Валентин Егоров - Переворот
Появившиеся на пустом месте трущобы изгоев разрастались невиданно быстрыми темпами. Городские власти несколько раз пытались силой уничтожить, снести с лица земли этот квартал трущоб. Но, предпринимая силовые действия, городские власти ничего взамен изгоям не предлагали, у них не было альтернативного решения этой проблемы. Поэтому, как только имперская полиция покидала очищенный от картонных зданий и землянок участок земли за городской чертой, то на его месте уничтоженных халуп возводились новые лачуги и рылись новые землянки. Убедившись в невозможности решения этой проблемы силовым путем, городские власти в течение пятисот лет более не вторгались на территорию этого квартала, оставив его жителей в покое и позволяя им жить по своим законам.
Кириане этого квартала самостоятельно поддерживали закон и порядок на улицах и кривых переулках своего квартала. В последнюю сотню лет в этом квартале действовали очень простые правила поведения – живи сам и дай спокойно жить другим кирианам. Был создан совет старейшин трущобного квартала, который регулярно собирался для решения насущных проблем. Иногда совет старейшин принимал жесткие меры по предотвращению насилия, выдавая на суд городским властям серийного маньяка или убийцу.
Сейчас квартал бедноты был покрыт несколькими пожарами, всполохи пламени от которых вздымались то тут, то там, а в небо поднимались громадные клубы дыма. Я уж подумал, что этот квартал бедноты выгорел дотла, и там не осталось ни одного живого кирианина. Но я глубоко ошибался, как только наши глайдеры приблизились к границе квартала, то были остановлены молодыми парнями, у которых не было в руках оружия в руках, но они сами были настроены весьма решительно. Один из них вышел вперед и встал поперек дороги, преграждая движение вперед нашей колонне. Разумеется, мы могли бы подняться на высоту и проскочить над головами этих парней, чтобы продолжить движение колонны, но уж очень решительно эти ребята были настроены. Поэтому я отдал приказ остановиться и выяснить, в чем дело?!
– Они не разрешают нам пересечь границу их квартала. – По внутренней связи сообщил полковник Герцег. – Ребята говорят, что имперским десантникам в этом квартале делать нечего, здесь пока все в порядке, а нам было бы лучше наводить порядок в городе.
Не обижаясь на эти слова, я, молча, вылез из глайдера и направился к оцеплению. Только при близившись к парням, я рассмотрел, что эти ребята были вооружены, бедно и плохо, но они имели холодное оружие – парой десантных ножей и какой-то уникально старый кинжал. Я направился к парню, преградившему колонне дорогу, и остановился перед ним. Внимательно его рассматривая. К тому же, по мере моего приближения к нему, на лице парня появилось выражение величайшего удивления, которое сменилось изумлением.
Привет, – небрежно бросил ему я, – очень похоже на то, что ты узнал, кто я такой. – Парень в ответ только головой кивнул. – Хорошо. Мы совершаем рекогнистировку города, хотим выяснить, что происходит на городских улицах. Но в вашем квартале было больше всего пожаров, поэтому изменили маршрут движения и прибыли сюда, чтобы помочь в меру своих сил. Да, кстати, как тебя зовут?
– Джошуа, я командир отделения внутренней охраны нашего квартала. Мое отделение отвечает за охрану этого участка, северо-западного направления. Мы давно заметили вашу колонну, поэтому мое отделение было усилено дежурным взводом. А что касается пожаров, то рано утром в квартале вдруг объявились какие-то хмыри с оружием, которые призывали нас выйти на баррикады, чтобы свергнуть власть проклятого Императора Иоанна и бороться за мировую революцию. А нам, что есть Император или то, что его нет – все едино, мы живем по своим законам, а не по имперскому законодательству. Вот, и послали этих дураков с оружием куда подальше. Так они, по дороге из квартала, забросили несколько наших домов зажигательными бомбами. Пришлось этим парням накостылять по шеям и вышвырнуть их за пределы квартала. Пожары почти все давно потушены, но дым мы оставили, чтобы другие революционеры подумали, что с нами покончено.
Мне понравился этот парень, его рассудительная речь и тот юношеский юмор, с которым он рассказал о только что произошедших событиях, имевших весьма глубокий политический характер. По всему получалось, что городская беднота, социальные изгои нашего общества, которые больше всего пострадали от негативных проявлений императорской власти, отказалась поддержать представителей имперских кланов в их борьбе за имперскую власть?!
