Андрей Ливадный - Абсолютный враг
— Проигравшим миллионы лет назад механоформам, — подумав, ответил Вадим. — Они частично уцелели, но сами не в состоянии взять реванш. Только вся твоя логика, Найджел, не выдерживает критики. У механоформ нет модулей искусственного интеллекта, а комбинацию, которую ты обрисовал, способен просчитать и спровоцировать только искусственный разум.
— Почему — искусственный?
— Держать один, а быть может — единственный уцелевший корабль в определенной точке на протяжении сотен тысяч лет в ожидании, пока поблизости окажется сила, способная одолеть противника?.. — Вадим покачал головой, выражая сомнение. — Нет, у биологического существа не хватило бы ни терпения, ни срока жизни на реализацию подобного плана.
— Согласен. Но по моим подозрениям, искусственному интеллекту, заварившему кровавую кашу, не так уж и много лет. Корабль, атаковавший Алексию, скорее всего долгое время находился в режиме глубокой консервации. Его отыскали, пробудили от спячки и поставили на «боевое дежурство», в точности зная, что люди рано или поздно появятся в данном секторе скопления. Возможно, корабль был отреставрирован. Не важно.
— Важно, кто за этим стоит?
— А тут уже и думать нечего. Ты сам минуту назад заметил, что у механоформ нет модулей искусственного интеллекта. Но у них есть ревайверы — устройства, специализирующиеся на анализе чуждых технических структур. Думаю, что изначально они были созданы для управления репликаторами и являлись не только контролирующими модулями, но и генераторами моделей различных, воссоздаваемых репликаторами объектов. Для осуществления столь сложных функций, как управление терраформингом, ревайверы должны были оснащаться очень мощными вычислительными устройствами и, как минимум, потенциалом аналитических способностей.
— То есть, по-твоему, ревайверы все же обладают способностью к мышлению?
— Не знаю. Не уверен. Если они и мыслят, то не так, как мы или наши машины. Но у них есть одна конструктивная особенность, — способность к анализу сложных структур, как материальных, так и информационных. А теперь попытайся сложить две половинки целого. Кто обладал сведениями, касающимися цивилизации инсектов, знал о наличии у них транспортной сети?
— Механоформы, — ответил Вадим. — Они воевали с разумными насекомыми на протяжении тысячелетий.
— Правильно. Но вторая часть информационной составляющей была недоступна терраформерам, запертым в границах скопления О'Хара. Я все ломал себе голову, пытаясь понять, откуда у них появились сведения о людях? Откуда взялась уверенность, что потенциала нашей цивилизации хватит, чтобы сломать хребет победившему в давней войне анклаву? Кто с уверенностью констатировал, что люди ввяжутся в войну, если одна из колоний подвергнется варварскому уничтожению?
— Искусственный интеллект, созданный нашей цивилизацией?
— Именно! — с мрачным торжеством в голосе подтвердил Найджел. — Теперь всё встало на свои места. Проигравшие давнее противостояние терраформеры миллионы лет таились на этой планете. Их боевые репликаторы были уничтожены, а те, что остались, страдали непоправимыми программными сбоями. У доминаторов не было никаких шансов вновь выйти в космос и завоевать его. Пока над Ржавой Равниной не потерпел крушение фрегат Альянса.
— Ты считаешь, что Призрак предал своих создателей, информировал механоформы о человеческой цивилизации и спрогнозировал грядущие события, показав, что нужно делать, если в границах скопления появятся колонии людей? — вмешался в диалог мнемоников Кайл.
— Нет, — ответил Найджел. — Я считаю, что ревайверы скопировали информационные матрицы модулей «Одиночка». Им потребовалось тысячелетие, чтобы разобраться в сложной информ-структуре, и в результате исследования они создали собственный аналог искусственных нейросетей. Здесь, в недрах Ржавой Равнины, зародился новый тип нейросетевой управляющей системы, которая пока не обрела самосознания, но в результате анализа данных, самообучилась до уровня, позволяющего принимать нестандартные решения.
— Возможно, ты прав… Но тогда события объясняются намного проще. Ревайверы изолированного анклава получили нейросетевые структуры, начали развиваться, и когда их последний базовый корабль, действительно законсервированный в одной из удаленных звездных систем, обнаружил «Пенелопу», они идентифицировали КРК как «объект, принадлежащий цивилизации людей», и на основе своих новых возможностей выработали мгновенное решение — следовать за «Пенелопой» и атаковать первую попавшуюся на пути колонию Человечества, чтобы спровоцировать ответный удар, который уничтожит их давних врагов.
