Сила одиночки (СИ) - "KreatiFF"

Во рту солёный вкус крови, голова адски шумит, всё тело изнывает от нечеловеческой усталости, но откровенно болевых ощущений нет. Хотя это ещё ничего не значит. Как известно шок от происходящего запросто может маскировать самые серьёзные травмы, включая не только переломы и внутренние повреждения, но и даже потерю конечностей.

Ха — ха… Теперь это никакая не особая конструкторская шутка — мы и правда пережили столкновение с астероидом…

Шепчу чуть слышно:

— Мишель… — не дождавшись ответа, с тревогой повторяю. — Мишель?

— Жива… — получаю лаконичный ответ крайне обессиленным голосом.

Сразу две хорошие новости — супруга в строю, а нейроинтерфейс по-прежнему функционирует. Значит ещё побарахтаемся. В дальнейшие расспросы не лезу, ведь в нашей ситуации лучшая забота о партнёре не слова утешения, а реальные дела. Например, обеспечение возможности дальнейшего выживания. Игнорируя мерзкое полуобморочное состояние, посылаю ментальную команду и провожу всеобъемлющую диагностику.

Полная жопа! — выношу однозначный вердикт.

Множественные повреждения псевдоорганической брони, разрывы большого количества силовых контуров, потеря значительной части внешних датчиков и навесного оборудования, некоторые системы не откликается вовсе, и совершенно не понятно, в каком они состоянии. Даже конструктивная целостность кабины нарушена, во что мозг и уязвлённая гордость разработчика категорически отказываются поверить.

Как хорошо что мы в скафандрах…

Распределяю обязанности и прошу Мишель подключиться к инопланетной навигации, а сам принимаюсь за активацию «God ’mode». В смысле, открыв служебную консоль, вручную ввожу особые коды разработчика, дающие неограниченный доступ ко всем системам меха.

— Вижу три корабля противника из четырёх, минимальная энергетическая активность присутствует лишь на одном, — тем временем докладывает супруга.

— Мы их знатно потрепали. Ха-ха, — пытаюсь засмеяться, но тут же захожусь болезненным кашлем. С трудом отдышавшись, продолжаю. — Правда бой ещё не закончен, и очевидно победит в нём тот, кто сможет быстрее вернуть себе боеспособность.

— Справишься?

— Пока не знаю, — честно признаюсь.

Как упоминал ранее, при проектировании мною был использован принцип сверхнадёжности, и мех оборудован множеством дублирующих систем. Поэтому уверен, несмотря на крайнюю плачевность состояния нашего механического жеребца, если найти возможность пустить сигнал в обход повреждённых участков, то появится реальный шанс снова встать в строй и довершить начатое.

Работа предстоит кропотливая, требующая развитого пространственного мышления и глубокого знания схемотехники, но мне всегда нравились подобные творческие вызовы. Чем сложнее, тем интереснее.

Так-с… В версии 2.0 не только обязательно встрою кофеварку в мех, но и автоматизирую процесс ремонта. Иначе без шансов. Никто из обычных пилотов такое попросту не потянет.

Надо признать, мы идеально дополняем друг друга. Жена ультимативна в пилотировании, а в технических аспектах нет никого лучше меня.

Однако сразу приняться за восстановление не удаётся. Сначала Мишель насильно вытаскивает меня из кресла и игнорируя вялые протесты, тщательно осматривает на предмет травм и ранений. Затем, убедившись, что я по большей части цел, заставляет плотно перекусить, сдобрив изрядно надоевший космический рацион бородатой шуткой: «война войной, а обед по расписанию».

Покончив с лирикой, отправляю Мишель наружу, для оценки и ремонта внешних повреждений, а сам подключаюсь обратно к нейроинтерфейсу, дабы нырнуть в бездонные и крайне запутанные виртуальные потроха меха.

Для реанимации нашего защитника понадобились бесконечные восемь часов и одиннадцать минут. К счастью, необходимая полная концентрация на интеллектуальной сверхзадаче избавила от страхов за нашу участь, а иначе я бы скорее всего рехнулся, ожидая всё это время прилёта даргов и неминуемой смерти.

