Бортовой журнал "Синей птицы" (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич

Кот заскочил на капитанский пульт, с пробуксовкой промчался по нему и спрыгнул на пол. Затем кинулся на стену, где на несколько мгновений замер, яростно дёргая хвостом и глядя по сторонам округлившимися глазами.

— Прочь, зараза! — закричал капитан. — Княже, ты притащил эту падлу на борт, вот теперь сам и лови, пока бед не наделал!

Петрович отлепил от стены небольшой, примагниченный к красному квадратику огнетушитель и замахнулся.

— Брысь!

Кот не обратил внимания, а прыгнул со стены на пол и начал нарезать круги, пытаясь поймать что-то невидимое.

Княжич попробовал схватить робота, но тот вывернулся и умчался в коридор.

— Отформатирую, падла! — рявкнул капитан.

Иван тоже выругался и пошёл следом за роботом. Топот и звук металлических когтей, царапающих обшивку, доносились теперь из кают-компании.

Княжич вытянул шею, вглядываясь в коридор перед собой. Кот начинал, откровенно говоря, раздражать, так как после приключений хотелось тишины и покоя.

— Блин, надо попросить у программистов, чтоб из алгоритмов эмуляции живого кота удалили тягу на горшок, а то носится, словно в туалет хочет, но не может, — пробурчал вслух княжич, уже жалея, что купил столь бесполезный гаджет. Никакого толка. Одни проблемы.

У шлюзов Иван остановился, так как изо всех щелей на него смотрели бусинки мышиных глаз. Не два. Не десять пар. Десятки. Мордочки крохотных грызунов таращились со всех сторон: из-за скафандров, из-за шкафчиков, из-под ящиков. Обычные такие серые мыши с усатыми мордочками и круглыми ушками.

Секунда, и все мыши поспешно попрятались, а в помещение снова влетел кот. Только сейчас стало видно, что он носился не просто так. Перед роботом совершал зигзаги какой-то светящийся, словно клочок голубоватой плазмы, прозрачный шарик.

Клочок вверх, на полки, и кот наверх. Клочок вниз, и кот вниз. Клочок между ног у скафандра, и кот туда же.

Княжич едва успел выругаться и уйти с пути робокота, как тот промчался вслед за клочком в пустующую каюту. Послышались звуки рвущегося полиэтилена, громкое мяуканье и топот.

— Ты мне на хрен весь звездолёт разнесёшь! — прокричал Иван и зашёл внутрь. Между ног с истеричным «мяу!», чуть не сбив парня, снова промчался преследующий призрачную искорку робот.

Искра испуганно заметалась, сделала пяток хитрых петель, высоко прыгнула и застыла под потолком, давая разглядеть себя получше. Это оказалась призрачная мышь.

— Блин. Только мышиной нежити не хватало. Их же ни ядами, ни вакуумом, ни дробовиком не выведешь, — выругался княжич.

Кот тем временем замер, глядя вверх на добычу и хлеща себя хвостом по бокам, а затем подскочил и зацепился за стену, но сполз вниз, оставляя на пластике царапины от когтей.

Парень чертыхнулся, разрываясь между двумя желаниями: пнуть механического мышелова или же запустить что-нибудь тяжёлое в сияющего мышонка. Глаза пробежались по помещениям в поисках подходящего метательного снаряда, и тут внимание привлекло окно. А за ним висел один из тех мертвецов, которые разлетелись из выпотрошенного летучего голландца. По какой-то невероятной случайности живой труп зацепился за один из наружных поручней, предназначенных для передвижения обслуживающих корабль работников. И не просто зацепился, а остервенело бил тяжёлым предметом по иллюминатору. С наружней стороны уже виднелись многочисленные сколы. Мёртвый пират, высушенный вакуумом до состояния чёрствой-пречёрствой воблы, непонятно как узрел княжича своими пустыми глазницами, и беззвучно распахнул рот. Крика не было слышно, но удары усилились и участились. Приглушённый изоляцией звук потихоньку проникал в каюту.

— Да ну на фиг, — выругался парень, когда по наружному слою стекла пробежала извилистая трещинка.

Иван, забыв про мышей, про кота, про Фёклу, которой тоже должен был отправиться для успокоения, пулей выскочил в коридор, где столкнулся нос к носу с капитаном.

— У нас проблемы! — прокричал он прямо в лицо Петровичу.

