Лоис Буджолд - Осколки чести
Их устаревший курьерский корабль был вытащен с корабельной свалки и спешно переоснащен под транспортировщик личного состава — для средних чинов, поскольку все новые корабли успели прибрать к рукам высшие чины. Но, как и сам Феррел, корабль немного опоздал с выпуском и не успел принять участия в войне. Так что их обоих направили на это скучное задание, которое, по его мнению, было ничем не лучше работы сантехника. А может, даже хуже.
Феррел бросил последний взгляд на экран переднего обзора, на котором виднелись корабельные останки с торчащим наружу каркасом — наподобие костей, выпирающих из разлагающейся шкуры, — и покачал головой, удрученный бессмысленностью всего этого. Затем с удовлетворенным вздохом он опустил рамку шлема на голову, подсоединив его к серебристым кружочкам на лбу и висках, закрыл глаза и приступил к управлению кораблем.
Он ощутил, как вокруг него раскинулся космос, текучий, как морская вода. Он был кораблем, он был рыбой, он был человеком-амфибией — беспредельным, не нуждающимся в дыхании, не испытывающим боли. Он включил двигатели, будто исторгнув пламя из кончиков пальцев, и начал медленный проход по поисковой спирали.
* * *— Медтехник Бони? — проговорил он, связавшись через интерком с ее каютой. — Кажется, у меня есть кое-что для вас.
Она появилась на экране интеркома, потирая заспанные глаза.
— Уже? Который час? Ох. Должно быть, я вымоталась еще сильнее, чем предполагала… Сейчас буду, пилот.
Феррел потянулся и проделал несколько упражнений, не вылезая из кресла. Это была долгая и нудная вахта. Он должен был бы проголодаться, но то, что созерцал он сейчас на обзорных экранах, отбило у него всякий аппетит.
Вскоре заявилась Бони и села в соседнее кресло.
— О, совершенно верно, офицер-пилот. — Она включила управление внешним буксирным лучом и размяла пальцы, прежде чем прикоснуться к пульту.
— Да, тут сомневаться не приходится, — согласился он, откидываясь на спинку кресла и наблюдая за ее работой. — А зачем так нежничать с буксиром? — полюбопытствовал он, заметив, какую малую мощность она использует.
— Ну, они ведь проморожены насквозь, понимаете, — ответила она, не отрывая взгляда от показателей приборов. — Хрупкие. Если перемещать их слишком быстро, то они могут удариться обо что-нибудь и разбиться вдребезги. Давайте-ка сперва прекратим это отвратительное вращение, — добавила она, будто бы про себя. — Медленное вращение еще ничего. Вполне презентабельно. Но вот такое быстрое верчение… наверное, им от него не по себе, вам не кажется?
Он оторвал взгляд от экрана и уставился на нее.
— Они же мертвы, мадам!
Она медленно улыбнулась, глядя на экран. Труп, раздувшийся от декомпрессии, со скрюченными, точно сведенными судорогой, руками и ногами, тихо подплывал к грузовому отсеку.
— Ну, это же не их вина, правда? Это один из наших, я вижу его форму.
— Фу! — повторил он, потом смущенно рассмеялся. — Вы ведете себя так, будто наслаждаетесь этим.
— Наслаждаюсь? Нет… Но я уже девять лет работаю в службе поиска и опознания. Я не переживаю. И уж конечно, работа в космосе всегда приятней, чем планетарная.
— Приятней? С этой кошмарной декомпрессией?
— Да, но зато низкая температура. Никакого разложения.
Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
— Понятно. Наверное… через какое-то время немного… черствеешь. А правда, что ваша братия называет их трупольдышками?
— Некоторые называют, — признала она. — Я — нет.
Она осторожно провела искореженный труп через шлюз грузового отсека и закрыла люк. — Установить температурный режим на медленную разморозку, и через несколько часов с ним можно будет работать, — пробормотала она, поднимаясь с кресла.
— Как же вы называете их? — спросил он.
— Людьми.
Вознаградив его изумление легкой улыбкой, Бони отправилась во временный морг, разместившийся по соседству с погрузочным отсеком. Во время перерыва Феррел, влекомый нездоровым любопытством, тоже спустился туда и опасливо заглянул в дверь. Медтехник сидела за своим рабочим столом. Стол в центре помещения еще пустовал.
— Э-э… привет.
Она подняла голову и улыбнулась.
— Здравствуйте, офицер-пилот. Заходите.
— Э-э, спасибо. Знаете, ни к чему все эти церемонии. Зовите меня Фалько, если хотите, — сказал он, входя.
— Конечно. А меня зовут Терса.
— Ой, правда? У меня есть кузина, тоже Терса.