— Кто же в таком случае Призрак? — вмешался в их разговор Кайл.
— Он — «Одиночка». Управляющий кристалломодуль одной из серв-машин, сумевший наладить связь с «внешним миром». Возможно, ревайверы попросту не добрались до него, — ответил Найджел.
— Что значит «не добрались»? — уточнил Вадим.
— Есть два варианта. Либо он находится в третьем фрагменте фрегата, либо он тут, но заблокирован в отсеках, куда механоформы пока что не добрались.
— А как, по-твоему, он наладил связь с сервами, обитающими на просторах Ржавой Равнины?
— Эту планету когда-то сплошь покрывали города инсектов. Кроме общего ментального поля, разумные насекомые пользовались и техническими средствами коммуникации. Если вспомнить фотонный мозг, управляющий Сферой Дайсона, то по аналогии следует предположить наличие системы оптических кабелей, проложенных по всей площади древних конструкций.
Вадим обернулся к спейсбаллу, сформировал мысленный образ и спросил:
— Я прав?
Получив утвердительный ответ, Рощин задумался.
— Кайл, помнишь, ты мне рассказывал, как стая диких сервов атаковала доминаторов?
— Конечно.
— Их предводитель был похож на Призрака, верно?
— Мне не удалось идентифицировать сигнатуру.
— Не догадался — почему?
— Нет.
— Ты наблюдал не энергоматрицу, а оптический фантом. Мне кажется, что Найджел прав. Призрак — самостоятельная сила. Он действует под самым носом у механоформ, но остается вне их досягаемости.
— Он — наш союзник? — спросил Краб.
— Не знаю. По обстоятельствам. — Вадим напряженно размышлял, пытаясь составить план дальнейших действий. — Найджел, ответь честно — зачем ты ввязался…
— Вот достал!.. — Гревс неприязненно посмотрел на Рощина. — Тебе станет легче, если я признаюсь в каких-то тайных замыслах?!
— Нет. Я хочу услышать правду.
— А я не собираюсь исповедоваться. Думай, что хочешь. Если выживем, тогда и поговорим.
— Ну, как хочешь. Только дай слово, что не сбежишь и не ударишь в спину.
— Рощин, не перегибай.
— Ладно. Извини. — Вадим послал мыслеобраз, привлекая внимание Лайфа. — У нас есть только один шанс выжить самим и сохранить уникальную техносферу Ржавой Равнины, — произнес он. — Нужно наладить контакт с Призраком и уничтожить ревайверов, контролирующих действия механоформ. Тогда мы сумеем прорваться к фрегату, разрушить репликаторы и подать сигнал на гиперсферных частотах с использованием Вертикали.
— И что дальше? Как быть с механоформами, которые вот-вот начнут атаку?
— Они не успеют, если мы будем действовать быстро.
Найджел нахмурился.
— Вадим, отойдем в сторону. На два слова.
— Ну? — Рощин вопросительно посмотрел на Найджела. — В чем дело?
— На мой взгляд, ты ставишь сверхзадачи, капитан. Наших с тобой мнемонических способностей хватит чтобы незамеченными спуститься вниз, добраться до обломков фрегата и, отыскав пару бронескафандров, свалить отсюда.
— Свалить?! Интересно, как?
— Ты ведь знаешь, что произойдет, если врубить гиперпривод хотя бы одного из «Фантомов» на полную мощность?
— Знаю, — согласился Вадим. — Скорее всего, произойдет пробой метрики пространства и нас захватит Вертикаль. Учитывая последние открытия, я предполагаю, что нас, вместе с изрядным фрагментом окружающего вещества, выбросит в систему Ожерелья. Но бегство не решит проблемы. Кто-то из ревайверов, носителей нейросетей, вполне может уцелеть, и тогда — ищи иголку в стогу сена.
— Удар установки «Свет» исключит такую возможность, — возразил Найджел. — Мы вырвемся отсюда и передадим флоту координаты…
— Гревс, мы находимся среди уникальной техносферы, — прервал его Вадим. — Могу поклясться, что даже ты не видел ничего подобного. Здесь миллионы лет идут процессы кибернетической эволюции…
— И что? — жестко оборвал его Найджел. — По-твоему, мне следует выдавить слезу умиления? Впрочем… — Он с сочувствием взглянул на Рощина. — Неисправимый идеалист, да? Видел я таких. Природу чуждых планет нужно беречь, теперь вот начнем оберегать чуждую техносферу, где «пробиваются ростки разума», правильно? Пока здесь во второй раз не вырастет нечто, способное дать нам по башке!
