Фридрих Незнанский - Ледяные страсти
- Точно? - недоверчиво сощурился Серега.
- Да чтоб мне провалиться на этом месте!
- Там в углу. - Сергей мотнул головой в направлении настенной вешалки. Там из-под груды пальто и шуб действительно торчал угол большой черной сумки.
Николай схватил драгоценный баул и опрометью бросился к своей машине. От куртки так разило водкой, как будто он искупался в бассейне с алкоголем. Сумка была тяжелая - килограммов пятнадцать, не меньше. Расстегнув «молнию», Николай обнаружил полотенца, неприятно пахнувшие плесенью или чем-то похожим, - очевидно, Панов сложил их влажными, и они успели натурально завонять. Под полотенцами лежали два тренировочных костюма и воздух тоже не озонировали. В отдельных чехлах две пары коньков: одна совершенно пришла в негодность - лезвия и ботинки скрутились в весьма замысловатую конструкцию, вторая оказалась совершенно целой. А вот, наконец, и то, что нужно! На самом дне лежал тяжелый сверток размером с обувную коробку, обернутый в черный непрозрачный полиэтиленовый пакет и перетянутый скотчем.
Николай позвонил Денису на мобильный, благо у него роуминг по всему миру, что в Москву, что в Германию звонить - все едино.
- Сумку нашел, в ней подозрительный сверток, - доложил он. - Залеплен скотчем. Вскрывать?
- Нет, надо проверить отпечатки пальцев и вообще.
- Ждать тебя?
- Нет, я в аэропорту, но рейс только через два часа. То есть в конторе буду часов через шесть, не раньше. Дуй к Пушкину, попроси помощи, или к дядюшке, о’кей?
- А Панова ты нашел? - успел-таки спросить Николай.
- Нашел.
Телефонный звонок заставил Агеева вздрогнуть. Почти полночь. Звонил аппарат в кабинете шефа. Филя опрометью бросился туда.
Так… магнитофон подключен, присоска на месте, все работает. Номер не определился. Филя, кожей чувствуя, что это они, прокашлялся и поднял трубку. Беззвучно закрутились колесики кассеты, наматывая пленку.
- Слушаю. - Голос совершенно не получился. Филя прокашлялся еще раз.
- Грязнов? - Точно они. - Этолеешь?
- Ага.
- Завтра. В девять утра. Сто пятнадцатый километр Минского шоссе. Приезжай один.
Все.
Филя возбужденно забегал по кабинету. А если Денис не успеет? А деньги? Кому звонить? Куда бежать? Надо же что-то делать!
Пушкина Щербак вытащил из постели телефонным звонком. Иннокентий Михайлович долго кряхтел в трубку и придумывал причины, почему всякие там проверки нужно отложить до утра. Но Николай был неумолим, обещал компенсацию в любых разумных размерах, сулил златые горы, молочные реки с кисельными берегами и еще упирал на то, что жизнь и здоровье Севы Голованова напрямую зависит от скорости, с которой Иннокентий Михайлович выберется из-под одеяла.
- Ну только ради Севы, - в конце концов сдался Пушкин. - И машину к подъезду.
Пушкин жил у метро «Битцевский парк», так что Николаю было даже по пути из Теплого Стана на Петровку.
Около полуночи они уже были на Петровке. И теперь настала очередь Пушкина умасливать и уламывать. Чем Иннокентий Михайлович прельстил дежурного криминалиста, Николаю было неведомо, но минут за пятнадцать нашлась и лаборатория, и оборудование, и спец по купюрам и пальчикам.
Капитан милиции Катаева - приятная дама средних лет, в очень сексуальных очках - быстро и профессионально обработала сверток, сняла пальчики, загрузила оттиски в компьютер. Оставалось только ждать: найдутся ли совпадения по картотеке. Николай понимал, что это может занять много времени, и, чтобы не терять его впустую, уговорил Катаеву проверить еще и купюры. И на предмет пальчиков, и в ультрафиолете - не фальшивые ли.
- Нефальшивые, - был ответ Катаевой. - Неновые стодолларовые купюры. Сорок пачек по десять тысяч долларов. Пачки опечатаны бумажной лентой. Упаковка небанковская. Реквизиты упаковщика отсутствуют, - диктовала она словно для протокола. - На бумажной ленте отпечатки пальцев отсутствуют из-за пористой структуры материала. На купюрах - аналогично.
- То есть обычные сотенные? - переспросил Николай.
- Обычные, да не совсем.
Катаева пригласила Николая и Пушкина к столу и предложила взглянуть на банкноты в ультрафиолете. Кроме обычных водяных знаков на уголках под цифрой «100» на той стороне, где портрет, отчетливо просматривались две написанные от руки буквы «ФО».
- Меченые! - хлопнул себя по бокам Пушкин.
- И что, все такие? - спросил Николай.
