Василий Головачёв - Древо исчезающих времен
— Хочешь стать автором еще одной безумной гипотезы?
Ивашура без улыбки качнул головой.
— Нет, с коллегами из Академии наук я делиться этой гипотезой не буду, она — детище моих эмоций, а не знаний. Гипотез и без нее хватает. Надо думать, как сообщить хозяевам Башни, что они у нас и так уже порядком натворили дел, и чем дальше, тем положение хуже.
Вертолет сел у палаток лагеря физиков, подняв снежную пыль.
Ивашура оставил Рузаева у машины и вскоре вернулся с Меньшовым, у которого борода и усы заиндевели и покрылись сосульками.
— Сидел на вышке, — прогудел Меньшов, дыша на красные распухшие руки. — Горячая пора, скоро пульсация.
— Хоть отогрейся сходи, — посоветовал Ивашура. — Что нового?
— Колдуем над разгадкой мертвых выбросов, голова кругом идет — столько возможностей заложено в этом явлении!
— Не вздумай подходить к Башне и устраивать незапланированные эксперименты! Знаешь, чем это кончается.
Меньшов помрачнел.
— Слышал и видел. Хороший был мужик Серега, я с ним еще в Москве встречался, приезжали они к нам на консультацию… Не волнуйся, ничего противозаконного не делаем. Постреливаем изредка по мертвым выбросам. Запустили два беспилотных планера с приборами к стене Башни, собираемся поднять серию воздушных шаров с аппаратурой и осуществить идею Гришина — пустить в Башню сверху зонд с кучей датчиков и телекамер. Ветер сейчас удобный, дует все время к Башне. Нового ничего, записали два выброса, флаттер и «телеэкран». — Меньшов несколько оживился. — Любопытно, что «телеэкран» показал нам сначала паука, а потом шар, предполагаем — планету пауков.
Эксперты переглянулись.
— Действительно любопытно, — протянул Ивашура. — Ты считаешь пауков пришельцами?
— А вы разве нет?
— Эксперт отличается от нормального специалиста тем, что делает вывод лишь при наличии системы фактов, — ровным голосом сказал Рузаев.
— Так я вам и поверил, — ухмыльнулся в усы Меньшов. — Как будто вы не живые люди. Каждый из нас при отсутствии информации начинает пользоваться эмоциями, интуицией и фантазией. Спасибо хоть за «нормального специалиста». Это все, что вы хотели узнать, джентльмены?
Ивашура отрицательно покачал головой.
— У тебя не найдется переносной лазер, хотя бы типа ЛКТ-100?
— Поищем. Сами не пользовались, но на всякий случай запросили в отделе снабжения. Зачем он вам?
— А СВЧ-передатчик? — продолжал Ивашура, не отвечая на вопрос.
— Это вы спросите у радиофизиков, у них должен быть.
— Еще нам нужны электромагнитные искатели, пара цериевых батареек, ультразвуковые свистки и щупы.
Меньшов присвистнул.
— Понятно. Задумали проникнуть в Башню, психи! Нет? Тогда не понимаю. А что же ваша контора? Неужели Центр настолько обеднел, что даже щупов не выделяет своим работникам?
— Не гадай, Виталий, у тебя плохо получается, на цыгана ты похож только в профиль.
Рузаев неожиданно хихикнул.
— Игорь вышел из доверия у директора Центра товарища Богаева.
Ивашура нехотя улыбнулся.
— Это точно. Дернула меня нелегкая провести тот эксперимент.
— Тебе не позавидуешь. — Меньшов снял шапку и почесал затылок. — Ты начальник экспедиции и ты же сотрудник Центра, начальник которого Богаев. На твоем месте я бы…
— Дашь ты нам, что просили, или не дашь? — перебил его Ивашура, потеряв терпение.
— Что с вами поделаешь, дам. Только, чур, меня потом не впутывать, буду говорить, что сами взяли. Разрешите идти, господин генерал?
— Идите, поручик! Стойте! Когда наметили полет к Башне сверху?
— Сегодня в шесть вечера, приходите.
— Свободны!
Меньшов неуклюже козырнул, еще более неуклюже повернулся кругом, широкий в своем черном зипуне, пахнущем костром, и потопал к одной из вышек, возле которой собрались его подчиненные и коллеги.
— Поехали. — Ивашура полез в кабину. — Сейчас к радиофизикам, потом в воинскую часть, хочу попросить у них пневмопистолет для метания сетки-ловушки, а потом к медикам.
Рузаев сделал вид, что ему все равно.
Первую вылазку к Башне отложили на поздний вечер, чтобы не возбуждать излишнего любопытства у прибывшей комиссии вкупе с журналистами, операторами телезаписи и другими неофициальными лицами, переполнившими лагерь экспедиции.
