Андрей Ливадный - Последний рубеж
– Ни к чему. Мы все решили еще перед атакой на фрегат. Я отдаю приказ, который должен быть исполнен.
– Лично у меня вопросов больше нет. Но поймут ли другие?
– Поймут. А если не поймут, то поверят. Будем бездействовать – нас сотрет в порошок флот колоний. И никто в Обитаемой Галактике даже не вздохнет с сожалением по этому поводу. Мы отморозки и изгои, пока на деле не доказали обратного. Думаю, такая логика будет понятна всем.
Ральф Риган взглянул в бездонную черноту обзорных экранов и задал последний вопрос:
– А может туда, командир? Плюнуть на все и свалить подальше? За границы исследованных секторов?
– Можно и так, – спокойно отреагировал Шайгалов. – Только фрегат – не колониальный транспорт. Много ты выиграешь, проведя остаток дней в тесном бункере, постоянно задавая себе вопрос: а что если б мы тогда не струсили? Ну, рисуй перспективу, – подтолкнул воображение Ригана сухой голос полковника. – Думай. У нас боевой корабль. Мы можем уничтожить чуждую биосферу, согласен, но ничего не в состоянии вырастить на стерилизованном пространстве. И не забывай – на борту фрегата есть дети. Мы успели взять на себя такую ответственность, чтобы позволить нашим подчиненным создать семьи. Что ждет их в бункерах герметичных убежищ? У нас нет ни аппаратуры, ни биоматериалов для евгенических программ. Мы состаримся и умрем, а они?
Ральф не ответил. Последний довод командира оказался для него наиболее веским и наглядным аргументом.
– Пошел, подготовлю навигационные данные для "Нибелунгов", – произнес он, признавая и правоту командира, и его мужество, – Шайгалов смотрел правде в глаза и не пытался улизнуть, отвести взгляда.
– Давай. Заодно вызови мне Кайманова, Шелдона и Замираева. Они полетят на переговоры.
* * *Планета Икствайл. Ранее утро…
Сай Метью привык вставать рано.
Ему часто не спалось по ночам. Кошмары уже не мучили рассудок как прежде, но полноценного отдыха все равно не получалось.
Он постоянно ждал чего-то и не мог объяснить самому себе – чего именно.
Внешне здоровый, невозмутимый, как и большинство жителей маленького городка, он прятал глубоко внутри свое прежнее "я": каждое утро, просыпаясь, выходил на крыльцо, смотрел, как солнце встает над черепичными крышами двухэтажных коттеджей и снова, в который раз, удивлялся мирному наступлению нового дня.
Утром приходил покой, истончались кошмары, отступали призраки. Он вдыхал полной грудью чистый, напоенный ароматами трав воздух и медленно приходил в себя, словно сознание плавно перетекало из страшных ночных кошмаров в реальность светлого, безмятежного утра.
– Не спится?
Два домовладения разделяла лишь низкая, аккуратно подстриженная живая изгородь.
Видно большинство жителей маленького городка, впрочем, как и соседних, расположенных на удалении в десять-пятнадцать километров населенных пунктов, вставало рано.
Сонный залитый золотистыми лучами восходящего солнца утренний покой, какая-то нереальная, сладкая до щемящей боли безмятежность, острое чувство свободы, когда смотришь вокруг и вдруг понимаешь: новый день пришел, и ты можешь делать, что пожелает душа.
Душа желала многого.
– Привет, Патрик, – Сай протянул руку, крепко пожал ладонь соседа. Все они попали на Икствайл разными путями, но бывших военнослужащих Альянса объединяло прожитое, – они держались вместе, основывали города, расположенные в стороне от исконных поселений планеты, каждый вроде бы жил сам по себе, но чувствовалось, что под оболочкой невозмутимости прячется что-то иное… общее для всех.
– Завтра выборы. Голосовать пойдешь?
– Обязательно, – ответил Сай. – Беркмен будет хорошим представителем в парламенте. Нам нужно укреплять планетный суверенитет.
– Согласен, – кивнул Патрик. – Роботизированная промышленность дает нам свободу, но она ничем не защищена. Старая боевая станция на орбите – это не гарант безопасности. Нужно создавать флот.
– Думаешь, Центральные Миры решатся на зачистку?
– Не знаю. Пока на Стелларе заправляет Воронцов, я бы не стал зарекаться. Такие системы как наша торчат у него словно кость в горле. Кроме того, не забывай, существуют десятки иных миров. Я слышал, они начинают образовывать союзы, чтобы обороняться в случае внезапного нападения. Нам тоже неплохо бы обзавестись парочкой крейсеров или на худой конец – фрегатов.