- Нет, - ответила эксперт. - Примерно десять - пятнадцать банкнот на пачку.
- А «ФО» - это что? - поинтересовался Пушкин.
Николай, не долго думая, предположил:
- Фонд «Отрада».
- Значит, Султана бабки?
- Его.
Компьютер жалобно пискнул, сообщая, что закончил проверку. Совпадение обнаружено.
На левую половину экрана выползла карточка с отпечатками из картотеки, а на правой прорисовались только что введенные оттиски. «Совпадение - 98%».
- Ну?! - заторопил железяку Николай.
- Терпение. - Катаева нажала на «ввод», и на экране появилась регистрационная карточка.
«Гальберт Виктор Маркович, 1965 г. р. Привлекался в качестве свидетеля по делу № 231/91…»
- Бого ты ждал? - справился Пушкин.
Николай не ответил. Он умоляюще уставился на Катаеву:
- А других пальчиков нет?
- Нет. На свертке обнаружены отпечатки одного человека.
Заснеженная дорога. Солнце. Видимость отличная. На километры вокруг все просматривается и простреливается. Где притаились омоновцы, Денис не видел и очень надеялся, что похитители тоже не видят.
Он ехал сразу набело, отрабатывать черновик было некогда. И так еле успел из аэропорта заехать за деньгами.
Ехал один, как и требовали. Но дядюшка обещал, что похитителей возьмут, - значит, их возьмут.
Машин было немного, и основной поток двигался в сторону Москвы. На столбиках по обочине мелькали цифры 20, 50, 75, 100… Дениса обошли две огромные фуры. Он не торопился. На часах 8.50.
115-й километр. Ничем не примечательный. Вдалеке справа дымят трубы какого-то завода. Ни самого завода, ни города не видно. Все теряется в морозном мареве. Только три плотных, серых столба поднимаются в небо, чуть заваливаясь на север. Южный ветер, значит.
Он притормозил, съехал на обочину, огляделся. По-прежнему никаких следов засады. Ни грузовика с проколотой шиной, в котором мог бы уместиться отряд спецназовцев, ни живописной группы лыжников.
9.00. Мимо в сторону Москвы пронесся шестисотый «мерседес» с тонированными стеклами.
Денис оглянулся. «Мерседес» в полукилометре позади него разворачивался.
Развернулся. Медленно покатил вперед. Миновал Дениса и остановился в десяти шагах.
Из машины медленно и с достоинством выбрался Сева и еще один незнакомый мужчина - по виду обычный браток, «шестерка».
Денис взял пакет и тоже вылез. Сева и его спутник сделали пять шагов и замерли точно посредине между машинами. Денис тоже сделал пять шагов.
Браток протянул руку. Денис положил на нее сверток. Сева, словно повинуясь неслышному приказу, сделал еще шаг и встал рядом с Денисом.
Браток заглянул в пакет, пошуршал пачками купюр, удовлетворенно кивнул и вернулся в свой автомобиль. Денис и Сева поторопились к джипу.
Не было произнесено ни единого слова.
«Мерседес» рванул вперед. Денис осторожно развернулся и покатил в сторону Москвы.
Он все время смотрел в зеркало заднего вида, но «мерседес» удалялся, а ничего не происходило.
Заградительный кордон стоял на 120-м километре. И появился он там только после того, как Денис и похитители встретились. Так что обитатели «мерседеса» по дороге на встречу ничего подозрительного не усмотрели и приехали прямо в лапы спецназовцев.
На 115-м же километре были установлены несколько видеокамер, которые с разных точек зафиксировали процесс обмена.
…Бо было похоже на воссоединение большой и дружной семьи. Севу щупали, хлопали по плечам, всеобщему восторгу не было предела. Когда, наконец, страсти немного улеглись, Денис потребовал:
- Рассказывай.
Сева смущенно уставился в стол:
- А нечего особенно рассказывать. Пришел к Донбассу в гостиницу, не договорили мы о Панове, а тут налетели молодцы в масках. Я вроде отмахался, но в машине меня таки достали.
- А держали где?
- На дачке одной. Заперли нас там втроем…
- Втроем? - переспросил Денис.
- Ну да. Я, Донбасс и еще Витя Гальберт. Вообще-то, это его дача, но его тоже заперли. На окнах решетка и сигнализация, двери железные, к ним засовы с наружной стороны приделаны - не перегрызть, через крышу и подвал тоже не уйти, телефон отрезан, мобилы отобрали. Вот так, в общем.
- Что же вы там делали? - хмыкнул Щербак.
- Пили в основном. Водки и жратвы запасено как перед войной. Ну, конечно, пытались выбраться. Один раз почти получилось, но не совсем. Очень вежливо попросили больше так не делать.
- Не били, не мучили? - не унимался Николай.
- Не-а. Я, кстати, про Панова выяснил. Это еще интересно? Я же не знаю ничего, как у вас тут.
