Александр Зорич - На корабле утро
– Антенны, что ли? – предположил по их поводу Намылин.
– Если это антенны, то для связи с Господом богом лично, – буркнул Арбузов.
– Не кощунствуй, Валерий! – одернул Арбузова набожный Кирбитьев.
– А зачем глупости говорить? – взвился Арбузов. – Какие нахрен антенны?
– А я чего? Я ничего… – смешался Намылин.
Окрестности института охранялись на славу.
Я насчитал не меньше десяти самоходных зенитных установок «Клевец», шесть позиций зенитных ракет и под сотню пехотинцев. Эти бравые ребята (конечно, не настолько бравые как мы) принадлежали разведбату 11-й десантной дивизии «Полесье».
Но и этого было мало. На площадке перед институтом в полной готовности к взлету дежурили пять ударных вертолетов «Пиранья».
Мне вдруг вспомнилось как третьего дня, сразу после нашего прибытия на Тэрту после спасения «Гневного», некий голос из радиоэфира заклинал меня помочь Институту Аномальной Астрофизики… Тогда, помню, я этот призыв проигнорировал. Да и не мог не проигнорировать. Но, как наверное сказал бы буддист Жаргалов, от кармы не уйдешь.
Глядя на все это собрание солдат и техники, на полевые укрепления и минные поля, я подумал, что командование, наше безупречное командование, выразилось в своем приказе не вполне точно. Что значит «взять под охрану институт», когда он уже взят под такую охрану, что комар не пролетит?!
– Капитан Степашин, – представился я старлею с повязкой «Комендатура», дежурившему у блокпоста перед институтской автомобильной стоянкой. – Прислан к вам на усиление! Как найти Масленникова?
Старлей посмотрел на меня неприязненно.
– Масленников… Звание, должность?
– Да не знаю, ученый какой-то… Без звания, наверное.
– Я думаю, тут без званий никого нету… Да только мы этих званий не знаем. Не положено нам.
Я не уловил, чего было больше в словах старлея – сожаления, что, мол, мы маленькие люди, или гордости, что такой институт пафосный охраняем.
– И куда же мне идти?
– На восьмой этаж, в секретариат. Там разберутся.
Мы уже почти дошли до дверей целехонького корпуса, когда старший лейтенант закричал нам в спину:
– Куда же вы, ребята? Вам в главный корпус надо! А не в этот!
– А главный где?
– Да вот же! – старлей указал на вторую башню с разрушенным фасадом.
Мы пожали плечами и отправились туда.
По пути к секретариату нам пришлось трижды объясняться со служивым людом разных ведомств.
На входе мы имели общение с сотрудницей ГАБ в штатском.
Перед дверями лифта (который, о чудо, работал) нас остановил офицер со значком «Санконтроль», скромно притаившимся под орденом Ушакова второй степени. «Санконтроль» – это, дорогие товарищи, кто не знает, один из псевдонимов нашей флотской контрразведки, организации посерьезней ГАБ и Разведупра вместе взятых.
И, наконец, уже в секретариате нами заинтересовался местный аксакал – заместитель коменданта института товарищ Манежный. И каждому из них я, как попугай, повторял волшебные слова: фамилию Бондарович, свой секретный код должностного опознавания и шифр своей войсковой части… И каждый из них считал своим долгом связаться с планетарной комендатурой и все-все-все перепроверить. Электронный век, елкин дрын…
Зато в секретариате нас ждал сюрприз – в виде Масленникова.
Великий (вероятно) ученый стоял у окна и с самым возвышенным видом грыз карандаш.
Он был худощав, седоволос, высок, нос имел длинный, птичий. Словом, типичный жрец науки, из тех, что забывают позавтракать, а потом пообедать, а потом и поужинать, ведь какой может быть ужин, когда на шкале любовно взлелеянного прибора творится тааакое! Двойка! Тройка! Снова двойка! Умереть можно как интересно!
Учитывая, что окно было вынесено взрывом от пола до потолка, а Масленникова от края оплавленной бетонной плиты отделяли ровно пятнадцать сантиметров, я встревожился.
В самом деле: еще один рассеянный шаг – и гению трындец!
Я было подался вперед, чтобы… ну я не знаю что, взять его за локоть и оттащить назад, когда путь мне преградила секретарша, вполне себе ничего девица в строгом платье с кружевным воротничком. Девица сделала большие глаза и предупредительно замахала наманикюренными ручками. Мол, что вы делаете, не надо!
Намек я понял. Остановился.
– Мне нужно поговорить с Сильвестром Константиновичем, – вполголоса сказал я ей.
– Хорошо, хорошо, – шепотом затараторила девица. – Вы только садитесь, садитесь вот здесь. Сейчас я вам сделаю кофе… Хотите кофе?
Я выразительно посмотрел на Масленникова. Потом на нее.
Девица вздохнула.
– Профессор думает… Понимаете?
Я понятливый.
– Давайте кофе, – сдался я.
