Владимир Васильев - Чёрная эстафета
При первом же реальном (не боевым же его называть?) вылете суть задания Павлу сообщили буквально в первые секунды. При вызове.
Смешно. Разучились воевать люди. Разучились.
А ведь когда-то умели. Когда-то вооруженные древними пукалками люди больше стандартных суток отражали атаки чужих. На планете Волга, двести лет назад. А потом так встряхнули флот чужих, что тем ничего не осталось, кроме как принять людей в Союз. Павел прекрасно знал историю событий у Волги, поскольку его предки жили именно там. И впоследствии его пра-пра-прабабка вошла в команду легендарного звездолета Ушедших.
Пра-пра-прабабку звали Вероника Стародумова, и она была навигатором в вахте Михаила Зислиса – личности, известной любому человеку. Павел вволю наслушался семейных преданий, позже научившись вычленять реальные факты и события из обросших небылицами баек. Но даже со скидкой на поздние напластования, дань фантазии рассказчиков-предков, было ясно, что события у Волги и противостояние корабля Ушедших объединенному флоту Союза – события более чем неординарные, и что в результате этих более чем неординарных событий история Галактики сложилась именно так, а не иначе.
Для людей существующий расклад получился самым выигрышным. Впрочем, Павлу хватало ума, чтобы не слишком доверять распространенному мнению: сравнивать все равно было не с чем. Да, ему тоже КАЗАЛОСЬ, что люди выиграли. Но сие еще не значит, что все не могло сложиться еще удачнее.
Шеманихин уже был в накопителе – разговаривал о чем-то, по обыкновению горячо жестикулируя, с долговязым лейтенантом-финном, носящем на редкость непроизносимую фамилию. Павел про себя называл финна Опохмеляйнен за то, что у него всегда можно было незадорого разжиться казенным спиртом.
– Привет, – поздоровался Павел.
– Привет, – ответил Шеманихин и умолк. Жестикулировать он тоже перестал.
– Terve, – отозвался Опохмеляйнен, но как-то вяло. Видно, Шеманихин даже его, законченного флегматика, успел утомить.
– Привет, ребята, – Павел кивнул группе парней-физиков, зевающих у пока закрытого шлюза.
Физики, не переставая зевать, поздоровались.
– Что тут у нас? – Павел решил занять Шеманихина, потому что тот, вроде бы, снова навострился насесть на несчастного лейтенанта.
– Короче, – зашептал Шеманихин, – помнишь утренний шухер, когда со следящей капнули, будто приперся перевертыш на корабле Роя? Ему даже на хвост толком сесть не успели – он заглянул в какую-то лавчонку, купил драйв-привод под оптические диски нашего стандарта и тут же убрался.
– А что ж его у корабля не спеленали? – поинтересовался Павел.
– А он и не стыковался. Оставил корабль чуть в стороне, сам дотянул на пешеходке, а корабль, зараза, за барьер услал. А потом, когда снова на пешеходке покинул Орион, вызвал. Причем, совсем в другом месте. Опередил он наших вояк, ненамного, но опередил. Сам знаешь, техника Роя за барьером недоступна… Единственное, что успели – это подвесить изотопную метку к обшивке.
– И что, у него хватило глупости вернуться?
– Именно так. На следящей все с кресел попадали, когда он вернулся. Кто-то из вояк спутниковой вахты сгоряча саданул нейтронным импульсом, причем мощность дал фактически предельную. По-моему, на борту даже бактерии не выжили, если они там были. Проверили метку – оказался утренний визитер.
– Так стреляли до того, как считали метку? – удивился Павел.
– Ага.
– Идиоты, – вздохнул Павел. – Ты не знаешь, почему военные такие идиоты?
Шеманихин осклабился:
– Знаю! По умолчанию.
Опохмеляйнен искоса взглянул на него, но смолчал.
Тем временем прибывал народ; отворили шлюз и стали всех из накопителя перегонять в пристыкованный к пирсу транспортный бот.
Исследователей насчитывалось двадцать шесть человек; ксенотехников среди них было двое. Шеманихин и Неклюдов. Остальные представляли официальную науку, общую. И только они двое специализировались на чужих технологиях. В частности, специальностью Павла Неклюдова была техника свайгов и Роя. Правда, специалист по технике Роя от любого другого инженера-техника отличался только тем, что не мог питать беспочвенных иллюзий и точно знал, что людям о технике Роя неизвестно абсолютно ничего. Рой делал свои машины по принципу черного ящика. Будучи вскрытыми, машины Роя работать прекращали, а иногда и самоуничтожались.
– И что теперь? Согнали нас и думают, будто мы им раскусим секрет икс-привода? – продолжал допытываться Павел, уже сидя в кресле бота.
– Конечно, – Шеманихин в соседнем кресле всплеснул руками. – Икс-привод Роя нам в руки еще не попадал.
