Николай Романов - Питомец «Ледового рая»
Снова пришел Доктор Айболит:
– Хочешь жизнь себе сломать? Соглашайся, придурок!
То ли потому что доктор произнес слово, которым никогда не пользовался, то ли потому что после отбытия наказания Кирилла ждала неизбежная встреча с Риткой (а как избежишь, если она уже рвалась встретиться с ним, хотя и лежала еще на больничной койке?), но Кирилл все решил.
– Я сильно ее изуродовал?
– Ну на панель ей дорога не закрыта, – Айболит все знал, и Кирилл не удивился этому. – Поскольку внутренние органы не повреждены… Но стоять надо в темных углах. Или надевать маску.
– Вы ее видели?
– Да. Посоветовал обратиться к пластическим хирургам. С оплатой помогу.
– Я согласен в Галактический Корпус. Я вам потом отдам этот долг, когда у меня на счету что-то появится.
Доктор Айболит лишь кивнул.
– Скажите, чтобы не приходила ко мне. Ни сюда, ни провожать.
Кирилл сделал бы все возможное, чтобы не встретиться с Риткой. Но делать ничего не пришлось – его привезли в космопорт на арестантской машине, переодели в иссиня-черную форму с восьмиконечной звездочкой на погонах и Орионом на правом рукаве и провели на борт трансплана через служебный вход.
За первый месяц Ритка прислала на Марс пять посланий.
Он ни одного не просмотрел. И ни на одно не ответил.
56
Разбудил его голос Гмыри.
– Скорей! Собирайся!
– Что случилось? – спросила Сандра. – Опять она не перевела денег?
– Деньги-то она перевела. Да только заложила нас эсбэшникам. В районе идут повальные обыски. Я едва ноги унес. Проверяют в первую очередь военных, так что наверняка ищут нас. Не зря я выключил наши персонкодеры!
Послышался какой-то грохот.
– Тогда какой был смысл переводить деньги? – спросила Сандра. – Для того, чтобы сразу сдать получателя? Так не делают.
– Не знаю. С этой бабой все странно. Она платила деньги за то, за что я бы никогда никому не заплатил.
Распахнулась дверь, Гмыря ввалился в «тюремную камеру». В руках у него был трибэшник.
– Ну что, бывший курсант? Давай-ка расскажи нам, зачем этой суке надо, чтобы ты жил?
– Не знаю. – Кирилл медленно сел на койке, привалился спиной к стенке.
Лицо у Дога было нехорошее. С таким лицом думают вовсе не о жизни.
– Сандра! – крикнул капрал.
На пороге появилась Сандра.
– Принеси-ка мне стул… Впрочем, тут есть табуретка. Забери поднос. Обедать нашему другу не придется.
Сандра, забрав с табуретки поднос с оставшимися бутербродами и бутылку, скрылась в комнате. Гмыря ногой отодвинул табуретку к стене рядом с дверью и утвердился на ней.
Сандра снова появилась в дверях, прислонилась плечом к косяку. Смотрела она на Гмырю.
– Может, она специально вас заложила, – сказал Кирилл первое, что пришло в голову. – Чтобы вы уносили ноги и оставили меня здесь.
Гмыря скривился:
– Может, и так. У нее все может быть. Знал бы ты, за что она мне платила…
– Вряд ли стоит ему говорить об этом, – сказала Сандра.
– А почему? – Капрал фыркнул. – Он все равно никому не расскажет.
– Если вы мне причините вред, она вам отомстит, – сказал Кирилл, холодея.
– Плевать! – рявкнул Гмыря. – Не сегодня-завтра начнется война, а война все спишет. Тебе не повезло, сучонок! Ты даже не представляешь, как я ненавижу тебя! А с этой придурочной бабой мы, может, больше и не увидимся.
Кирилл понял, что Гмыря уже все для себя решил. Далековато он все-таки сидит…
При одной только мысли о необходимости активных действий у него опять заболело в промежности.
– Что? – Гмыря фыркнул. – Здорово я тебя уделал?
Видимо, приступ боли оставил отпечаток на лице Кирилла.
– Не бойся, – продолжал Гмыря. – Я тебя убью не больно. Можно было бы, конечно, поджарить тебе шкуру, чтобы подольше мучился, да времени нет.
Кирилл лихорадочно думал, что предпринять.
– Не старайся, – сказал Гмыря. – Тебе конец! Больше тебе чужих баб не трахать!
– Так вот за что ты меня собрался убить, капрал! – фыркнул Кирилл, слабея от боли. – Я-то думал…
– Ты думал, что мы с тобой по разные стороны баррикад? Черта с два! Какой из тебя противник? Ты просто шкодливый щенок, сумевший воспользоваться моментом и бабьей слабостью! Распалил, завалил и трахнул… Но больше у тебя таких моментов не будет. – Гмыря сдвинул регулятор энергии импульса и посмотрел на Кирилла в упор.
