Дэн Симмонс - Эндимион
Впрочем, Энея занималась не только благоустройством нашего жилища. Признаюсь, я ожидал, что она будет стоять и смотреть, как мы с А.Беттиком трудимся в поте лица; однако девочка присоединилась к нам и принялась подтаскивать бревна к берегу, связывать их между собой, забивать гвозди – словом, помогала как могла. К примеру, она объяснила, почему не годится конструкция плота, к которой я привык с той поры, как ходил по Кэнсу: немного опустив подпорку и сделав ее шире, я добился того, что рулевое весло стало двигаться легче. Дважды Энея показывала мне, как следует связывать нижний слой бревен, чтобы они крепче держались. Когда понадобилось придать одному из бревен определенную форму, за мачете взялась опять-таки Энея, а мы с А.Беттиком (я к тому времени успел разоблачиться до пояса и был весь мокрый от пота) отошли подальше, чтобы в нас не попадали щепки.
Тем не менее, даже работая втроем, мы закончили плот и погрузили на него наши пожитки уже на закате.
– Может, переночуем здесь, а утром двинемся дальше? – предложил я и в ту же секунду понял, что сам этого не хочу. Мои спутники придерживались того же мнения, поэтому мы перебрались на плот, и я оттолкнулся от берега длинным шестом. А.Беттик правил, Энея стояла на носу, высматривая мели и подводные камни.
Поначалу мы словно перенеслись в волшебную страну или попали в рай. Жара, непролазные джунгли и тяжелая работа остались позади. Как было здорово ощущать под ногами слегка покачивающуюся палубу, отталкиваться шестом ото дна и смотреть по сторонам, на поросшие деревьями берега. Солнце садилось почти точно за нами, на несколько минут вода в реке как бы превратилась в расплавленную лаву, а на берегах будто полыхал пожар. Потом упали сумерки, и, прежде чем мы успели разглядеть ночное небо, с востока набежали облака.
– Интересно, сориентировался корабль или нет, – проговорила Энея.
– Можно спросить, – отозвался я.
Выяснилось, что нет.
– Могу с уверенностью сказать, что мы не на Гиперионе и не на Возрождении-Вектор, – сообщил тоненьким голоском мой комлог.
– Какое счастье! – пробурчал я. – Чем еще порадуешь?
– Я нахожусь на дне реки. Здесь неплохо, я готовлюсь к…
Внезапно небосвод рассекла разноцветная молния, задул ветер, первый порыв которого был настолько сильным, что нам пришлось вцепиться в вещи на палубе, иначе бы их унесло; по реке побежали пенные барашки, подгоняемый ветром и течением плот двинулся к дальнему берегу, в комлоге раздался треск статических разрядов. Я выключил комлог и сосредоточился на управлении плотом; андроид налег на рулевое весло. Волны захлестывали плот, мне начало казаться, что крепления не выдержат; нос то и дело зарывался в воду, в небе непрерывно вспыхивали алые и пурпурные молнии. Этой ночью молнии не танцевали, а скорее вспарывали небо. Грохотал гром, который надвигался волнами, словно кто-то катал по каменным лестницам гигантские стальные барабаны. Когда одна из молний угодила в ствол папоротника на ближнем берегу и дерево моментально загорелось, разбрасывая вокруг искры, мы на мгновение замерли как вкопанные. Я бранил себя за очередную глупость: ну кто же отправляется в путь по широкой реке (расстояние между берегами составляло около километра), не позаботившись о громоотводе или хотя бы резиновых подстилках? Ну да ладно, жалеть уже поздно. Мы съежились на палубе, невольно морщась всякий раз, когда молнии били в берега.
Неожиданно вспышки молний прекратились, зато хлынул дождь. Мы кинулись к палатке. Энея с А.Беттиком расположились у переднего входа, по-прежнему высматривая мели и камни, а я, сжимая в руках шест, пробрался на корму.
В бытность речником мне случалось попадать на Кэнсе под дождь – помню, как прятался на дырявом полубаке старой баржи и гадал, не пойдет ли эта развалюха ко дну под тяжестью воды, – но таких дождей на Гиперионе не случалось.
Мне почудилось даже, что мы угодили в водопад, куда более крупный, чем тот, что остался позади, но вскоре я убедился, что никакого водопада нет и в помине – просто хлещет сумасшедшей силы ливень.
Разумнее всего было бы, наверно, пристать к берегу и подождать, пока дождь не перестанет. Но мы не могли ничего разглядеть за пеленой воды, что рушилась на нас с небес; я не представлял, насколько далеко от нас берег, не говоря уж о том, сумеем ли мы к нему пристать. Оставалось только одно: я закрепил рулевое весло таким образом, чтобы оно не позволяло плоту вращаться, бросил шест и присоединился к девочке и андроиду. Между тем из разверзшихся небесных хлябей потоками – реками, озерами, океанами – лилась и лилась вода.
