Алексей Бессонов - Пройдя сквозь дым
В ее мозге родился образ, понял Ланкастер. С ее обонянием хищника мир запахов играет несравнимо большую, чем у человека, роль в формировании сферы подсознательного. Но… что же сейчас?
– Расскажи мне, – попросил он. – Расскажи мне о них еще раз.
– Что ты хочешь услышать?
– Я хочу понять, как они пришли в свой мир – и не могу. Единственное, что идет мне на ум – история Земли у них шла совсем не так, как у нас, и человечество в какой-то период осваивало космос гораздо более интенсивно, чем мы. Вероятно, просто потому, что тех было во много раз больше. И, наверное, у них были какие-то другие Темные века. Это логично: в таком случае мы имеем дело с давно потерянной колонией. Они растеряли технологии звездоплавания, пережили после этого страшную внутреннюю войну, загадившую их Трайтеллар, а в итоге еще и лишились морали. Может быть иной вариант – они пережили тяжелое вторжение извне. Отразить его удалось, но последствия атаки аналогичны внутреннему конфликту.
– Они примитивны, – Суинни на миг прижала уши, – и мы справимся с ними. В них нет ничего, кроме бессмысленной ненависти.
– Это-то и странно, – покачал головой Виктор. – Такое поведение нехарактерно для нашей расы. Мы способны на ненависть, о да, но в основе всего лежит неизменное любопытство.
– Они не любопытны. Они ведут себя, как механизмы с заранее заданной программой.
– Здесь возможно биохимическое воздействие, – вздохнул Виктор. – Но такой солдат эффективен только при решении узких задач, не требующих индивидуальной инициативы. Странно… когда-то мы пытались воевать с минимальным количеством людей, заменяя их роботами, но потерпели сокрушительное поражение. Тогда мы еще не знали о том, что было известно задолго до нас: существует некий предел развития систем искуственного интеллекта, за которым он становится опасен для своих создателей. То есть либо мы получаем боевую машину, способную решать пусть и широкий, но все равно ограниченный круг задач, либо необходимо создание машин, способных на автомномную коммуникацию, а это уже шаг к свободе воли. Этот путь был отвергнут всеми известными нам разумными расами.
– Разве трудно было внушить машине преданность? – немного удивилась Суинни.
– Классический вопрос, – рассмеялся Виктор. – Ты представляешь себе последствия формирования эмоциональной сферы машинного сообщества, учитывая то, что хозяева не всегда в состоянии его контролировать? А если боевой робот решит, что обижен хозяевами? Смешно? Нет, нет. По этой дороге пытались идти многие, достигшие высокого уровня развития коммуникативных систем, но еще не успевшие включиться в галактическое информационное пространство. Нет, Суинни, решения принимает только разумный. Поэтому, каким бы страшным оружием мы ни обладали, города все равно берет пехота. И, знаешь, солдат-робот мне вообще не нужен. Мои солдаты выполняли приказы потому, что привыкли верить в меня. Хотя…
Он остановился. Перед его глазами промелькнули древние черно-белые кадры: белый самолет, несущийся сквозь черные струи зенитных автоматов, чтобы рухнуть на палубу авианосца.
Возможен ли вариант массового этического зомбирования? Вполне. Но на какой идее?
Суинни внимательно смотрела на него, ожидая продолжения рассказа.
– Скажи, – произнес Ланкастер, заглядывая в ее непостижимые глаза, – как они ведут себя, если вдруг кто-то из ваших прикасается к ним… скажем, прикасается рукой?
– Мне, кажется… – Суинни задумалась, – Раньше я плохо разбиралась в эмоциях вашей расы. Не всегда… мне кажется, им сразу становилось плохо. По-моему, у них падало давление. Да-а… если такое бывало – а я, да, я такое видела – нет, их не били, их толкали, связывали… у них сразу после прикосновения менялся цвет лица. Становился как пепел… их лица темнее ваших. И они становились вялыми. Да, у них падало давление. Но они все равно убивали себя, даже тогда, когда их стали связывать. Откусывали языки.
– Вот и ответ, – прошептал Ланкастер.
Коннектер на шее мяукнул вызовом Огоновского.
– Я еду в город, у нас встреча с наместником Мокоро. Вы поедете? – спросил Андрей.
«Как не вовремя, – мучительно поморщился Ланкастер. – Ну почему именно сейчас?»
Он со вздохом посмотрел на сидящую рядом Суинни: та ответила ему тревожным взглядом.
– Почему вы не отвечаете? – услышал он голос Огоновского. – Вы в порядке? Виктор?
– Да, все в норме. Я… поеду. Ведь я обязан вас защищать, не так ли?
– Я могу справиться и сам, но мне казалось, что ваше присутствие…
– Да-да. Мое присутствие необходимо. Ждите меня внизу, на выходе.
– Ты уезжаешь? – тихо спросила Суинни.
– Андрей едет на встречу с наместником провинции, – отозвался Ланкастер, стараясь не смотреть ей в глаза. – Я должен быть с ним.
Зайдя к себе, Ланкастер облачился в свои «доспехи» и отправился вниз. В холле госпиталя Огоновского не оказалось. Решив, что тот дожидается его в подземном ангаре, Виктор двинулся было к лестнице, но был остановлен охранником, дежурившим в кабинке у внутренних дверей:
– Ваша милость, господин доктор ждет вас снаружи.
Ланкастер молча кивнул и вышел. Андрей стоял у распахнутого бортового люка легкого колесного транспортера с эмблемами медслужбы Конфедерации.
– Вы решили замаскироваться? – спросил Ланкастер. – Что это вдруг?
– Не стоит лишний раз привлекать внимание, – улыбнулся в ответ Андрей. – Кое-какая броня тут имеется, так что особого риска нет. Дело в том, что мы едем не в резиденцию, а в один старый храм.
– В храм? – поднял брови Ланкастер. – Это нравится мне еще меньше…
– Вряд ли Мокоро загонит нас в засаду, – мотнул головой Огоновский, залезая в машину. – Это не в его интересах.
– Все может быть как раз наоборот, – Ланкастер уселся в высокое кожаное кресло и толкнул рычаг закрытия люка.
Огоновский подал плечами, но не сказал ничего. Когда транспортер прошел через ворота КПП, в центре приборной панели вспыхнул небольшой объемный экран навигатора. Следуя за вращающейся в лабиринте улиц звездочкой, Андрей свернул направо.
– Вы знаете, куда ехать? – обеспокоенно поинтересовался Ланкастер.
– Мокоро назвал мне точку, я ввел ее в кластер навигатора, – отозвался Огоновский. – Думаете, заблудимся?
– Навигатор использует орбитальную съемку, а в реале многие улицы перегорожены или завалены всяким дерьмом. Помните, мы уже видели?
– Разберемся…
Ланкастер оказался прав, но лишь частично: в одном месте Андрею действительно пришлось протискиваться между стеной многоэтажки и грудой битого кирпича, оставшегося от полуразрушенного здания напротив. Миновав преграду, транспортер остановился у разрушенного моста через грязный вялотекущий ручей.
– На карте мост тоже отсутствует, – хмыкнул Огоновский. – Но навигатор ведет нас дальше. Что предпримем?
Ланкастер повернул голову. Через прозрачный бронепласт левого бортового люка вдали виднелся шаткий деревянный мостик, построенный, очевидно, уже после всеобщего разгрома. По дощатому настилу медленно ползла повозка, запряженная парой огромных псов с торчащими ребрами.
– Нет, туда не надо, у нас все-таки три тонны, – заметил он. – Кластер навигатора встроен в бортовой мозг машины – раз он ведет нас прямо, значит, давайте вплавь. Вон пологий спуск, а на том берегу мы вполне сможем выкарабкаться.
Огоновский кивнул и свернул вправо. Транспортер шумно вошел в воду, коротко нырнул носом, выровнялся: в корме автоматически включился водомет, превративший машину в катер. На противоположном берегу, на сотню метров правее разрушенного моста, возбужденно вскочили трое мужчин с удочками.
– Испортили беднягам рыбалку, – вздохнул Ланкастер.
– Переживут, – отмахнулся Огоновский, направляя нос машины на небольшой песчаный пляжик.
Едва передние колеса коснулись грунта, трансмиссия бесшумно поключила заднюю ось. Негромко взвыв турбиной, машина выбралась на берег, и Огоновский повернуль руль, целясь в сторону ржаво-желтой дорожки, очевидно, протоптанной людьми, спускающимися к воде.
– Погодите-ка! – вдруг произнес Ланкастер. – К нам бежит один из этих типов.
– Что? – удивился Андрей.
– Да стойте же!
Вдоль берега, путаясь в зарослях высокой травы, мчался молодой парень в сером оборванном понизу балахоне. Он что-то орал и размахивал руками – посмотрев на него, Огоновский остановился. Перегнувшись через центральную консоль, Ланкастер врубил комплекс активной обороны транспортера и открыл свою люк.
– Посидите в машине, – попросил он. – Если у этого деятеля граната, КАО защитит вас, а я сам справлюсь.
Он вылез на песок и закрыл за собой люк. Парень был уже в десятке метров, и ничего похожего на оружие у него не наблюдалось ни в руках, ни под одеждой.
– Остановитесь, господин доктор! – услышал Ланкастер.
