Сергей Герасимов - Сострадание к врагу
На этой стадии люди обычно успевают одуматься и запретить наркотическую информацию. Поэтому музыка или реклама земного типа запрещена во всех развитых мирах. Но как только исчезают одни наркотики, сразу же появляются другие. В конце концов, цивилизация гибнет. Свободные миры с демократическим устройством вымирают раньше других. На Тибере слишком многое было разрешено.
— Мы должны немедленно отправиться в Акану, — сказал Денисов.
— Зачем?
— Чтобы остановить это! Тысячи людей еще живы, их можно спасти!
— Их нельзя спасти, — возразила Йец, — я ведь сказала, что с определенного момента эпидемия становится неконтролируемой. Еще недавно этих людей энтузиасты вроде тебя пытались спасти. А еще раньше существовали законы, правительство, полиция, государство, и вся эта мощь пыталась спасти людей. А еще до того жили сотни сильных миров, которые понимали, что умирают, и изо всех сил старались спастись. Но не спаслись. Ты не понимаешь, с чем мы столкнулись.
— Но что-то же можно сделать!
— Ничего. Мы прибыли к самому концу. Люди обречены. Можешь считать, что их уже нет. Тибер — необитаемая планета. А мы… Мы можем присоединиться к этой толпе и обменять остатки наших жизней на несколько десятилетий счастья.
* * *— Ничего не получится, — возразил Капитан. — В наших головах нет подобных контактов и разъемов. Аттракцион не для нас.
— Ну и что?
— Значит, нам можно не опасаться инфонаркотиков, даже самых сильных и страшных. У нас иммунитет против этой болезни. Мы остаемся здоровыми в стране больных.
— И что дальше?
— А дальше нужно подумать. Здесь не всё так просто. Нам действительно нужно ехать в Акану. Я только боюсь за тебя.
— За меня? — удивилась Йец.
— Ты можешь заболеть. Мы можем тебя потерять. Ты же сама сказала, что этому сопротивляться невозможно. Можно ли как-то испортить тот имплантат, что у тебя в голове?
— Зачем?
— Одиссей залепил себе уши воском, когда проплывал мимо сирен. Песням сирен тоже было невозможно сопротивляться. Это, пожалуй, первый инфонаркотик в нашей истории. Одиссей просто не слышал этих песен, ему мешал воск в ушах, и потому остался жив. Мы должны каким-то образом вставить воск в твои уши.
Йец снисходительно улыбнулась и прочла:
Звонкою песнью своею его очаруют сирены,
Сидя на мягком лугу. Вокруг же огромные тлеют
Груды костей человечьих, обтянутых сморщенной кожей.
Мимо корабль твой гони. Залепи товарищам уши,
Воск размягчив медосладкий, чтоб их ни один не услышал
Спутник. А если ты сам пожелаешь, то можешь послушать.
Пусть лишь товарищи, руки и ноги связав тебе крепко,
Стоя привяжут концами тебя к основанию мачты,
Чтоб наслаждаться ты мог, обеим внимая сиренам.
Если ж ты станешь просить и себя развязать им прикажешь,
Пусть они еще больше ремней на тебя намотают.
— То есть Одиссей не заклеивал себе уши воском? — спросил Денисов.
— Нет. Он залепил уши своим товарищам, а те привязали его к мачте. И он проплыл мимо сирен и слышал их песни, и остался жив. Если у меня появятся первые признаки болезни, вы свяжете меня, и, что бы я ни говорила, наматывайте на меня больше и больше ремней. Так вы меня спасете.
— Хороший вариант, — согласился Капитан. — Теперь скажи, у всех жителей Тибера имплантаты одинаковы?
— Нет, конечно. Есть очень сильные системы, прямо выходящие на инфосеть, а есть простые, как у меня, они служат для быстрого усвоения больших объемов знаний.
— Меня интересуют самые простые.
— Самые простые ставят торговцам с других планет. Эти имплантаты снимают языковой барьер, и больше ничего не дают.
— То есть мы смогли бы заговорить на языке Тибера.
— Это можно сделать, — согласилась Йец.
— Значит, сделаем. И сразу же отправимся в Акану.
* * *Устройства, о которых говорила Йец, оказались даже не имплантатами, а накладными пластинками, которые прочно прикреплялись к виску. Эти пластины проращивали сквозь кость тонкие силиконовые связи, которые служили для прохождения информационных потоков. Для того чтобы пластины заработали, требовалось несколько дней. Такие устройства нашлись в первом же магазине, где продавали медицинские принадлежности. К сожалению, имея такую пластину на виске, невозможно было сойти за коренного жителя Тибера. Каждый мог признать в тебе чужого.