— Знаю! У нас к вечеру инквизиция по Нулькину душу будет! — недовольно ответил капитан.

В проходе тихо прошелестела дверь каюты, и оттуда высунулась голова купчихи.

— Это я вызвала! Вас всех закуют в кандалы и отправят на каторгу! А эту бешеную тварь сожгут и развеют в фотосфере звезды! И поделом вам! — истерично, с покрасневшим от натуги и перекошенным от злости лицом провизжала Фёкла.

— Захлопнись, сука! — заорал Иван. Он судорожно схватил капитана за плечо, чуть не порвав ткань, и указал рукой в каюту. — Там эта… глянь.

Петрович сделал шаг вперёд и озадаченно нахмурился.

— Какая-то тварь сэкономила на хороших стеклопакетах. Вернусь, рожу набью, — глухо, как старый пёс, прорычал он и поглядел на Ивана: — Слушай, а ты можешь приказать стеклу, чтоб заросло, как скафандр, или стало прочным, как та дверь?

— Я ещё не настолько сильно владею кораблём, чтоб затянуть такую трещинку, тем более он будет постоянно делать новую. А повышать прочность получится минут на десять, не больше. Я же не царь-батюшка, чтоб горы одним мизинцем двигать.

Глава 24. Тяжело давшийся позитив

Время вновь полетело чехардой. Его опять стало не хватать, словно создатель вселенной, тот самый, чья фигура изображена в главном храме всея галактики, изрядно скупился и теперь выдавал кванты времени по чайной ложечке. А то и вовсе капал из пипетки. И почто так жаден этот старик на секунды, минуты и часы? Почто не хочет поделиться, когда мгновения так нужны?

Вспомнился нарисованный на иконах образ: хмурый седовласый муж с бородой, похожий почему-то на Леонардо да Винчи. Весь в бело-золотых одеждах, а в руках — раскрытый чертёж мирозданья, будто чертёж моста или замка.

Да, жаден он, как и всякий старец, мол, я тебе и так лишнего отсыпал, пользуйся.

Иван заскочил в каюту и приложил руки к стеклу, за которым бесновался оживший мертвец. Тройной стеклопакет медленно, но верно крошился под ударами нежити. Сперва под натиском падёт внешний слой, за ним и остальные.

— Княжеской кровью заклинаю, — прошептал парень и прислушался к ощущениям, а в ответ лишь глухая тишина. Стекло не подчинялось. Да и не могло подчиниться, так как под пальцами только внутреннее, а к наружному никак не дотронуться. Но даже если бы смог прикоснуться, долго бы не выдержал, потому как нелегко даются ему неметаллы, быстро вытягивая все силы до последней капли. — Тысяча комических чертей, разбогатею, поставлю на иллюминаторы нормальные аварийные пенопатроны, — пробормотал он, выбежал из каюты и закричал. — Петрович, не получается!

— Да я уже понял, — прорычал капитан, — Миша, живее!

Иван сделал несколько шагов по коридору в сторону шлюза и увидел, как торопливо забирался в скафандр навигатор. Рядом, у стенки уже стоял его космический автомат.

Создатель капнул из пипетки ещё немного времени, дав навигатору одеться, а затем отобрал подаренное: из каюты послышались частые удары.

Иван быстро вернулся и заглянул в помещение: мертвец окончательно проломил наружный слой, превратившийся в мутные лоскуты пластика с прилипшими к нему мелкими-мелкими осколками стекла. Отлетевшее от прослойки крошево упало в низ иллюминатора, словно песок в песочных часах.

А нежить всё долбила и долбила, разрезая в лохмотья высохшие руки об острое стекло. Но не чувствуя боли, труп не снижал темп.

— Он прорывается! — закричал парень в сторону капитана.

Петрович же в это время помогал дойти Михаилу до шлюза, и ответил, лишь затворив за бывшим десантным киборгом люк:

— Захлопни каюту. Она герметична, как спас капсула, и не даст выйти воздуху через дыру.

Княжич быстро закрыл тонкую дверцу и приложил к ней ладони. У него не было уверенности, что в состоянии удержать беснующийся живой труп.

— А если мертвяк её проломает? У него сил немерено?! — прокричал он, выругался и со злостью в голосе добавил: — Блин, разбогатею, поставлю нормальные спас-капсулы, а не это дерьмо!