Анатолий Заклинский - Симбионт
— Перк? — услышал он знакомый мягкий голос.
Эмма была где-то рядом, и неужели она чувствует его? Он попытался что-то ей ответить, но у него не выходило. За исключением мерного стрекотания, издаваемого небольшой сферой впереди, в этом мире сейчас больше не было никаких звуков. Но присутствие Эммы он ощущал настолько отчётливо, как будто бы она действительно была за его спиной. Всё это никак не укладывалось в мыслях, но звук её голоса придавал ему сил. Он упирался, как мог, и в какой-то момент ему начало казаться, что натиск врага ослабевает.
Стрекотание усилилось — существо было недовольно тем, что его противник не сдаётся, и больше того, начинает переламывать ход их драки. И одно то, что оно дрогнуло, уверило Перка в победе. Здесь нельзя было понять это по глазам или каким бы то ни было другим признакам — всё держалось на одних лишь ощущениях, но в этой реальности они были убедительнее, чем всё остальное.
Ему в голову неожиданно пришли воспоминания о том, что Хайес уменьшил подачу биомассы, из-за чего сфера начала слабеть. Несмотря на могущество, существо не могло обратить этот процесс, и поэтому продолжало слабеть. Перк вдруг понял, что ему важно выдержать натиск сейчас, и он одержит верх.
Сила удушения уменьшалась, и он понял, что может действовать. Он вытянул руки вперёд, пытаясь ухватиться за огонёк, горевший впереди. Его ладони окутал страшный мороз — если бы они были настоящими, то наверняка покрылись бы инеем, но в этой реальности они существовали лишь в виде ярких очертаний, и поэтому Перк лишь ощущал холод, но внешне это никак не проявлялось. Руки как будто были сильно обморожены — он не чувствовал их, и действовал по наитию.
В один момент он ухватил огонёк и сам стал его сжимать. Его ладони ничего не ощущали, но когда в такт усилившемуся стрекотанию сфера в его руках начала сильно трястись, он почувствовал это всем телом. Видимо, ему удалось задеть противника за живое, и теперь важно было не отпустить его. Не дать добраться до самого ценного, что было сейчас в его жизни.
— Перк? — снова позвала Эмма, — ответь.
Ох, как же он хотел ей сказать, что всё будет хорошо, что они выдержат, но в этой тишине был только один звук — стрекотание агонизирующего противника. Для него оставалось тайной, как Эмма его чувствует, но сейчас важнее было выстоять, а потом можно будет спросить, если, конечно, ему удастся вернуться из этой реальности.
Вдруг он ощутил, что тьма рассеивается. Сфера, находящаяся перед ним, гасла, и тёмная реальность теряла очертания. И вдруг все ощущения, связанные с этой схваткой, пропали. Впереди не было злобно стрекочущего врага, а позади людей, которых Перк защищал. Не было больше ничего.
Стоун оглянулся. Переливающаяся сфера утратила все линии, исходившие в стороны. Теперь они больше напоминали короткие шипы, то и дело прорывавшиеся наружу. Она не была материальной — Перк не понимал откуда, но он это знал. Он как будто бы был одним целым с двумя людьми, находящимися поблизости. Темнота начинала проясняться — оглядевшись, координатор увидел внизу распластавшееся тело робота первого проекта, а после — себя самого. Очертания были расплывчатыми и непонятными, но он помнил, что перед тем, как вокруг всё потемнело, он стоял на том самом месте.
Перк снова поднял голову и увидел, что сфера начинает светиться ярче. Вместе с этим вокруг снова начала сгущаться темнота. Существо нужно было остановить — иначе оно вновь обретёт силу. Он закрыл глаза и попытался вернуть себе связь со своим телом. Он начинал ощущать пол у себя под ногами, и, что ещё более важно — ракетницу. Он чувствовал её вес, холод металла из которого она сделана. Он точно знал, что она у него в руке.
Он поднял её и открыл глаза. Он всё ещё находился в другом мире, но уже был вооружён. Вскинув ракетницу, он быстро нажал на кнопку пуска. Реактивный снаряд через секунду соприкоснулся со сферой, и Перка обожгло пламенем. Он заслонился рукой и пригнулся. Это движение перешло в падение, и падал он чересчур долго, как будто под ним разверзлась огромная чёрная бездна. Но уже спустя несколько секунда и она, и всё остальное исчезло.
Глава двадцать первая Возвращение
Кто-то держал его за руку, это он осознавал отчётливо, а вот в том, что касалось остальных чувств, он был не очень уверен. Он вроде бы и дышал, но плохо ощущал воздух, проходящий через ноздри. Вроде бы и слышал своё дыхание, но это и это чувство было смазанным. Он попытался пошевелиться — тело отозвалось, но с задержкой и очень неохотно. Хорошо ещё, что без боли.