Я снова подивился мастерству, с каким Энея сложила полимерный материал: она сделала это столь удачно, что палатка оставалась на месте, несмотря на порывы ветра и безумные курбеты, которые выделывал плот. Нам беспрерывно приходилось ловить ящики, которые швыряло то к одному борту, то к другому. Никто из нас не имел ни малейшего понятия, в какую сторону движется плот и где он находится – в безопасности посреди реки или же вот-вот налетит на пороги, а то и врежется в камни у берега. Впрочем, в ту минуту нам было все равно: каждого заботило только, как поймать снаряжение, не свалившись при этом за борт, и не потерять из виду спутников.
В какой-то момент (обнимая одной рукой вещмешки, а другой держа Энею, которая высунулась из палатки, чтобы перехватить кухонную утварь, вознамерившуюся от нас сбежать) я бросил взгляд на нос и вдруг сообразил, что плот почти целиком ушел под воду, за исключением того возвышения, на котором стояла палатка. По реке бежали пенные барашки, то красные, то желтые, в зависимости от цвета молнии. И тут я понял, что в суматохе сборов совсем забыл поискать на борту звездолета спасательные жилеты. Затащив Энею обратно в палатку, я крикнул:
– Ты умеешь плавать?
– Что? – Грохот стоял такой, что мне пришлось читать по губам – слышно ничего не было.
– Плавать умеешь?
А.Беттик, расположившийся чуть поодаль, повернулся к нам. Его голубые глаза благодаря очередной вспышке молнии приобрели фиолетовый оттенок.
Энея покачала головой, то ли отвечая на мой вопрос, то ли давая понять, что не расслышала. Я придвинулся вплотную к девочке, жилет которой благополучно промок насквозь и хлопал на ветру будто мокрая простыня.
– Плавать умеешь? – гаркнул я изо всей мочи. В горле запершило, голос неожиданно сел. Я принялся размахивать руками, делая вид, будто гребу. Плот налетел на волну, нас швырнуло в разные стороны, потом вновь кинуло друг к другу.
Во взгляде девочки отразилось понимание. Она откинула со лба намокшую прядь, улыбнулась и крикнула мне в ухо:
– Спасибо! Я люблю плавать. Но в другой раз, ладно?
Внезапно плот закружился на одном месте – то ли мы угодили в водоворот, то ли нас развернуло порывом ветра; так или иначе, плот закружился, затем на мгновение замер – и продолжил вращение. Оставалось только одно – позаботиться о собственной шкуре; мы сгрудились в центре плота. Я вдруг понял, что Энея кричит – судя по всему, от восторга. Глупая девчонка! Она что, ничего не соображает? И тут до меня дошло, что я воплю как безумный вместе с Энеей. Признаться, было просто здорово вопить во всю глотку в разгар бури! Непередаваемое ощущение; тело словно пронизывала некая энергия. Плот по-прежнему вращался, снаружи грохотал гром и сверкали молнии. Алый луч озарил реку в тот самый миг, когда мы пролетели мимо валуна, макушка которого находилась по крайней мере метрах в пяти над поверхностью воды; к своему величайшему удивлению, я заметил, что заодно с нами вопит и А.Беттик (андроид стоял на коленях, запрокинув голову).
Буря бушевала всю ночь напролет. Ближе к рассвету ливень стих и постепенно превратился в морось. Приблизительно тогда же перестали сверкать молнии и смолк гром; впрочем, я могу и ошибаться – к тому времени мы все крепко спали.
Мы проснулись, когда ярко светило солнце. На бледно-голубом небе не было ни облачка, плот медленно плыл по широкой, неторопливо струящейся реке, джунгли на берегу напоминали бесконечный зеленый гобелен.
Какое-то время мы просто нежились на солнышке и сушили одежду. Все хранили молчание. Не знаю, как у других, а у меня перед глазами по-прежнему стояли разноцветные молнии.
Наконец Энея кое-как поднялась и огляделась по сторонам. Плот производил не слишком радостное впечатление – с правого борта отвалилось бревно, веревка во многих местах перетерлась; тем не менее он доказал свою жизнеспособность. Мы проверили крепления, выяснили, что буря лишила нас одного фонаря и одной коробки с продуктами, но в остальном все в порядке.
– Ладно, займитесь чем-нибудь, – сказала Энея, – а я приготовлю завтрак.
Она включила куб-нагреватель и поставила на него котелок с водой. Когда вода закипела, девочка заварила кофе, а затем принялась жарить на сковородке ветчину с ломтиками картофеля.