Ивашура свободно владел английским, сносно французским, и в разговоре с приехавшими иностранными учеными и журналистами переводчиков не требовалось. «Пресс-конференции» как таковой не было. Ивашура довел до сведения иностранцев порядок работы экспедиции, распорядок дня, рассказал об основных направлениях исследования Башни и с помощью Богаева, который тоже говорил по-английски, распределил приехавших по лабораториям и отрядам экспедиции. Вновь прибывшим журналистам он пообещал рассказать все подробности на следующий день, дав им сутки на акклиматизацию и предоставив возможность самостоятельной добычи информации у остальных жителей лагеря, прибывших ранее.
Освободившись на полчаса, Ивашура поговорил с Вероникой, определив объем очередной телепередачи, и был неприятно поражен тем, что девушка вдруг попросилась пойти с ним «к паукам на встречу».
— Кто вам сказал, что мы собираемся к паукам? — спросил он, хмуря брови и внимательно разглядывая лицо девушки.
— Никто, — пожала плечами Вероника. — Интуиция, если хотите. Я же вижу, что вы озабочены, а в вашем вагончике — я заходила — Миша Рузаев готовит какие-то снасти и приборы. Я не права?
Ивашура задумчиво посмотрел на носки своих сапог.
— Да, мы идем в пробную вылазку для установления контакта с пауками. Это опасно, и поэтому в другой раз я бы, не задумываясь, ответил вам «нет», но вдруг подумал, что профессиональное умение формулировать вопросы и ответы может нам пригодиться. Я согласен, но ни одна душа…
— Не продолжайте, — улыбнулась Вероника, и глаза ее просияли. — А ты, однако, смел, Игорь Васильевич.
— Одним словом, анархист, — без улыбки пробурчал Ивашура. — Будь готова часам к десяти вечера. — Он тоже перешел на «ты», не заметив этого. — И оденься соответственно.
— Слушаю и повинуюсь!
Вероника легонько сжала пальцы начальника экспедиции и убежала, унося в глазах свет признательности, радости и чего-то еще, поднявшего в его душе ответную волну радости и желания снова и снова встречаться с этой девушкой.
Он так глубоко задумался, что не заметил подошедшего вплотную Одинцова. Полковник был, как всегда, подтянут, деловит, сдержан и сосредоточен.
— Простите, — сказал он, привычно касаясь пальцами клапана своей шапки. — Не помешал?
— Нисколько, — вздохнул Ивашура, закрывая «дверь в мир своих чувств и желаний». — Слушаю вас, Мартын Сергеевич.
Разговор с Вероникой происходил возле столовой, вагончик которой ничем не отличался от остальных домиков экспедиции, но располагался отдельно и был пристыкован к крытой кухне. У столовой всегда стояли одна или две машины, привозившие продукты из города, сновали люди. Откуда-то тянуло дымом и чем-то сладким, как из кондитерской.
Ивашура посмотрел на часы и увлек Одинцова к штабу. Смеркалось, а он не сделал еще и половины того, что намеревался успеть до десяти вечера.
— Я тут расспросил… — заговорил на ходу Одинцов. — Мнения расходятся. Как вы считаете, Игорь Васильевич, чем может закончиться экспансия Башни? Не может же она расти вечно, должен быть какой-то предел.
— Должен, — согласился Ивашура. — Но мы его не знаем. Как сказал мой знакомый физик: «Наша физика малоприменима к Башне». По известным законам физики, ни один из земных материалов не способен выдержать таких нагрузок, которые должно выдерживать сооружение выше одного километра и массой больше одного миллиона тонн. Оно просто рухнет под собственной тяжестью… если только не представляет собой колонну, целиком отлитую из этого материала. А Башня если не полая внутри, то хотя бы имеет пустоты, могу привести расчеты специалистов и наблюдателей. При массе в девяносто миллиардов тонн и высоте в два с половиной километра материал башни имеет плотность бериллия, и тем не менее Башня не разрушается! Может, стены Башни и не стены вовсе, а одна видимость? Скажем, голографический мираж или в крайнем случае неизвестное силовое поле. В одном я уверен почти на сто процентов: Башня каким-то образом изменяет ход времени.
— Почему «почти»?
— Потому что наши с Михаилом путешествия в «пузырях времени» вполне могут оказаться галлюцинациями, продуктом собственного мозга, отреагировавшего на всплеск какого-то излучения. Обратного, к сожалению, никто не доказал.
— Но вы-то сами уверены в путешествии, не так ли? Хотел бы я побывать на вашем месте, честное слово! Испытать на себе хотя бы «зону ужасов».
![Василий Головачев - Спящий джинн [Демон]](/uploads/posts/books/51620/51620.jpg)
![Василий Головачев - Спящий джинн [Демон]](/uploads/posts/books/57028/57028.jpg)