В глазах его была смерть. Рука подняла трибэшник. Теперь в лицо Кириллу смотрели три глаза – два карих, один угольно-черный, без зрачка. Вернее – сплошной зрачок…
Кирилл зажмурился, почувствовав, что через мгновение чуть слышно ширкнет ионизирующийся воздух и молния вопьется прямо в лоб. И все кончится.
Мыслей не стало, будто их выдуло порывом ветра.
Потом, как и полагалось, чуть слышно ширкнул воздух. Однако ничего не кончилось.
Кирилл открыл глаза.
Его дерьмочество, выронив из рук трибэшник, валилось с табуретки. На виске у него дымилась обугленная дырочка. Запахло паленой костью.
Сандра стояла в дверях с Кирилловым «подсолнечником» в правой руке. Однако смотрела она не на свалившегося кулем капрала.
– П-почему? – прошептал Кирилл.
– Было приказано, чтобы ты жил, – сказала Сандра.
Повернулась и скрылась в соседней комнате.
Кирилл снова посмотрел на Гмырю. Тот лежал на левом боку с обиженно-удивленным лицом, и сейчас в нем не было ничего от офицера Галактического Корпуса. С такими лицами, наверное, лежат сутенеры, когда их случайно подстрелит конкурент. А у офицера должны быть торжественность и гордость…
Кирилл помотал головой. Что, черт возьми, за мысли в такой момент?!
Он встал с койки и, пошатнувшись, шагнул к открытой двери. Заглянул в соседнюю комнату. Сандра в трусах и бюстгальтере стояла возле шкафа и доставала иссиня-черную форму.
Кирилл смотрел, как она надевает темно-синюю рубашку, как натягивает юбку и пристегивает галстук из комплекта парадной формы, как снимает с вешалки парадный китель с восьмиконечной звездочкой на погонах.
Потом она повернулась к нему, и Кириллу вдруг пришло в голову, что перед ним вовсе не метелка, которую можно распалить, завалить и трахнуть…
Да, на ней была парадная форма курсанта, но стояла перед ним вовсе не курсант, а боец Галактического Корпуса. Галакт, как они себя называют. Во всяком случае, этот решительный взгляд мог принадлежать именно галакту.
– Прощай, Кир! – сказала она, подпоясывая узкую талию ремнем с кобурой и став, наконец, похожей на метелку.
– Подожди, – сказал Кирилл. – Куда ты собралась?
– Прощай, – повторила она и не оборачиваясь ушла.
Тогда Кирилл вернулся в «тюремную камеру» и обыскал карманы убитого. Нашел свой персонкодер и энергоприемник, включил, вернулся в большую комнату и вызвал дежурного по «Ледовому раю».
– Здравия желаю, господин майор! – сказал он, когда рядом вспыхнул видеопласт, на котором появилось лицо начальника отдела по воспитанию майора Грибового. – Я курсант Кентаринов. Меня вчера похитили, но сейчас я уже свободен.
– Где вы находитесь, курсант Кентаринов? – спросил Грибовой, оживляясь. – Мы вас ищем второй час.
– Не могу знать. Где-то неподалеку от представительства компании «Прашкевич и Первушин». Я вижу их рекламу в окно.
– Вы один? Сопротивления со стороны похитителей не будет?
– Не будет. Я один. Разве что рядом лежит труп. Бывший наш ротный, капрал Димитриадий Гмыря.
Глаза майора тут же стали строгими и колючими. Грибовой сдвинул на затылок берет:
– Как он погиб?
– Насильственной смертью. – Кирилл решил не вдаваться в подробности. – Доложите немедленно майору Тихорьянову.
Грибовой узнает о подробностях случившегося, если на то будет пожелание сотрудников службы безопасности.
– Добро! – сказал майор. – Оставайтесь на месте, курсант! Теперь-то уж мы засечем вас по сигналу с персонкодера.
Видеопласт растворился в воздухе.
Кирилл посмотрел в удивленно-обиженные глаза Дога.
– Ну что, капрал? Подождем наших? – Он протянул руку и прикрыл убитому веки.
Ждать своих пришлось недолго. Уже через пять минут послышался быстро приближающийся вой сирены, а еще через пять минут в коридоре загремели каблуки армейских ботинок.
57
– Ефрейтор Каблукова арестована, – сказал капеллан. – По обвинению в убийстве капрала Гмыри. Ради справедливости должен сказать, что ее не пришлось искать. Выйдя на улицу, она сдалась первому же патрулю и сделала заявление.
Кирилл, в очередной раз побывав в госпитале, прямо оттуда был доставлен к Маркелу Тихорьянову.
И вот теперь он сидел в знакомом помещении перед знакомым столом, а за дверью угадывались знакомые охранники. Обо всем случившемся уже было доложено капеллану. И только от него теперь зависело, будет ли Кирилл препровожден в знакомую камеру, откуда его направят в штрафную роту, или отправится в расположение родного взвода.