Я сидел на диванчике, разглядывая бесконечные секретаршины ноги, обтянутые телесной сеточкой колготок, и размышлял вот о чем. Вот сейчас Масленников оторвется от своих судьбоносных дум, я подойду к нему и скажу «меня прислали вас охранять», а он… а он просто не поймет, чего я от него хочу.
Охранять? Ведь их и так весьма неплохо охраняют. Зачем я ему? Зачем он мне? В общем, что-то конфузливое такое, необязательное рисовалось.
Однако, все сложилось иначе.
– Так вы и есть тот самый капитан Степашин? – спросил Масленников, когда я все-таки получил, так сказать, доступ к профессорскому телу.
– Да. Только что значит «тот самый»?
– Извините, конечно… Просто о вас мне только что говорил товарищ Иванов.
– Сам товарищ Иванов?
– Ну да… Я тут беседовал с ним… О разном.
– И что вам сказал товарищ Иванов?
– Пойдемте со мной… У меня очень мало времени… Вы будете сопровождать меня, а я покуда вам все растолкую.
– Годится.
Масленников увлек меня к лифту.
– Мы воюем с чоругами. И ягну, – сказал Масленников так, словно открыл мне тайну общегосударственной важности. – А это значит, что мы одновременно имеем дело с технологией Х-блокады, которую придумали ягну, и сверхдальнобойными Х-воротами так называемого надпорогового типа, которые придумали чоруги. Я не слишком сложно выражаюсь? – Масленников участливо заглянул мне в глаза.
– Терпимо, – ответил я.
Двери лифта отворились. Мы вышли в вестибюль первого этажа и под подозрительными взглядами моих знакомцев – «санконтрольца» и женщины из ГАБ – проследовали на улицу.
– Хотите ириску? – спросил Масленников, потрясая у меня перед носом упаковкой. – Нет? Тогда продолжим. Вам должно быть известно, что из-за Х-блокады наши звездолеты не могут покинуть систему Макран посредством Х-перехода. Верно и обратное: сторонние звездолеты не в состоянии проникнуть внутрь блокированной зоны посредством, снова же, Х-перехода.
– Мне это известно, – ввернул я.
– Но, дорогой мой Лев… ничего что я к вам по имени?
– Ничего.
– Задавались ли вы вопросом о том, как сами ягну и их союзники чоруги преодолевают Х-блокаду?
– Не приходилось…
– Вот именно! – воскликнул Масленников. Он остановился, обернулся ко мне, глаза его торжественно блестели. – А я – задавался. Мы – задавались! И со вчерашнего дня мы точно знаем ответ на этот вопрос! Никакой загадки здесь нет. Просто мощности гигантских чоругских Х-ворот хватает, чтобы перебрасывать туда-сюда корабли, преодолевая, так сказать, высокий порог, выстроенный в Х-матрице искусственно. Высота этого порога – примерно три семьдесят пять.
– «Три семьдесят пять» – чего? – спросил я.
– Складчатость Х-матрицы – это безразмерный коэффициент, дорогой мой Лев, – Масленников снисходительно улыбнулся. – Поэтому правильный ответ на ваш вопрос – «ничего».
Тем временем мы дошли до корпуса, окруженного пятью «антеннами», преодолели два КПП и очутились у начала спирального пандуса, ввинчивающегося в глубины подземной части здания.
Навстречу нам полз тяжелый армейский тягач СТЗ-89. За ним, адски скрежеща, тащились самопальные волокуши, груженые металлоломом. Я присмотрелся. Э нет, не металлоломом! Огромные обломки с хищно зазубренными краями имели очевидно инопланетное происхождение.
– Это? Это останки чоругского танка, – равнодушно сказал Масленников, заметив мой интерес к грузу. – В сравнении с восемью контейнерами чоругских глоббуров, которые добыли вчера ваши коллеги, этот хлам не имеет ни малейшей ценности.
– Глоббуры? Это… чоругские… компьютеры, да? – попробовал блеснуть эрудицией я.
– Тепло… Не компьютеры, конечно. Но инфоносители.
– И что за информация была на этих глоббурах, если это не тайна, конечно?
– Как всегда у чоругов, по преимуществу разнообразный энциклопедический мусор… Но нашлось и кое-что, относящееся к теме нашего разговора…
Мы спустились на два витка пандуса. Масленников, подхватив меня под руку, ввел в широкие ворота подземного ангара.
Там было неожиданно многолюдно – человек пятьдесят, не меньше. Все как один – в белых халатах. Как, кстати, и Масленников.
Странная штука с этими халатами. С функциональной точки зрения они, подозреваю, нафиг никому не нужны. Средства дисбактеризации сейчас такие сильные, что при желании любое помещение, любую одежду можно стерилизовать до идеального состояния. И всё же халаты… Думаю, белый халат для ученого это что-то вроде старомодного, с седыми локонами, парика для судей Атлантической Директории. Знак принадлежности к особой касте.