— Это распространенное имя. Когда я училась в школе, в моем классе всегда было не меньше трех Терс. — Она встала и проверила показания индикатора у двери грузового отсека. — Сейчас он уже почти готов к обработке. Вытащен на берег, если можно так выразиться.
Феррел шмыгнул носом и откашлялся, раздумывая, остаться ему или уйти.
— Что за дикая рыбалка. — «Пожалуй, все-таки лучше уйти».
Она взяла пульт управления гравиплатформы и провела ее за собой в грузовой отсек. Оттуда донесся глухой стук, а затем из дверей выплыла управляемая медтехником платформа — уже загруженная. Труп был облачен в синюю форму корабельного офицера и густо покрыт изморозью, которая облупливалась и капала на пол, когда Бони перекладывала тело на стол. Феррел поежился от отвращения. «Определенно следует уйти». Но он продолжал стоять, прислонившись к дверному косяку и наблюдая с безопасного расстояния.
Она взяла с переполненной полки над столом некое устройство, подсоединенный шнуром к компьютеру. Инструмент размером с карандаш, направленный на глаза трупа, испустил тонкий синий лучик.
— Идентификация по сетчатке, — объяснила Терса. Вытащив с полки аналогично подключенную прямоугольную пластину, она поочередно прижала ее к каждому пальцу омерзительной туши. — И по отпечаткам пальцев, — продолжила она. — Я всегда проделываю обе процедуры, а потом проверяю, совпадает ли результат. Одному только тесту на сетчатку доверять нельзя — глаза могут быть повреждены. А ошибочная идентификация может причинить боль родным. Хм-м. — Она поглядела на экран. — Лейтенант Марко Делео. Двадцать два года от роду. Ну что ж, лейтенант, — любезно обратилась она к покойнику, — посмотрим, что я могу сделать для вас.
Она приложила специальный разрядник к суставам, восстанавливая их подвижность, и начала раздевать труп.
— А вы часто разговариваете с… ними? — спросил обескураженный Феррел.
— Всегда. Вежливость, знаете ли. Некоторые процедуры, которым я их подвергаю, довольно-таки неделикатны, но их все же можно проделать с учтивостью.
Феррел покачал головой.
— Я лично считаю, что это непристойно.
— Непристойно?
— Вся эта возня с мертвыми телами. Столько усилий и затрат на то, чтобы собрать их. То есть, им-то ведь уже все равно. Пятьдесят-сто килограмм разлагающегося мяса. Лучше было бы просто оставить их в космосе.
Ничуть не обиженная Бони пожала плечами, продолжая заниматься своим делом. Она сложила одежду и разобрала содержимое карманов, выложив его в ряд на столе.
— Мне нравится осматривать карманы, — заметила она. — Вспоминаю, как в детстве я ходила к кому-нибудь в гости. Когда я зачем-нибудь поднималась на верхний этаж, то любила заглядывать в комнаты и смотреть, какие вещи есть у хозяев дома, как они их содержат. Опрятные комнаты всегда внушали мне уважение — сама я никогда не умела держать вещи в порядке. А если в комнате был кавардак, то я знала, что встретила родственную душу. Вещи человека — это нечто вроде внешней оболочки его разума, наподобие раковины моллюска. Я люблю представлять себе, какими людьми они были, судя по их карманам. Кто аккуратным, кто неряхой; кто держал в карманах только самое необходимое, кто набивал их личными вещами… Вот, например, лейтенант Делео. Должно быть, он был очень ответственным. Все строго по уставу, за исключением маленького видеодиска из дома. Наверное, от жены. По-моему, он был довольно милым человеком.
Она аккуратно сложила коллекцию вещей в пакет с соответствующей биркой.
— Но вы же не собираетесь смотреть эту запись? — ужаснулся Феррел.
— Нет, конечно. Это было бы вторжением в частную жизнь.
Он хрипло хохотнул:
— Не улавливаю разницы.
— Ах.
Она закончила медицинский осмотр, подготовила пластиковый мешок и принялась обмывать труп. Когда она до осторожной чистки в области гениталий, необходимой из-за расслабления сфинктера, Феррел наконец удрал.
«Она просто чокнутая, — думал он. — Интересно, она выбрала такую работу, потому что у нее не все дома, или наоборот — работа стала причиной ее помешательства?»
Феррелу приснилось, что он плывет на шхуне по морю и вытягивает из воды сети, полные мертвецов — мокрых, переливающихся разноцветной чешуей; он поднимал их на борт и сваливал в трюм. Он проснулся, обливаясь холодным потом. Каким облегчением было вернуться в пилотское кресло и снова стать одним целым с кораблем. Корабль был чистым, холодным и совершенным, бессмертным подобно богу; можно было забыть, что у тебя когда-то был сфинктер.
