Елена Горелик - Имя твоё — человек
Пока спешно вызванные пожарные пытались бороться с чудовищным костром, ещё три бензовоза, оставшиеся незамеченными, не спеша подъехали к Чеви-Чейс, Такома-парк и Силвер-Спринг. Первый, хорошенько разогнавшись, разнёс витрину большого магазина. Внутри сработало взрывное устройство, и супермаркет превратился в факел. Два других, припаркованные у полицейских участков, взорвались несколькими минутами позже. Причём полицейские, увидев бензовозы под своими окнами, сделали правильные выводы, и большинство успело спастись. Погибли те, кто попытался захватить террористов…
…Взрывы в пригородах Вашингтона подняли на ноги всю верхушку страны, от президента до профильных министерств. Поднятые по тревоге подразделения SWAT и национальной гвардии перекрыли все подходы к городу, в воздухе рябило от полицейских и журналистских вертолётов. Ещё выше барражировали истребители, поднятые в воздух по тревоге. В неразберихе первых минут после ЧП были ими сбиты два журналистских вертолёта и один полицейский, по какой-то причине не получивший кодированный сигнал «свой-чужой». Диспетчеры спешно распихивали гражданские рейсы по другим аэропортам. Министр обороны предложил воспользоваться услугами армейских частей, но президент заявил, что в этом пока нет необходимости. Огонь сделал всё возможное, чтобы личности террористов остались неизвестными. Показания перепуганного водителя и пары полицейских — единственная зацепка. Эксперты сошлись во мнении, что смертники были одеты, как афганские пуштуны. Правда, это ещё не означало, что они и были афганскими пуштунами — откуда им тут взяться? Конечно, в Америке живут афганцы, но одеваться по моде дедушек и разгуливать по дорогам с автоматами им никто бы не позволил. Кем бы ни были террористы, в любом случае руководству страны следовало сделать две вещи. Во-первых, выяснить, кто это так мило развлекается, и отбить ему руки до самой задницы. Во-вторых, выжать максимум политической — и, чего греха таить, экономической тоже — выгоды.
Когда пожарники сообщили, что почти справились с огнём, а журналисты разнесли новость на весь мир, на телефон госпожи госсекретаря кто-то позвонил. Немолодая женщина, и без того пребывавшая не в самом лучшем расположении духа, побледнела.
— Господин президент, — она заговорила тихо, почти шёпотом, но её услышали. — Звонит министр юстиции. Только что сообщили — захвачен пассажирский автобус. Террористы выдвигают требования…
…Список требований террористов на сей раз отличался от стандартного набора «миллион долларов и самолёт». Для начала им понадобился флоридский пастор, недавно отметившийся сожжением Корана. Живьём. Затем они озаботились проблемами родины и потребовали немедленно вывести НАТОвские войска из Афганистана, оставив всё оружие и технику. И на закуску — это было уже требование ко всему Западу — отменить антимусульманские законы вроде запрета на ношение чадры. «Странно, что они не пожелали всеобщего перехода в ислам», — едко заметил президент. Психологи обратили внимание на то, что террористы вели себя неадекватно. А также на то, что в списке их требований отсутствовал пресловутый самолёт, пусть даже без долларов. То есть живыми они уйти и не надеются. Плохая новость для заложников…
— Школьный автобус? Хм… Билли, пробей, в какой школе ещё не отменили экскурсию по центру? Долбо*бы, ведь сказано же было…
Автобус как автобус. Жёлтенький, уютный, неспешный. В окнах видны головёнки детишек, за рулём сидит чернокожий парень. Только что-то было не так. Что-то неуловимо странное почудилось постовому полицейскому. Если бы не режим усиленного патрулирования, объявленный после взрывов на окраинах и захвата междугородного автобуса, считай, там же, он бы и внимания не обратил. А тут — ну не вяжется что-то.
— Ти Джей, — полицейский снова тронул тангенту рации. — Тормозни по-тихому один автобус. Жёлтый, номер …, движется по Е-стрит, к перекрёстку с семнадцатой.
— Сделаем, — отозвалась рация.
И только когда автобус, уже выруливавший к посту, вдруг взревел движком и ломанулся прямо через копов, до полицейского дошло, что было не так.
Дети в этом автобусе не вертели головами, стараясь рассмотреть Капитолий и прочие достопримечательности центра столицы. Они сидели так, будто палки проглотили, что детишкам десяти-одиннадцати лет не свойственно в принципе.
От одной мысли, что автобус со школьниками захватили террористы, постовому стало плохо. А от второй мысли — что это происходит буквально у стен Белого дома — сработал рефлекс, вколоченный годами службы в подкорку…
22Хафиз — означает «мудрый».
