Юрий Иванович - Полдня до расплаты
Случилось это не на съемочной площадке, а когда актеры уже расходились на обед – точнее, разбегались после грозного рыка главного режиссера, приказавшего через полчаса находиться на рабочих местах.
Бетти в общей толпе поспешно выскочила в длинный коридор и там налетела на столбом стоявшего Рута. По всей видимости, он специально так замер, отыскивая повод для очередного издевательства.
Невзирая на то что женщина после столкновения с ним рикошетом отлетела в стену и неудачно упала, звезда кинематографа страшно и грязно выругался и рывком поднял свою жертву за шиворот со словами:
– Ах ты поганая червячка! Да ты совсем обнаглела!
Придерживая свою поврежденную руку, Курочка рассыпалась в извинениях:
– Простите, господин, простите! Я не видела! Здесь так темно после площадки. Контраст… Простите, не видела…
– Не видела?! – взревел Рут и сардонически расхохотался, словно вспомнил роль злобного урода. – Ну так я тебе укажу направление!
С этими словами он швырнул Бетти вперед, словно тряпичную куклу, и наподдал ей ногой в спину. Удар был такой сильный, что женщина, взвизгнув от боли, пролетела несколько метров в воздухе, а потом еще метров пять прокатилась по металлическому полу, чуть не сбив несущегося навстречу Грэга. Парень, видимо, обеспокоился отсутствием своей любимой, вернулся на поиски и как раз успел увидеть заключительную сцену. На Доминго страшно было смотреть: красный, взбешенный, гудящий от ярости, словно трансформатор, парень на всей скорости перескочил тело своей Курочки и понесся на актеришку-садиста. Тот выставил свои кулачищи вперед и, хохотнув, приготовился к бою:
– Во, гляньте! Еще один бойкий червячище!
Стоящие сзади него охранники, до того с полным равнодушием взиравшие на развитие событий, теперь ловко и быстро выдвинулись вперед и попытались взять своими телами несущегося Грэга в блок захвата. Но тот неожиданно прыгнул на боковую переборку, потом оттолкнулся от пола и вновь скакнул от противоположной переборки – и, ко всеобщему изумлению, оказался у охранников за спиной. А в следующую секунду прекратил веселье Галичано: от удара обеими ногами в живот звезда кинематографа шмякнулся всем телом о переборку и на несколько секунд лишился дыхания. Разошедшийся Грэг успел оседлать его и от всей души несколько раз приложиться своими кулачищами по ненавистной щетинистой роже.
К тому времени охранники очнулись от ступора, живо стянули извивающегося парня с окровавленного актера и стали охаживать дубинками. Поднялся невообразимый гвалт: одни гаибсы звали охрану, другие – преимущественно актеры – науськивали Рута, пленники ревом поддерживали своего коллегу, кто-то из помощников режиссера взывал к своему шефу. Как ни странно, главный деятель кино появился тотчас же. И как раз вовремя: Рут поднялся с земли, вытирая окровавленный рот и восстанавливая дыхание. При этом его глаза светились такой злобой, а лицо было так перекошено гримасой ненависти, что всем свидетелям стало понятно: сейчас он постарается отомстить Грэгу Доминго по полной программе. И в этот момент Дейк Мердок воскликнул:
– Гениально! Потрясающе! Рут, миленький, запомни это свое выражение! Так и держи его по моей команде! Как здорово! Вот это настоящие чувства!!!
Но Галичано продолжал медленно двигаться вперед и остановился, лишь когда главреж буквально повис на нем.
– Пропусти! Я его убью! – хрипел актер.
Мердок схватил Рута за шею и пригнул его голову к себе:
– Убить? Зачем? Это же твой коллега! Такие вещи творить нельзя. Гнев – это одно…
Их глаза были очень близко, казалось, сейчас между ними проскочит молния, но Галичано лишь прошипел:
– Пусти! – и усилил натиск. Однако главный режиссер даже не дрогнул, доказывая, что его вздувшиеся мышцы тоже чего-то стоят.
– Слушай, Рут, успокойся! Приказываю! И прошу не путать в дело бытовые ссоры. Тем более что…
Далее он силой пригнул голову Галичано еще ниже и стал шептать тому прямо в ухо что-то злое, но убедительное. Через минуту Рут, ко всеобщему удивлению, расслабился, злорадно усмехнулся и согласно кивнул:
– Конечно! Я выше всех этих червяков, вместе взятых, и могу голыми руками удавить любого. Но я великий артист и не стану марать руки таким способом… Согласен!