Запускаем двигатели и осторожно проталкиваясь сквозь густую кашу из каменных осколков, заполонивших после взрыва всё пространство вокруг, летим довершать начатое.

***

Накопившаяся нечеловеческая усталость и новая порция напряжения делают меня крайне нетерпеливым и даже раздражительным. Не понимая затянувшуюся паузу, вскрикиваю:

— Почему ты не стреляешь?!

— Дима, посмотри внимательно, — в отличии от меня Мишель само спокойствие. Впрочем, как обычно.

— Куда?!

— На их корабль.

Срочно приближаю изображение, пытаясь понять причину столь несвоевременной в боевых условиях, да и попросту нелогичной, задержки, и с изумлением обнаруживаю на обшивке наиболее уцелевшего вражеского корабля неподвижно стоящую одинокую фигуру со сложенными на груди руками.

Не понял… На ремонтника не похож… Наблюдатель?! Быть не может, это же полный бред!

Растерянно сверяюсь с показаниями приборов. Опасности для нас нет никакой: датчик Гаусса ясно показывает, что все главные системы этого «хищника» по прежнему бездействуют, ни улететь, ни выстрелить они точно не смогут. Система жизнеобеспечения, может быть ещё радары и связь — это их максимум.

После некоторых раздумий решаю рискнуть и прошу жену подлететь поближе. Мишель включает двигатели и оказавшись в зоне прямой видимости неподвижно зависает в пространстве, продолжая держать врагов на мушке. Непонятный дарг, завидев нас прямо перед собой, медленно поднимает руки вверх, в чисто земном жесте капитуляции. Для разнообразия у него их две. Прямо как у той пленницы. Значит ли, что это тоже женщина?

Парламентёр?! Вот это поворот…

Возможно кто-то и в состоянии хладнокровно убить, мало того, что беззащитного врага, так ещё и отдающего себя на милость победителя, но точно не я! И, слава богу, не Мишель! И плевать, что ранее они охотились за «Королёвым», плевать, что несколько часов назад мы усердно пытались вышибить друг другу мозги, плевать, что возможно в будущем наши цивилизации снова столкнутся в смертельной схватке. Это будет уже отдельная история.

Прошу супругу отдать мне управление, и взмахом указующего бронированного перста правой руки меха даю понять, что разрешаю им убраться восвояси. Фигура на обшивке, в знак признательности за наше безмерное великодушие, прикладывает ладонь к области сердца и чуть склоняет голову. Жалея, что нет возможности смахнуть внезапно выступившие слезы, чертовски растроганный, сглатываю комок и зеркалю её жест, подтверждая перемирие.

Растопырив огромные пальцы, в романтической надежде быть понятым правильно, дополнительно делаю соответствующее движение — мол мы следим за вами, не вздумайте делать глупости! После чего, заложив очень осторожный вираж, дабы от меха чего-нибудь случайно не отвалилось и не ввергло даргов в искушение нарушить договорённость и попытаться нас прикончить, ныряю обратно в море каменной крошки.

Примерно через полтора часа, изрядно потрёпанный «хищник», починившись насколько возможно и эвакуировав выживших с остальных кораблей, окутывается серебристым сиянием и исчезает из этого сектора космоса. С помощью чужой навигации вижу, что вдалеке его примеру так же следуют «кашалоты» и мы, наконец, остаёмся один на один с Айной.

Тут же в голове раздаётся её голос:

— Спасибо за незабываемое зрелище. А теперь прошу вернуться в исходную точку.

Странная реакция, просьба ещё более странная, но сейчас не до уточняющих вопросов. Сил нет, да и смысла ноль. Дав автопилоту команду вернуться к тому гостеприимному кратеру, подарившему нам с женой столько чудесных моментов единения, позволяю себе впасть в целительное забытьё.

Глава 17

— Не стойте на пороге, проходите, — сухо и коротко бросает загадочная до невозможности Айна.

В ту же секунду, поверхность облюбованного нами ранее кратера приходит в движение, оказавшись на поверку не мёртвой скальной породой, а воротами в другой мир. Эм… Не знаю как Мишель, а я сейчас чувствую себя сказочным горе-путешественником, принявшим гигантскую рыбу-кит за необитаемый остров и неосмотрительно на ней заночевавшем.