Не зря святой человек, носящий зелёную чалму совершившего хадж, поручил это дело именно ему. Пока шахиды отвлекли неверных взрывами и захватом заложников, у скромного школьного автобуса есть шанс незаметно просочиться к цели. Сделать это под силу лишь неглупому человеку, а Хафиз именно таков. Абдулла… Тот хорошо умеет только глотку драть. Сразу видно — новообращённый, бывший американец. Ему всё равно ничего серьёзного поручить нельзя, так пусть послужит пророку своей смертью.
Дети неверных сидят, боятся пошевелиться. Правильно, пусть и дальше сидят. Воинов Аллаха с улицы не видно, они лежат или сидят на полу. Водитель под прицелом. Взрывчатка готова. Даже если не удастся прорваться к цели, неверных ожидает весьма запоминающееся зрелище.
Когда в каком-то квартале от цели их попытались остановить полицейские, Хафиз приказал водителю не останавливаться. Чёрный так перепугался, что сдуру выжал из автобуса почти предельную скорость. Они едва не снесли пост. Дети завизжали, учительница скорчилась на сидении, закрыв руками голову.
— А ну молчать, ублюдки! Хафиз, араб по отцу и пуштун по матери, некогда учился в Англии…
Всего один квартал. Всего один квартал. Всего один квартал. Он повторял это про себя, как священную шахаду пророка.
Автобус пролетел этот квартал за несколько секунд. Позади, завывая, как сам шайтан, неслись чёрно-белые полицейские автомобили.
— Останови вон там, — Хафиз сказал это водителю таким тоном, будто ехал в такси. Если бы не дуло автомата, упёршееся в висок «таксиста», была бы полная аналогия.
Водитель, увидев, где именно его попросили остановиться, посерел. Ох, не до патриотизма ему сейчас было. «Хоть бы штаны не испачкал, сын шакала, — подумал Хафиз. — Всё равно ему осталось жить несколько минут, так пусть проживёт их с крошечной надеждой на счастливое избавление. Это будет нам на руку».
Неверные никак не ожидали от воинов Аллаха такой дерзости, как атака на Белый дом — средоточие западной мерзости. Если бы в их отуманенные Иблисом головы закралась хотя бы тень такого подозрения, шахиды не проехали бы этот крошечный квартал. Даже с заложниками. Да их бы всех расстреляли на посту. Это в своих фильмах американцы показывают, какие они открытые и смелые. На самом деле все подъездные пути к Белому дому перекрыты постами… Могли и расстрелять. Что жизнь горстки каких-то жалких детей по сравнению с жизнями властителей? Дети правоверных для них точно ничего не значат. Но ведь в автобусе их дети.
Сытые дети с круглыми щёчками. Никогда в жизни не битые ни родителями, ни учителями. Еженедельно получающие на карманные расходы больше, чем афганский дехканин зарабатывает за несколько месяцев. Впервые в их глазах отражаются ужас и смертная тоска. Эти дети не виновны в том, что творят взрослые.
Хафиз поспешил вытравить из своей души зарождающуюся жалость к отродьям неверных. Цель так близка!
— Пойдёшь со мной.
Он покрепче ухватил за волосы онемевшую от страха учительницу. Молодая, симпатичная. В другой ситуации он бы не преминул воспользоваться случаем, но как можно думать о женщинах, когда вот-вот свершится праведная месть? В затылок учительнице упёрся ствол пистолета.
В салоне остались человек двадцать детей, водитель и пятеро шахидов. Хафиз тоже оставлял себе шанс. Пусть крошечный, но всё же…
23Журналисту Тони Мартинсу крупно повезло: он должен был предоставить CNN материал о реакции Белого дома на взрывы в Вашингтоне. Или не повезло. Ну, это ещё как дело обернётся. Вон, бедолаги, которых военные сбили, приняв за террористов, те вообще уже ни на что не надеются. Даже на справедливость — любительские ролики со сбитыми журналистскими вертолётами просочились в ютуб, так их оттуда быстренько сковырнули. Правда, несколько блоггеров утащили ролики на свои ресурсы, но ведь для чего-то существуют DDoS-атаки, не так ли?.. Свобода слова, как проговорился однажды исполнительный директор, существует лишь в том виде, в каком она выгодна. Кому? На этот вопрос Тони знал ответ. Только говорить вслух такие вещи рискованно для карьеры и кредитной истории. Оператор ещё возился со своей камерой, когда снаружи раздались выстрелы. Дальнейшее слилось для Тони в один кошмар.
