Елена Голощапова - Заживо погребенный
Он вспомнил старый разговор в фехтовальном зале:
- Итак, из всех форм фехтования мне ближе пятая форма? - переспросил Люк.
- Как и мне, - ответил ситх, внимательно анализируя реакцию сына. Мальчишку учили бояться схожестей со своим отцом, называя любое действие ситха злом в чистом виде. К счастью, Люк оказался не настолько внушаемым. - Всего форм семь.
Мальчишка удивленно приподнял брови и посмотрел на отца. В его голосе звенело легкое обвинение:
- Ты показал отрывки только из шести.
Вейдер улыбнулся под маской. Здесь, в зале для фехтования, можно было быть собой, вспомнить, каково это - жить, проявить настоящие эмоции. А для кого-то это была возможность снять свои маски. Именно Люк носил маски, эти прилипшие к нему личины, которые хотели видеть и видели окружающие. И этим Люк напоминал Вейдеру Падме, пробуждая в нем желание сорвать их. Потому что ему не хотелось видеть бесчувственного рыцаря-джедая и лицезреть один из символов так ненавистного ему Восстания. Здесь они были просто отцом и сыном, забывая о войне между Альянсом и Империей. Но, несмотря на родственные чувства, ситх с сыном в бою не церемонился, доводя того до пределов выносливости и выходя за них. Потому что Вейдер знал, что Люк может и лучше, а сын за все время так и не научился сдаваться.
- Седьмая форма находится на границе между Светлой и Темной сторонами, - неохотно ответил ситх.
Мальчишка вздрогнул. Они избегали обсуждения сторон Великой Силы.
- Используется как ситхами, так и джедаями, - продолжил Вейдер. - Среди фехтовальщиков: его Величество Кос Палпатин и Магистр Ордена джедаев Мейс Винду.
Он не сказал, что поспособствовал смерти последнего. Его сын и так был в курсе, кто помог уничтожить Орден.
- Если боишься, мы не будем пробовать, - сказал Вейдер, активируя меч. - Тебе еще слишком многому надо учиться...
Но смена мировоззрения Люка случилась не тогда, а гораздо позднее. Вейдер даже не заметил того момента, когда сын начал закрываться.
И все эти тренировки до изнеможения, когда только упрямство не позволяло Люку сдаться, проектирование различных боевых ситуаций - все это предназначалось именно для подготовки к этому сражению. Тор пал от руки Люка - смертельный удар был нанесен в некоторой спешке. Удивление гротескной маской застыло на лице одного из самых лучших фектовальщиков, обученных Палпатином, когда клинок проткнул его живот.
А вот теперь брат с сестрой сошлись в поединке, и впервые за все сражение Вейдер заметил в Люке признаки страха. Тот понимал, с кем сражается, и последствия тоже отлично осознавал. В бою мальчик использовал свои эмоции, но не давал им брать верх над собой. Люк смог ввести сестру в транс.
Далее шел разговор Крита и Люка. Сын уговаривал того увезти Лею. На полуслове мальчишка прервался - всего на секунду, но Вейдер понял. Все оказалось еще хуже, чем он думал, ибо его сын видел то же, что и он - свою смерть. Люк знал, что, скорее всего, он умрет в той битве. А значит, когда Люк закрылся ото всех, он не просто прятался. Он пытался повторить результат в видении - смерть Палпатина. Люк всегда был целеустремленным, но даже Вейдер не предполагал, что внесет сын в список средств.
И вот последние кадры, когда мальчишка почувствовал, что ждет его впереди. И этот взгляд... Мальчишка просто взял и вобрал в себя всю ту Тьму, которая сосредоточилась в зале. Он действовал на инстинктах, он нуждался в защите, но при этом все понимал и действовал намеренно. Тьма нападает и уничтожает, но Тьма может и защищать. Но ее нужно контролировать - именно этому и учат ситхов. За каждым погружением ученика в эту стихию обязательно должен наблюдать учитель. Поэтому так сильна связь между учителем и учеником - она жизненно необходима. Когда-то Дарт Сидиус позвал его из Тьмы, и Вейдер пошел за ним. Мальчишка разорвал родственную связь - у него не было учителей. Еще там, на Звезде Смерти, Вейдер отметил про себя, что у его сына огромный потенциал, но без хорошего наставника было неизвестно, прославит это его или погубит. Последний вариант чуть не претворился в реальность, но Вейдер смог позвать Люка, нарушая все существующие правила, он смог достучаться до сына, смог его вернуть, и мальчишка даже не понял, что призванная им бесконтрольная Сила, не имея достойного выхода, чуть не убила его.
