Александр Ранецкий - Мятеж воина
А потом сквозь подступающую смертную тьму вспомнил, что, возможно, он последний на "Разящем" остался в сознании, что с его гибелью некому будет вывести линкор в реальный космос и предупредить имперские базы о том, какая опасность подстерегала в подпространстве его корабль – и, пожалуй, многие другие тоже.
– Ладно, железяка… – почти беззвучно пробормотал он, – можно считать, что я делаю тебя своим преемником. Инзер Дорм ан: код ноль, устройство системы "Морт". Командуй тут без меня… если еще осталось чем.
Гал Юргель, старший медтехник первого класса, покосился на стоящую у выхода из отсека боевую машину с ее солидным арсеналом и, насвистывая под нос песенку, выдвинул из нижней части вороненого контейнера все приборы и материалы для ежедневной профилактики его "спящего" обитателя. Мысли Юргеля были заняты девицей-соседкой. Красотка эта оператор Ладова, рассказать кому, не поверят, что они были заперты в одном отсеке и до сих пор не пообщались теснее… Представить в лицах сцену "тесного общения" Юргель не успел. Линкор содрогнулся, как настигнутое выстрелом животное. Техника метнуло к двери его псевдокаюты, он услышал, как трещат кости, и закричал – но не от боли, а от ужаса. Многотонную махину робота-охранника опрокинуло и тоже бросило через весь отсек. Катясь кубарем, боевая машина ухватилась было за драгоценный вороненый контейнер, стронула его с места, порвав почти все линии связи, изогнула и распорола одну из стенок – из разреза тут же начал пузырями выдавливаться синеватый гель. С плеча боевой башни сорвало главный калибр, змеи разрядов потекли из обломанных контактов, дезориентированная машина попыталась дать залп, и все взорвалось Обе псевдокаюты превратились в груду обломков, робот с пораженными управляющими центрами еще несколько раз дернулся, разбросал в стороны массивные конечности, став похожим на раздавленного паука, и затих. Гал Юргель умер гораздо раньше – манипулятор агонизирующей машины оторвал ему голову.
ЕГО разбудили судороги, вопль собственных перегруженных, беспорядочно сокращающихся мышц. Рот и нос у него были зажаты, верхнюю часть лица нестерпимо давило что-то тяжелое, черное. В висках бился под шлемом сигнал тревоги. "Дорм ан", "Дорм ан": корабль в опасности, капитан, бери управление на себя! Но управляющие узлы не отвечали, линии нейросвязи с ними были порваны.
Судорога бросила его на твердую стену, странно онемевшая рука нащупала в ней пустоту. Он ударился о преграду всем телом, раздался скрежет, морозный хруст обламывающихся информканалов, стена подалась, и он выкатился на палубу голый, скользкий от синего медицинского геля, весь в обрывках тонких проводков, подведенных под кожу, к основанию каждой из мышц. То, что душило его, тянулось кишкой из распоротого металлического ящика. Он сорвал помеху с лица – это оказалась стандартная дыхательная маска. Сознание выхватывало отдельные, сюрреалистические детали окружающего – оплавленная вмятина в переборке, боевая машина, искореженная взрывом собственной лучевик-пушки, нелепый изгиб обезглавленного человеческого тела. Но разобраться в происшедшем можно было и потом, сейчас главным был сигнал тревоги. "Дорм ан", корабль в опасности.
Скорее привычка, чем разум, бросила его к пульту управления, и причина опасности сразу стала очевидной. Линкор терял ход, резко и неуклонно: вся энергия корабля была для чего-то брошена на силовые щиты. Руки сами поскакали по сенсорам, рассылая приказы всем отсекам. Но никто не спешил откликаться в ответ…
Времени не было, скорость корабля падала. "Здесь капитан. Требую полного подчинения мне всей корабельной сети… переход на ручное управление… командую: снижение мощности силовых щитов, вся энергия – в двигатели. Аварийный пробой, выброс из подпространства, немедленно! Выполнять!"
Кто бы ни услышал этот приказ – операторы-люди или безотказный искусственный разум Астро, – он подчинился мгновенно. Все вокруг чуть заметно завибрировало; уши заложило, по коже будто побежали электрические искры, волоски на ней встали дыбом. К горлу подступила тошнота. Компенсаторы линкора должны были бы погасить большую часть напряжения, но не справлялись с задачей наверняка были как-то повреждены.
Беззвучный гул накатывался со всех сторон, на какой-то миг вибрация стала невыносимой… и вдруг прекратилась в один миг. Линкор прорвался в реальный космос.