– Джошуа, у меня очень мало времени, мне нужно продолжить разведку по городу, поэтому мы не будем заезжать в ваш квартал, а сразу направимся в центр Сааны. Но мне все хотелось бы переговорить с кем-либо из совета старейшин. Можешь ли ты организовать такую встречу, скажем, в течение десяти-двадцати минут?
– Не знаю, – ответил парень, – но попытаюсь.
Парень отошел в сторону и переговорил со своими бойцами, один из которых тут же сорвался с места и стремглав понесся в сторону пожарищ. А я отошел в сторонку и задумался, веточкой постукивая по голенищам сапог. Из слов сэра Гийома было понятно, что наемные армии кланов захватили или пытаются захватить столицу. Сейчас у нас нет достаточных сил, чтоб сдержать заговорщиков в мегаполисе, чтобы сражаться за каждый городской квартал. Но рано или поздно уличные беспорядки перерастут в столкновение военных частей и подразделений, в которых стороны обязательно применят бронетехнику и тяжелую артиллерию, а это будет означать, что большая часть Сааны превратиться в руины и будут большие жертвы среди ее жителей. И в этой общей картине судьба квартала бедноты непредсказуема. Пока силы родовых кланов разъединены, квартал может держаться и противостоять их натиску. Но дня через два – три, когда будут задействованы подразделения столичного округа, то мятежники, наверняка, попытаются уничтожить этот квартал и вырезать его жителей.
В момент этих размышлений Герцег слегка толкнул меня кулаком в бок, обращая мое внимание на то, что гонец возвращается в сопровождении пожилого кирианина.
* * *
Кирианин был стар годами, но бодро шагал рядом с молодым гонцом, его лицо было испещрено множеством морщинок, но глаза смотрели вызывающе бодро. Приблизившись к нам, старик сразу же подошел ко мне, и смело протянул руку для рукопожатия. Этот кириан был уверен, что я отвечу на его предложение и пожму ему руку. Дождавшись момента, когда рукопожатие закончилось, старик пробасил:
– Никифор, один из членов совета старейшин квартала бедноты, несу ответственность за охрану границ квартала.
Я сделал паузу и, не называя своего имени, предложил ему отойти в сторонку и перемолвиться словом наедине. К моему удивлению старик мое предложение воспринял спокойно и без каких-либо возражений. Мы отошли в сторону от парней и гномов, и я, без обиняков, поделился с Никифором своими мыслями в отношении того, что ожидает его квартал и его жителей через пару – тройку дней, или максимум через неделю. По лицу Никифора было хорошо заметно, что он не ожидал от меня подобной открытости. По его реакции я догадался о том, что старейшина был проинформирован гонцом о том, с кем ему предстоит переговариваться.
Никифор долго смотрел мне в глаза и спросил, не отрывая своего взгляда, почему член императорской семьи так плохо думает о жителях и о совете старейшин квартала бедноты? Честно говоря, вопрос для меня оказался неожиданным, до этого момента я никогда не задумывался над тем, существует ли или нет совет старейшин квартала бедноты, и чем он занимается. Пожав плечами, я так и ответил Никифору, на что он громко и весело рассмеялся. Его смех привлек внимание моих гномов и молодых парней из охраны квартала. С одной стороны на нас удивленно смотрели молодые кириане, а с другой стороны – бородатые гномы, совершенно неожиданно для себя мы с Никифором оказались в кольце внимательных кирианских и гномьих глаз.
Именно в эту минуту на дороге показались захваченные нами ранее грузовики с оружием. Оказывается, из-за блокпостов на дорогах колонна так и не смогла прорваться за пределы столицы, а сейчас она направлялась в императорский дворец. Никифор еще смеялся, а я протянул руку в сторону колонны грузовиков, пафосно заявил, что готов презентовать его кварталу оружие, которым загружены эти грузовики, но при условии, что оно никогда не будет поднято против имперского солдата. Кругом стала сгущаться тишина, нарушаемая подвыванием двигателей грузовиков, все собравшиеся кириане и гномы хорошо слышали мои слова и сейчас смотрели, ожидая ответа, на Никифора. Переговоры наши не задались, старейшина так и не успел рассказать мне о планах совета на ближайшее время. Никифор надолго задумался, затем поднял голову и, посмотрев на стоящих в отдалении кириан и гномов, прошептал мне на ухо.