Павел задумчиво пожевал губами:
– Так говоришь, на этом корабле прилетел перевертыш?
– Ага.
– Хм… Странно, – Павел действительно был удивлен. Он не помнил, чтобы Рой сотрудничал с расой перевертышей. До сих пор Рой ограничивался официальными контактами только с высшими расами – а'йешами, свайгами, азанни, цоофт и в какой-то мере – людьми. Но с людьми – в меньшей степени, нежели с давними партнерами по Союзу. Бывших сателлитов высших рас Рой с завидным постоянством игнорировал, предоставляя контактировать с ними остальным. Собственных сателлитов – расу сенахе – Рой прекратил опекать по-старому сразу же после вступления в Союз людей, и оставил сенахе барахтаться в разросшейся до размеров Галактики помойке самостоятельно. Те побарахтались, и, в общем, выплыли: ныне они, вместе с дрра, считались одной из самых благополучных и перспективных молодых рас.
Бот стартовал с еле ощутимым ускорением – почему-то на военных кораблях вечно барахлят гравикомпенсаторы. Или военные сознательно настраивают их не на полную компенсацию, а на частичную. Чтобы не терять ощущение движения, что ли? Кто-то из пилотов говорил Павлу, что полная компенсация только мешает. Придает ощущение ненастоящести полета.
Возможно.
– Странно это все, – вздохнул Шеманихин. – Перевертыш на корабле Роя. Прилетает к нашей колонии, прекрасно сознавая, что на него будет спущена целая свора охотников; зачем-то покупает драйв-привод, потом благополучно уходит от своры… и возвращается прямо смерти в пасть. Что-то тут нечисто.
– Думаешь, Рой устроил мелкую провокацию?
– Не обязательно мелкую. Рой, Паша, это штука, о которой мы знаем только то, что ничего о ней не знаем.
Неклюдов усмехнулся – слова Шеманихина совпали с его недавними мыслями чуть ли не дословно.
– Я не вижу смысла в подобной провокации, Виталик. Рой никогда не стремился развязать военные действия. Напротив, есть масса примеров, когда только неожиданное вмешательство Роя гасило возможные конфликты. Вспомни столкновение дрра и Верхней Затененной. Если бы не явился боевой астероид Роя и не предупредил, что едва будет произведен хотя бы один выстрел, эскадра дрра и обе Затененные отправятся за барьер навечно. И даже хитрая дипломатия азанни не возымела тогда последствий. А уж на что способны дипломаты азанни, не тебе рассказывать.
– Да помню я, – Шеманихин, казалось, несколько приуныл. – Хотя, может оказаться, что наши муравьишки вовсе не стремятся развязать войну. Может, им нужен козырь в игре с Землей: дескать, вон что ваши братцы с Хромой Черепахи творят. Пожалте компенсацию…
– Не смеши, – фыркнул Павел. – Чем может Земля расплатиться с Роем? Отходами?
– Да мало ли… Шеманихин неопределенно пошевелил пальцами. – Энергией, например.
– Рой оперирует ресурсами на порядок-другой большими. Не станет он ради крох портить отношения с Землей. Мы слабее, но нас больше. И Рой это прекрасно знает.
Бот шел на досветовой, и ускорение все не спадало.
– Мы что, прыгать не будем? – спросил Павел, вертя головой. Пассажиры вели себя как при перелете с Ориона на Тахче – кто-то переговаривался, кто-то смотрел новости, кто-то сосредоточенно колотил по клавишам путевых терминалов, кто-то дремал, откинувшись в кресле, давешние ребята-физики азартно резались в чет-нечет, чем Неклюдова буквально умилили.
Никого особо не волновали маневры Роя. Никого особо не волновал погибший перевертыш. Эксперты-исследователи просто ждали возможности отработать положенные за вылет на задание премиальные, и вряд ли кто-нибудь собирался на отработке слишком усердствовать.
Рутина.
«Кстати, – подумал Павел. – Неизвестно еще, погиб тот перевертыш или нет. Может, там на борту вообще никого нет.»
Шеманихин, видимо проследив за взглядом Павла, снова поддакнул в унисон мыслям:
– Да-а-а-а… Народ расслабляется. Одни мы с тобой, идиоты, озабочены судьбами Галактики.
Павел усмехнулся:
– Не обращай внимания. Из ксенотехников тут только мы, а как относятся к чужим остальные – всем прекрасно известно.
Павел знал, что наиболее точный ответ на этот вопрос – никак не относятся. До лампочки остальным чужие. И обратное тоже большею частью справедливо.
– Ну и ладно, – Павла убаюкало постоянное легкое ускорение, и он протяжно зевнул. – Что зря теоретизировать. На месте все прояснится. Давай-ка, брат, поспим, а то вояки наши, точно тебе говорю, будут требовать сверхурочных работ. Не разоспишься.