Для перелета в Акану они воспользовались дисковым магнитолетом, одной из роскошных машин, которые были припаркованы у космопорта. Внутри было множество сложных устройств, которые, по всей видимости, должны сделать путешествие приятным и легким. Назначение большинства из этих устройств не было известно даже Йец, ведь она не летала на подобных машинах. К счастью, магнитолет управлялся голосом.
Когда диск поднялся над городом и плавно развернулся, направляясь в сторону гор, Денисов откинулся в кресле и попытался найти в кабине кнопку, которая бы включала музыку.
— Ничего не выйдет, — сказала Йец, — популярной музыки у нас не существует. То есть существует, но для очень личного использования. К ней здесь относятся примерно так, как у вас к порнографии.
— В ваших барах и кафе не слушают музыку?
— В особенных барах слушают, но приличные люди туда не ходят.
— Тогда я хочу в неприличный бар. Кто со мной?
— Тебе будет предоставлена такая возможность, — сказал Капитан.
— Правда?
— Что вообще мы собираемся делать в Акане? — спросила Йец.
— Для начала — всё разузнать. Я хочу, чтобы ты походила и поспрашивала людей. Что они думают о том, что происходит. Как относятся к этому. Порасспрашивай людей в самых разных местах, и в музыкальных барах в том числе. Задание понятно?
— Вполне. При чем здесь Денисов?
— Он пойдет с тобой. На всякий случай. Для охраны.
— Жители Тибера неагрессивны, — Йец добавила несколько слов на местном языке, заставив магнитолет ускориться.
— За прошедшие годы многое могло измениться.
— Я сумею за себя постоять.
— Не сомневаюсь в этом.
— Тогда зачем мне провожатый?
— Чтобы вовремя накинуть на тебя ремни и привязать к основанию мачты. Если голоса сирен зазвучат слишком громко.
В этот миг по стеклу кабины что-то громко застучало. Черные точки. Несколько сотен точек ударились о стекло и осыпались вниз.
— Это мохусы, — сказала Йец, — насекомые-пули. Летают с такой скоростью, что простреливают насквозь птиц и мелких животных. В тело человека они тоже входят. Неглубоко. Это больно, но не смертельно. Но если атакует целый рой мохусов… Спасения нет.
— И много их на Тибере? — спросил Капитан.
— Осталось немного. В основном, в пустынях и в районе болот. Там их целые тучи. Но в населенных районах мохусов нет, они здесь уничтожены. Насекомые-хищники. Один из них убивает добычу, а потом весь рой ее пожирает. Мохусы водятся на многих планетах, не только у нас. Некоторые считают их разумными, потому что большой рой проявляет явные признаки интеллекта.
— Как они попали на другие планеты?
— Их могла разнести некоторая древняя цивилизация. Или они сами выродившиеся остатки такой цивилизации. Точно никто не знает.
Серебряный диск магнитолета набрал высоту. Горы остались позади. Горный кряж обрывался в море, неглубокое, светло-зеленое, полное бегущих солнечных бликов.
— Пару часов над океаном, потом еще столько же, и мы на месте, — сказала она. — Две тысячи миль, рукой подать.
* * *Они остановились в большом пустом доме на окраине Аканы. Брошенных домов много, можно выбрать любой из них. Первые два дома оказались разграбленными, зато третий был в отличном состоянии. Том отказался спать в доме и устроился прямо на траве во дворе.
— Что будем делать с ним? Мейрсы не должны находиться на Тибере, — тревожилась Йец.
— Пусть пока не выходит со двора. Хорошо бы найти для него подходящую одежду.
— Когда этот твой электронный переводчик заработает? — спросил Денисов. — Я прицепил его еще вчера, но до сих пор не понимаю ни одного тиберианского слова.
— Аурйуп, — сказала Йец.
— Что это значит?
— Это значит «бестолковый нетерпеливый человек». Но это ласкательное прозвище. Так называют только родных людей.
— Спасибо.
— Я сегодня буду спать на веранде. Приходи, когда звезд будет много, и я научу тебя некоторым словам.
— Можно, я сам выберу те слова, которые хочу знать?
— Аурйуп, — повторила Йец. — Ты хочешь всё и сразу. Так не бывает.
— Приятно послушать вас, молодых, — сказал Капитан. — Когда звезд становится много, мне больше всего хочется спать. С тем вас и оставляю. Жаль, что у вас нет луны. Нет романтики.
Он ушел в дом.
Денисов подошел к Йец, приобнял и нежно поцеловал.