Тогда, на Корусанте, Люк творил то, что от него пытались добиться ситхи на станции, и даже более того. Вейдер отлично понимал, что первый шаг уже сделан, и какой! Одно дело - использовать Темную сторону в себе, и совсем другое - опасную технику погружения во Тьму, технику, так любимую ситхами в смертельных ситуациях. Вейдер знал, как ломать людей под критерии, нужные для ситхов. Более того, он даже находился для этого в идеальном положении. Когда-то Дарту Сидиусу пришлось стать для Энакина Скайуокера наставником и другом, но главное - он смог заменить мальчишке отца. Будущий Император пробрался под ментальные щиты юного Скайуокера и вскрыл их, заставив доверять. Вейдер же был отцом Люка по крови и своими действиями он подтвердил это. Вчера Люк доказал, что он будет слушать его. Вейдер отлично понимал, что именно нужно сделать со Скайуокером: в идеале нужно разрушить моральные рамки или хотя бы сдвинуть их; добавить жестокости; распалить амбиции или поставить перед мальчишкой цель, хотя бы даже такую, как месть, что и использовали джедаи; или предложить сильное государство,как сделал Палпатин - и все. И у мальчишки появился бы нужный и правильный для ситха оттенок в Силе. Учитывая, что природная гибкость, умение легко приспосабливаться, эмпатия и целеустремленность могут превратиться в умение манипулировать и плести интриги, Дарт Сидиус бы еще гордился таким преемником.
И, может быть, тогда, на Беспине, он бы согласился на это. Во-первых, это спасло бы жизнь сына, во-вторых, легко позволить сломать того, кого не знаешь, особенно когда это входит в твои планы. Вейдер еще не знал Люка, у него не было к нему привязанности, только чистый интерес, и, как выразился Оби-Ван, желание использовать в своих корыстных целях. Вот только он действительно испугался, когда Люк спрыгнул в шахту, и это заставило Вейдера потянуться к сыну и проложить между ним связь в Силе. Тогда в первый раз он позволил себе назвать его сыном, и тот откликнулся. "Случайности не случайны", - сказали ему когда-то. И то, что на Беспине он упустил отпрыска, все-таки было во благо.
"Ситхи эгоистичны", - говорил Палпатин. И сейчас последний ситх эгоистично не хотел класть жизнь своего сына на алтарь ордена, даже учитывая, что тот подходил на эту роль больше его ученика. Глупо было пытаться сковывать мальчишку рамками другого Ордена, в которых, как начал Вейдер понимать, даже ему порою было тесно. Потому что в чем-то был неправилен взгляд джедаев, но, к своему неудовольствию, он должен был признать, что и ситхи в чем-то ошибались. Впрочем, рамки и правила можно поменять, но это подождет... Главное, он не будет пытаться ломать мальчишку, подстраивая под старые требования.
Что ж, он все решил: он отец Люка и он предоставит сыну выбор. Или хотя бы иллюзию выбора. В конце концов, Вейдер все же ситх, и этого из него уже никак не выбить. Вот только с Люком надо поговорить поскорее, пока сын не начал приходить к неприятным выводам или творить глупости.
К тому же, на "Исполнителе" находится его дочь, и он должен с ней поговорить, а заодно оценить причиненный Палпатином ущерб. Но сейчас на первый план выходят дела Империи.
* * *
Выходя из дворца, Крит держал на руках бесчувственную девчонку, мятежницу, которую когда-то он должен был найти по приказу учителя. Что ж, он нашел ее и выполнил поставленную задачу, только вот какой ценой? Он шел к этому дню, к этому сражению, потом и кровью; дикими изматывающими тренировками; рискованными, почти смертельными миссиями, зарабатывая себе право убить Палпатина, право исполнить свою месть. И годы, потраченные на это, разбились об слова какого-то мальчишки, Кайла Наберрие, сына Дарта Вейдера, носившего ранее имя Люка Скайуокера. И то, что этот юнец заявил, что Крит умрет в этом сражении, ничего не значило для ученика ситха: смерть давно его не страшила. Нет, его задело другое. Этот светловолосый мальчишка многое знал о мести и когда-то так же чувственно и страстно желал смерти кому-то. Люк Скайуокер умел наносить удары не только световым мечом, но и словами. Он умел бить по слабым местам и сейчас попал четко в цель. Потому что в жизни Крита не было ничего, кроме мести, не было иной цели. Кое-что, правда, еще было: верность и уважение к учителю. На чем и сыграл Люк Скайуокер.
"Палпатин умрет", - сказал сын Вейдера, и Крит ему поверил. От мальчишки веяло не только уверенностью, но и огромной Силой. Он уже ничего не скрывал и не пытался спрятать себя. Перед Критом стояла стальная решительность, что заставило юного ситха признать право Люка участвовать в поединке вместе с отцом.