– Да, – Патрик Лербен согласно кивнул, прищурясь посмотрел на горизонт и добавил: – Слышал вчера ночью стрельбу?
– Слышал, – без энтузиазма поддержал новую тему Сай.
– Я утром смотрел новости. В Норд-Сити опять прорезались эти, из партии "Возрождения Земли". Пытались схлестнуться с коренными жителями, но наши успели вовремя. Угомонили отморозков.
– Сами справились?
– Да. Рефлексируют ребята. Башку у них клинит, не понимают, что подставляют своих же.
– Не суди, Патрик. Иногда по ночам такое приснится, что… – Сай не договорил, сокрушенно покачав головой. – С каждым может случиться. Я себе спиртное вообще запретил, боюсь.
– Да знаю, что пацаны вроде нормальные. И заклинить может всякого, – это ты верно подметил. Но жить-то надо.
– Надо учиться жить, – коротко ответил Метью. – Ладно, пойду, к лесу прогуляюсь.
– Давай. Мы с Эл вечером к тебе зайдем.
* * *Лес близко подступал к городу. Чистые, ухоженные лесопосадки постепенно теряли вид искусственных насаждений, природа брала свое, внося долю хаоса в первоначальную симметрию, созданную почвоукладчиками, и эти изменения радовали. Сай, шагая по лесной дороге, думал о том, что новые поколения уже будут воспринимать окружающее, как данность, только в учебниках истории сохранятся картины пустынных регионов, на территории которых выросли первые поселения бежавших сюда после войны людей.
Местные жители (потерянной некогда колонии) не возражали против экспансии пришлых, вместе с беглецами на Икствайле появилось много нового, в колонию будто вдохнули жизнь: прошло всего несколько лет, а бывшие поселки, застывшие в своем развитии на уровне докосмической эры, теперь разрослись, превращаясь в небольшие города, жизнь изменилась к лучшему, планета начала преображаться, зоны свободных поселений на терраформированных территориях уже распространились на половину материка, – кибермеханизмы, доставленные сюда на борту транспортов с беженцами, работали круглосуточно, без выходных и праздников, среди поселенцев "новой волны" нашлось достаточно специалистов "боевого терраформирования", и в результате генетически измененные растительные формы с охотой и невероятной скоростью приживались на пустынных территориях, – война, как ни странно породила множество технологий, направленных на созидание, и бывшим офицерам Альянса, нашедшим новую родину на окраинных планетах, граничащих с областями не исследованного космоса, оставалось лишь применить их на практике, наглядно показывая, что они не только смертельно устали от войны, но и отреклись от нее.
Не все, конечно, но большинство, – размышлял Сай, мысленно продолжая тему утреннего разговора. – Патрик зря с таким осуждением говорил про ночную стрельбу. Хреново на первых порах приходится каждому, и если ты удержал свое больное, искалеченное войной сознание от растущей внутри рефлексии, то живи, радуйся и не осуждай других, кто оказался не столь силен, чтобы одолеть въевшиеся в рассудок "будни войны".
Не стрелять нужно, – с долей досады думал Сай. Хотя, думать-то он думал, но сам ничего путного предложить не мог. Не наступил в его собственной душе тот мир, о котором он мечтал. По-прежнему мучили кошмары, снились бесконечные, причудливо перемешанные в сознании фрагменты боев…
Единственное, на что уповал капитан Метью, – так это на милосердное время, которое лечит душевные раны. Он не хотел возвращения к прошлому даже в мыслях и надеялся, что все когда-то пройдет, сгинет, как страшный морок…
* * *Не сгинуло.
Домой он вернулся уже после полудня, проголодавшийся, но довольный прогулкой.
Неладное он почувствовал метрах в ста от своего дома, – лес почти вплотную примыкал к городку, он гасил запахи и звуки, жил по-своему, и только выйдя на опушку, Сай внезапно остолбенел от открывшейся взгляду картины: подле его дома, втоптав в землю участок живой изгороди, словно призрак недавнего прошлого, возвышался исполинский контур серв-машины класса "Хоплит".
Дверь в дом была распахнута настежь, со стороны города доносились крики и приглушенные, невнятные звуки стрельбы из импульсного оружия.
Кожу на затылке вдруг начало стягивать крупными мурашками. Сай машинально присел, чувствуя, как бешеный выброс адреналина на мгновенье гасит рассудок, перед глазами всколыхнулась багряная муть, но дурнота тут же отступила, оставив невероятную, знакомую лишь пилотам серв-машин да аэрокосмических истребителей ясность мышления, когда каждая мысль отчетливо звучит в сознании, как лаконичный приказ собственному организму.
