.
– Значит, другого пути у меня нет…
– Хорошо, отец. Ответь мне: ты умеешь творить Добро? – Глаза Олвара неожиданно приобрели остроту.
– Добро? – растерянно повторил Рангар. – Но разве не делаю его я, уничтожая Зло? Тем более что и Алзор, и Хранитель говорили, что абсолютных понятий Добра и Зла не существует.
– Ну и что ты думаешь по этому поводу? – Олвар по-прежнему пытливо вглядывался в глубину отцовских глаз.
– Я думаю, что в каждом конкретном случае нужно спрашивать свою совесть.
– Вот-вот, отец. – Олвар казался удовлетворенным. Десятки тысяч жителей подземелья и все остальные люди внимали этому диалогу со жгучим интересом. Нелишне добавить, что трансляция события шла на всю Солнечную систему.
А Олвар продолжал:
