Джек Макдевит - Жар-птица
– Известно что-нибудь о «Капелле»? О том, когда она снова появится?
Алекс посмотрел на Шару.
– Придется подождать, пока кто-нибудь ее не увидит, – ответила она. – Как только нам станет известен точный момент ее появления, мы сможем сопоставить его с моментом старта и определить, где и когда можно будет найти корабль.
Проблема заключалась в том, что этого могло вообще не случиться. Допустим, «Капелла» появлялась бы каждые несколько дней: в космической бездне никто бы ее не заметил.
Первым должен был появиться объект «Альфа». В последний раз его обнаружил – 178 лет назад – монитор слежения за глубоким космосом.
– А перед этим был еще один раз: опять сто семьдесят восемь лет, – сказала Шара. – И мы точно знаем, что он покинул Корморал две тысячи триста тридцать один год назад, что делится на сто семьдесят восемь почти без остатка.
– Но период может составлять и восемьдесят девять лет, – заметила я. – Или сорок четыре с половиной. Или вообще соответствовать любому числу, на которое делится две тысячи триста тридцать один.
– Верно, – кивнула Шара. – Но это не важно.
– Что будем делать, если найдем оставшихся в живых? – спросила я.
– Заберем их, – ответил Алекс. – Если сможем.
– На «Белль-Мари» не так много места, Алекс. А если их окажется пятьдесят? Или пара сотен?
– Будем надеяться, что этого не случится, – сказал он.
– Надеяться?
Взгляд Алекса затуманился.
– Чейз, а если нам обратиться в «Звездный корпус» и попросить эскорт – целую флотилию?
– Они захотят узнать подробности.
– И?..
– Захотят подтверждения того, что ты знаешь, о чем говоришь, – пояснила Шара.
– У нас есть фотографии «Жар-птицы».
– Не нравится мне это, Алекс.
– Мне тоже, детка. Сейчас главное – получить надежные доказательства. И тогда в следующий раз можно рассчитывать на серьезную помощь со стороны спасателей.
– Алекс, мы говорим почти о двух столетиях.
– Нет. Мы говорим о том, сколько времени пройдет внутри корабля. – Алекс, похоже, пребывал в растерянности. – Если на борту будет двести-триста человек, мы просто не успеем вытащить всех, сколько бы у нас ни было кораблей. Оставим все как есть. Если мы покажем, что наши действия продуманны, то в следующий раз, возможно, получим помощь.
Я посмотрела на Шару.
– Он прав, – сказала она.
– Я заказал еще несколько скафандров, – сообщил Алекс. – Один для Шары, если она пожелает им воспользоваться, и семь для выживших, если таковые обнаружатся. Прочие вопросы будем решать по ходу дела.
Мы уже были готовы отправиться к «Альфе», но тут разразилась гроза. Накануне вечером нам привезли «койот». Помню, как я стояла вместе с Шарой на веранде, дожидаясь Алекса и глядя на струи дождя, хлеставшие по новому челноку, который нам не терпелось доставить на станцию. Наконец появился Алекс, и в то же мгновение с треском ударила молния. Алекс посмотрел на небо.
– Кто-нибудь верит в предзнаменования?
Багаж мы погрузили заранее, когда небо еще было ясным. Мы поспешили по дорожке, не обращая внимания на дождь. Челнок был слишком большим и не помещался в сарай: пришлось оставить его посреди лужайки.
Мы промокли насквозь, но я не обращала на это внимания. Я очень люблю садиться в первый раз за приборную доску новой машины (испытательный полет, само собой, не считается). Мы сели и поздоровались с Гейбом, которого подключили к челноку еще у производителя. Я получила разрешение от диспетчера, и несколько минут спустя мы уже летели к Скайдеку.
Алекс сидел сзади вместе с Шарой. Они говорили о шансах на успех и о том, сколько кораблей могло затеряться в гиперпространственных туннелях.
Мы поднялись выше облаков. Наклонившись вперед, Алекс стал спрашивать, нравится ли мне «койот», легко ли им управлять, нет ли проблем с привыканием к нему. Но я поняла, что он лишь создает видимость разговора, а мысли его заняты совершенно другим.
Я спросила Гейба, что он думает о «койоте».
– Намного лучше того хлама, на котором мы летали раньше.
Подлетев к станции, я доложила о прибытии и услышала в ответ знакомый голос:
– Привет, Чейз. Говорит Скайдек. – Брэд Хопкинс, коренастый малый, любивший выпить и повеселиться, зашел в Клуб пилотов в тот же вечер, когда там была я. – Увидимся?
– Обязательно, Брэд.
– Отлично. Ладно, Чейз, отпускай «койота».
Я передала ему управление.
– Держи, Брэд.
– Есть, красавица. – Хопкинс не признавал стандартных процедур. – Летишь на «Белль-Мари»?
– Да.
Слегка притормозив перед выплывающим из шлюза ремонтным кораблем, он провел нас в причальную зону. Когда мы оказались рядом с «Белль-Мари», он сказал, что «койот» отлично смотрится, и добавил:
– Встретимся в клубе. Всегда к твоим услугам, Чейз.
Проведя предстартовую проверку, я сообщила диспетчерам о нашей готовности к старту и откинулась на спинку кресла, ожидая разрешения. Алекс и Шара сидели сзади в кабине. Я не обращала особого внимания на происходящее там, пока вдруг не поняла, что они замолчали. Затем Алекс подошел ко мне и показал на вспомогательный экран.
– Включи «Всепланетные новости», – сказал он.
Я переключилась на канал и прочитала заголовок:
Семеро несостоявшихся спасателей погибли на ВильянуэвеСемеро человек погибли на этой неделе при неудачной попытке осуществить «спасательную операцию» на Вильянуэве. Судя по первым сообщениям, погибшие вошли в общественное здание, разыскивая древних искинов. Они оказались в ловушке, в окружении роботов, строительных механизмов и автомобилей, а затем погибли от ракетного удара.
Я затаила дыхание, просматривая список жертв. Никого из них я не знала, хотя в какой-то мере ожидала увидеть имя Драммонда. Сообщение гласило, что группу возглавлял некий Мэтью По. Он и еще двое выжили. Случившееся вызвало новые дебаты об искинах и разуме. Спорившие упоминали Алекса как «зачинщика сомнительного движения».
Я облегченно вздохнула, увидев, что Драммонда нет среди погибших, но сами знаете, что за мысли приходят, когда ты радуешься, что вместо одного жертвой стал другой. Там были и фотографии: пятеро мужчин и две женщины.
«Есть сведения о том, – говорил ведущий программы, – что в пути находятся еще шесть экспедиций по спасению компьютерного железа. – Всем своим видом он изображал сожаление в связи с трагедией. Я выключила передачу, но Алекс стал смотреть этот канал в кабине. – Возможно, прямо сейчас туда летят как минимум сто кораблей. Марсия, что, по-вашему, происходит?»
Марсия начала что-то говорить про массовую истерию, и передачу наконец выключили.
Несколько минут спустя нам дали разрешение на вылет. Обычно стартовые манипуляции производит Белль, но в тот момент мне нужно было отвлечься от мыслей о Вильянуэве. Мы отчалили и медленно покинули станцию. Помню, я посмотрела вниз и подумала, насколько Окраина похожа на ту несчастную планету: такие же просвечивающие облака, обширные зеленые континенты, ледяные шапки, штормы в океане. Когда мы впервые там появились, на юге бушевала сильная снежная буря, как и теперь на Окраине, – только над северной полярной шапкой. Землеподобные планеты всегда вызывают, по крайней мере у меня, тоску: такое чувство, будто я возвращаюсь в хорошо знакомое место. Даже Салуд Дальний, изгнанный из Млечного Пути миллионы лет назад, с почти беззвездным небом, походил на родной мир. Стоит появиться на одной из этих планет, и кажется, будто ты вернулся домой. Когда мы проплывали мимо луны, я рассказала об этом Шаре.
– Я путешествовала не так много, как ты, – ответила она, – но не удивлюсь, если это свойственно всем людям. Впрочем, такое ощущение может быть опасным. Некоторые из этих планет никак нельзя назвать дружелюбными.
Мы рассчитывали добраться до цели за четыре дня. Белль пожаловалась, что мы не сообщили ей точных координат.
– Я доставлю вас в окрестности, – сказала она. – Но потребуется определенное везение.
Алекс пытался занять себя изучением абстрактных портретов тысячедвухсотлетней давности; автором одного из них считался Тибольд Марсетти. К несчастью, как объяснял Алекс, никому не удалось этого доказать. Сам он полагал, что обнаружил некое обстоятельство, указывающее на подлинность портрета, и теперь занимался сравнением мазков. Тем не менее его настроение оставалось мрачным.
Когда мы вошли в прыжок, я тут же подумала о заблудившихся кораблях. В окрестностях не наблюдалось никаких следов траектории черной дыры, но я знала, что путешествие сквозь гиперпространство никогда больше не будет казаться мне прежним.
В первый же день Шара села рядом со мной. Мы то и дело бросали друг на друга тревожные взгляды, беспокоясь за Алекса.
– Знаешь, – сказала она, – лучше бы вам туда не соваться.
– Мне тоже так кажется, – тихо ответила я. – Не самые подходящие условия для долгого полета.