К одной руке, державшей его ладонь, присоединилась вторая, обхватившая тыльную сторону. Стало теплее. Захотелось дышать, слышать и видеть этот мир. Он попытался разомкнуть веки, и ему это удалось — свет дня ударил в глаза, заставив тут же их закрыть.
— Перк, — тихо позвал знакомый голос, — ты меня слышишь?
Он попытался сказать «да», но вместо этого из едва раскрывшихся губ вырвался только еле слышный хрип. Перк закашлялся и попытался приподняться.
— Лежи, — мягкие руки осторожно остановили его и вернули в лежачее положение.
Он приоткрыл глаза настолько, чтобы было не слишком неприятно от попадавшего в них света. Изображение было мутным, как будто все глаза были покрыты какой-то слизью. Но постепенно зрение к нему возвращалось. Он смог открыть глаза полностью и осмотреться. Эмма сидела рядом и держала его руку. Перк ужаснулся тому, что не сразу смог её узнать, и это, похоже, было заметно, потому что его жена встревожилась.
— Ты в порядке? Не говори, просто кивни.
— Да.
Свой короткий кивок он подкрепил словом. На этот раз получилось заметно лучше, чем до этого, и он сделал первый шаг в обретении уверенности в том, что всё не так плохо.
— Где я? — спросил он.
— В госпитале. Ты немного пострадал, — сказала Эмма, — тот выстрел ракетой. Ты помнишь?
Перк перевёл на неё глаза. До того, как она сказала, он не помнил ничего о том выстреле, но теперь он в деталях всё осознавал, как будто это произошло только что. Он кивнул.
— Врач сказал, что если ты придёшь в себя, нужно будет его вызвать.
— Не надо, — сказал Перк, — не хочу.
Он не без труда поднял левую руку и взял ей вторую руку Эммы.
— Как вы спаслись? — спросил он.
— Мы долго ехали, — ответила она, — лифт несколько раз останавливался. Один раз особенно долго, но потом мы сразу добрались до верха.
— Ты помнишь, как звала меня?
Эмма удивилась.
— Откуда ты знаешь?
— Так звала?
— Это было в мыслях. Но ты ведь был там, внизу.
— Я не знаю точно, где я был, — сказал Перк, болезненно кашлянув.
В этот момент открылась дверь палаты, и внутрь вошёл высокий молодой врач.
— Я же просил вас позвать меня, — он с укоризной посмотрел на Эмму.
— Всё в порядке, доктор, — ответил Перк, — это я попросил немного отложить этот момент.
— Вижу, вам уже лучше. Это очень хорошо.
— Что со мной было?
— А вот на этот вопрос я не могу вам ответить, — доктор подошёл к медицинскому монитору, показывавшему состояние Перка, и посмотрел на изображение на дисплее, — по слухам, создана целая научно-техническая комиссия по разбору этого дела. Они чуть ли не каждую минуту справляются о вашем состоянии.
— Вы уже сказали им, что я пришёл в себя?
— Нет. Но я сделаю это через минуту. Я скажу им, что вам как минимум до вечера будет нужен покой, так что они не будут чрезмерно вам надоедать.
— А что с базой? — Перк посмотрел на жену.
— Закрыта. Пока на месяц. Мы все в отпуске, — ответила Эмма.
— Ничего себе.
В первый момент Стоун удивился, но потом понял, что это вполне закономерно — события, произошедшие в глубине лабораторий, очень сложны и очень неоднозначны.
— А мне можно встать?
— Не вижу никаких причин запрещать, — ответил врач, — но делайте всё осторожно. Учитывая странный характер вашей травмы.
— То есть? — спросил Перк, подняв брови.
Он попытался осмотреть себя, но не увидел ничего странного.
— В этом-то и странность, — врач повернулся к нему, — у вас нет никаких травм вообще. Ни внешних, ни внутренних. Но состояние ваше было критическим, когда вас сюда доставили.
— Вот как? — удивился Перк, — а где меня нашли?
— Мне никто об этом не говорил, — пожал плечами доктор, — мне вообще мало что говорили. Лишь дали указание привести вас в форму.
— А сколько времени я уже здесь?
— Три дня, — доктор отошёл от монитора и ещё раз взглянул на Перка, — и, как я и ожидал, вы пришли в норму. А теперь я вас покину. Скажу, что вечером вы сможете увидеться с представителем комиссии.
С этими словами он вышел.
— Что за комиссия-то? — спросил Перк у Эммы.
— Особая. Они расследуют всё, что произошло в лаборатории.
— А ты ничего об этом не знаешь?