Значки на терминале успокаивающе подмигивали: "До возврата в прежний режим ноль шесть… ноль три… ноль одна… ВЫПОЛНЕНО, каковы будут дальнейшие указания, командир?"
Он шевельнул губами, но разучившиеся работать связки, издали только хриплый отрывистый звук. Он протянул руку к терминалу.
"Здесь капитан", – и приложил ладонь к сканеру.
"Подтверждение принято, 69 127 013", – тихо вздохнула система.
Эти цифры пробудили в нем странное ощущение чего-то смутного, того, что было с ним прежде… Оно перерастало в напряжение, тревогой сдавливало виски.
"Здесь капитан. – Руки действовали автоматически. – "Красный код".
Память услужливо вынесла значение активированного его рукой символа: "Пожарная, радиационная, химическая тревога. Начать аварийные работы. Оказать помощь пострадавшим. Подсчитать ущерб и потери. Определить координаты, расстояние до ближайших населенных территорий. Доложить".
Кажется, он выполнил свое главное предназначение… Его внезапно настигла реакция. Мышцы снова свело, он стиснул челюсти, обхватил ладонями липкие голые плечи – и тут его словно накрыла волна. Ощущения… осязание…тело в мелких капельках крови там, где напряжение пробоя выдавило из-под кожи иголочки-крепления проводов… ОН ВЕДЬ ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ МЕРТВ! ОН БЫЛ МЕРТВ! ОТЧЕГО ЖЕ ОН СНОВА ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ЖИВЫМ?!
Темнота отступила. Пилотское кресло могло при необходимости служить и медустановкой. Анализ, инъекция, вторая – и тело с рассудком начали медленно возвращаться к норме. Во рту был едкий привкус желчи, саднящую кожу прохватывал озноб. Человек перед пультом не помнил, что случилось. Но он не отдавал себе в этом отчета – для него не было прошлого, только настоящий момент, в котором нужно было действовать.
"Состояние корабля?"
"аварийно-восстановительные работы ведутся по расписанию"
"Соединить меня со старшими корабельными офицерами".
"управляющие посты недоступны, все старшие корабельные офицеры мертвы"
"Кто остался в живых после катастрофы?"
"операторы отсеков, весь личный состав находится в пассивном режиме медицинский диагноз – кома"
"Можно ли вывести их из этого состояния?"
"ответ отрицательный, ресурсов корабельных реанимационных приборов недостаточно"
Капитан устало откинул голову на спинку кресла.
"Навигатор", – окликнул он.
"недоступен"
"Вывести на дисплей сигнал внешних видеодатчиков".
Маленький, с яйцо, сгусток холодного белого пламени виднелся невдалеке за бортом, чуть поодаль плыли на фоне усеянной дальними звездами бархатной черноты два или три разноцветных кругляша – солнце и планеты, его спутники. Вверху и внизу были созвездия, но бывший флагман со всем своим опытом астролетчика не мог опознать ни одно из них.
Линкор был вне зоны исследованного пространства.
"Командую: перевести все цепи управления линкором на автоматический режим".
"переход на автоматический режим всех доступных цепей управления подтверждаю" Он не сразу осознал разницу в формулировке. А потом…
"Здесь капитан. Какие управляющие цепи недоступны?"
"отдел навигации, цепи управления огнем, штурмовые подразделения, палубы истребителей, контроль жилых отсеков, ремонтные бригады, матобеспечение"
Перечисление все длилось и длилось; капитан почувствовал, как от каждого нового слова у него на лбу выступает холодный пот. Недоступным было все, кроме ходовой и генераторов силовых щитов. Корабельную сеть словно постигло небывалых размеров короткое замыкание.
"Причины неисправности!"
"неисправности нет, все перечисленные узлы функциональны"
"Причина отсутствия доступа?!"
"перечисленные узлы находятся под контролем операторов, операторы не дают ответа на запросы, подчиненные им узлы недоступны"
Капитана знобило, синеватый медгель комками застывал на теле.
"Внутренний видеоконтроль".
"командирский доступ принят"
"Показать навигатора… пилота".
Экран стерео разделился на две части. Слева рубка, справа ложе-кресло в отгороженном закутке. Голова навигатора закрыта нейрошлемом и дыхательной маской, тело неподвижно, руки в захватах реанимационных приборов. Место пилота занимает юноша с нашивками лейтенанта. Приборы его кресла неактивны: он мертв. На полу рубки у его ног еще несколько человек. Лицо субфлагмана со значками старшего корабельного офицера застыло в усмешке мрачного торжества. Или это просто предсмертная судорога? Прикосновение к значку "Архив" принесло капитану имя погибшего: субфлагман Инзер Ал-Ниар, исполняющий обязанности командира "Разящего"