Он выскользнул из режиссерского захвата, резко развернулся и пошел в сторону актерской столовой. Мердок отправился за ним, дав распоряжение охранникам:
– Этих двоих покормить и в камеру, я с ними потом разберусь!
Такая полярность Мердока озадачила всех. Вроде наказывает, но и обеда не лишает. Однако больше всего интересовало: что же такого нашептал он на ухо Руту, отчего тот сразу успокоился и оставил своего обидчика и его женщину без наказания?
Как выяснилось в следующую минуту, Бетти пострадала довольно сильно: ее пришлось нести в столовую на руках. Да и там она не смогла сесть, боль в копчике пронзала все тело до основания. Видимо, она получила как минимум трещину позвоночника. К тому же правая рука у нее опухала прямо на глазах, что явно говорило о закрытом переломе. В принципе ничего страшного, но несколько дней покоя ей будут необходимы. Пока же ей вкололи обезболивающее средство, которое один из охранников милосердно выделил из своей аптечки.
Бетти ела левой рукой, стоя коленями на стуле да еще иногда пыталась улыбаться, крепясь изо всех сил и отвлекая Грэга от дум о страшной мести. Тот совсем не ел, стоял позади своей любимой, стараясь поддерживать ее то за плечи, то за талию, то за руки. И только порой с его губ срывался шепот:
– Это не существо! Это экскременты природы! Его надо уничтожить! Уничтожить!..
Николай вместе с Гиланой как могли успокаивали и Курочку и Доминго, но сегодня у них это получалось плохо. Ситуация явно выходила из-под контроля, и было совершенно непонятно, чего еще можно ждать от маниакально настроенных садистов. Ведь теперь наверняка и остальные актеры-гаибсы вместе с охранниками подключатся к моральной травле бесправных пленников. А в сложившейся обстановке до физической расправы всего лишь шаг.
Как ни был Матеус огорчен происшествием, он все-таки заметил многозначительные взгляды со стороны Гайса. Бывший граф всей своей мимикой говорил: «А ведь я предупреждал! Обстоятельства складываются только к худшему!» Получалось, что самый гнусный и мерзкий преступник Цейлеранской империи действительно обладает некоторым даром предвидения и умеет определять ауры других разумных существ. Как бы теперь использовать его умения на благо всем своим товарищам? Об этом стоило тщательно поразмыслить на досуге.
Как назло, Мензари сейчас далеко! По предварительным расчетам, если все пройдет по плану, он вернется на астероид не раньше чем через неделю. Прежде этот срок не казался большим, но в свете последних событий…
Связь с Тимошем Мензари есть, но вот удастся ли ею воспользоваться? Ведь корабль, скорее всего, находится в Лунманском прыжке, и дружественно настроенный гаибс просто не получит сигнал вызова. А посоветоваться сейчас ох как хочется…
Во второй половине дня Бетти получила квалифицированную медицинскую помощь. Оказывается, на базе имелось современное медицинское оборудование, и после нескольких часов пребывания в щупальцах костного синтезатора травмированная женщина даже смогла самостоятельно вернуться в камеру, где и была встречена радостным ревом своих товарищей и нежными лобзаниями счастливого Грэга Доминго. К тому же пострадавшей разрешили три дня отдыхать, наказав почти все время лежать и не делать резких движений.
С рукой тоже все обошлось сравнительно неплохо, переломанную кость срастили и для дополнительного спокойствия зафиксировали в лубки. Теперь Бетти были уже вполне доступны такие простейшие операции, как обращение с ложкой.
Грэгу главреж сделал последнее, самое суровое предупреждение и сквозь очередные ругательства пригрозил отдалить крестьянского увальня от его любимой Курочки. Насовсем. В том числе и отправить в разные части Кометного Серпантина, что могло быть равнозначно окончательной разлуке.
По собственному признанию, Доминго страшно перепугался, стал нервничать и в итоге торжественно пообещал быть ниже травы и тише воды, клятвенно заверив Мердока, что не держит на Рута Галичано обиды. Хотя перед отходом ко сну признался своим сокамерникам:
– Если бы не Бетти, я бы убил этого урода даже ценой собственной жизни. А так меня до дрожи в коленках пугает лишь один намек на возможное расставание с ней.
– Да, дружище! Как говорится, обретая любовь, теряешь свою независимость, – грустно пошутил Розен.
– А что Мердок? – Николая больше интересовали возможные санкции против коллег-гаибсов. – Неужели ни единым словом не обмолвился о своем отношении к этому событию?
