Анатолий Шинкин - Космические перевозчики
Картинка постоянна и однообразна: светлячки разноцветных звезд, иногда собирающиеся в спирали, иногда вытягивающиеся дорожкой, успокаивали, не мешали думать и мечтать.
-- Катрин, что у будущей мамаши?
-- Схватки и потуги, -- Катрин "перекинула" изображение на мой монитор.
-- Обрати внимание, неземной красоты девушка, -- заметила Светка. - У твоего Андрея есть вкус.
-- Уже не моего, -- я ответила резче, чем хотела. - И еще не факт, что Андрей отец ребенка.
-- Факт известен только маме, -- не сдавалась Светка. - Но и на Земле Андрей оставил рыдающую в разлуке заправщицу Ксюшу. Не любит парень далеко от корабля отлучаться.
-- Свет, помолчи. Записала человека в ходоки, а он - лучше.
-- Согласна, -- неожиданно поддержала Катрин. - Андрей заботливый. Если девушка просит участия и доброты, немедленно ее получает. Уверена, слова "люблю" ты от него не дождалась.
-- Как-то речь не заходила, -- в полной растерянности я пыталась припомнить наши разговоры.
-- И, значит, де-факто, не можешь считать себя обманутой и требовать моральной сатисфакции, -- засмеялась Катрин. -- Мужики разные. У меня два деда: один и за жизнь на свою кралю не насмотрелся и просил в одной могиле похоронить, а другой столь "широких" взглядов, что и не разместить вокруг его последнего приюта всех осчастливленных им старушек. -- поставила Катрин победную точку.
-- Началось, -- отвлекла от переживаний Светка, подаваясь лицом к экрану.
Женька, в марлевой повязке, нырнула головой и руками под простынь, а роженица широко открыла рот и закричала.
-- Ужас, -- прошептала Светка, -- неужели и мне это предстоит?
-- Не сегодня, надеюсь? - с удовольствием подковырнула мстительная я.
-- Через девять месяцев точно, -- Светка мечтательно и тихо улыбнулась, разом развеяв скепсис.
На экране Женька держала на ладошке оранжево-красное нечто и сильно хлопала по попке. Ребенок голосисто вопил. Крупный мужчина в белом халате, очевидно, "врач общей практики" задорно щелкал ножницами, будто собирался оказать малышу парикмахерские услуги.
Обиходив ребенка, Женька повернулась к экрану и показала большой палец:
-- Мальчишка, мужик.
"Врач общей практики" наклонился к Женькиному уху и что-то сказал. Женька торопливо заглянула под простынь.
-- Кровотечение не останавливается, -- расслышала Катрин. - А нам тормозить через пятнадцать минут.
-- Надюх, нужна кровь редкой группы, -- с экрана прямо в глаза смотрела Женька, ткнула пальцем в мой бейджик. - Твоя.
-- Иду. Света, принимай управление, -- бросилась по коридору в жилой отсек, на ходу расстегивая комбинезон.
Ирину переложили в противоперегрузочное кресло, меня усадили рядом. В помощниках у Женьки недостатка не было: всякое слово отзывалось движением и суетой в соседнем отсеке, и команда немедленно исполнялась. Подали поднос с бокалами полусладкого слабого чая, и Женька, монтируя систему прямого переливания крови, приказала:
-- Пей, сколько сможешь.
Отхлебывая чай, рассматривала Ирину: припухшие по контуру губы, кроваво-красные на фоне общей бледности лица; необыкновенной длины ресницы пушились над полуприкрытыми глазами. Я смотрела и, стыдно сказать, завидовала и ревновала Ирину к Андрею.
-- Приготовься, -- Женька забрала поднос с чаем.
Перегрузки на транспортах во время плановых разгонов-торможений не бывают чрезмерными - пять-семь же - и легко переносятся здоровым человеком. Женька взяла Ирину за руку, я дотянулась до другой, "врач общей практики" поддерживал голову, легко касаясь ладонями щек.
-- Хорошо, что Ирина без сознания, -- выговорила Женька.
Светка тормозила по нижней, щадящей границе перегрузки, рискуя проскочить точку входа в атмосферу планеты, но угадала в самый раз. Транспорт перешел в орбитальный полет, и мы вздохнули: теперь только пережить перегрузку при посадке.
Ирина шевельнула губами, судорожно вздохнула, широко распахнула глаза и умоляюще уставилась на Женьку.
-- Мальчик, -- торопливо затараторила наша акушерка. - Отличный мальчишка. Почти четыре кило, -- богатырь.
-- Андрей будет рад, -- отчетливо выговорила Ирина и замолчала.
Мы не отводили глаз, ожидая продолжения, но Женька крикнула:
-- Она мертвая,... -- и бросилась к шкафу за дефибриллятором.
"Врач общей практики" суетливо, но умело делал непрямой массаж сердца и искусственное дыхание; я молча лежала, привязанная к Ирине системой переливания крови. Женька приложила к груди Ирины "утюги" и торопливо выдернула мои иглы.
-- Отошли! Разряд!
Навалилась новая перегрузка. Транспорт "Надежда", укутавшись огненным шлейфом, пошел через атмосферу вниз.
ГЛАВА 42 Не мой день
Земля процветает, и уже всем в космосе надоела
своими претензиями и амбициями
Из частного разговора "зеленых человечков"
Пока Леха и служба наведения вели истерзанные, "дышащие на ладан" миноносцы "Быстрый" и "Торопливый" до космодрома на Нептуне, прошел по крейсеру и задержался в машинном отделении, длинном коридоре, стены которого -- разноцветные соты-гнезда-ячейки всех возможных, но не повторяющихся форм и размеров с управляющими блоками и рядами предохранителей. Конструкторы позаботились, чтобы команда в горячке боя не запихнула в ячейку "неправильный" блок, -- перепутать невозможно. Неисправное оборудование "сигналило" красным индикатором и немедленно заменялось из имеющегося запаса.
Ежедневный и, тем более, "послебоевой" осмотр корабля для меня обязателен не по склонности к педантизму: уверенность в надежной работе техники, вооружения, экипажа - залог победы и выживания. В центральном отсеке мы только нажимаем кнопки пуска ракет и крутим штурвалы, выводя крейсер на линию огня, но вся тяжесть боя: перегрузки, встречные залпы - сваливаются в машинное отделение, наполняя отсек дымом и осколками горящих и взрывающихся блоков. Умудряющиеся в такой обстановке быстро и безошибочно работать механики -- настоящие герои. Будто бы случайно чиркнул рукавом по горизонтальной панели, белоснежная материя осталась чистой. Сашка не пропустил мою уловку и победно ухмыльнулся:
-- Стерильность, как в операционной, командир.
-- Я и не сомневался, но должность обязывает проверять. Ты не обижаешься?
-- Я профи! -- Сашка гордо вздернул подбородок.
С центрального поста позвал Леха:
-- Смотри вперед, -- пробежался пальцами по "клаве", и во весь экран разулыбалась моя инопланетная сестренка.
-- Дрю, привет.
Родной климат и жареные короеды, заглавный деликатес в меню Путникских аборигенов, быстро вернули румянец на щеки девочки и задорные искорки в глаза, -- настоящая красавица.
-- Нэля, солнышко, устал без тебя.
-- Дрю, дождаться звонка не могла,... -- Нэлькин радостный взгляд скользнул за мою спину и превратился в счастливый, заставив оглянуться.
Василий и Сашка обрабатывали обожженное космическим холодом плечо раздетого до пояса Никиты. Парень превращается в моего злого гения: сначала увел девушку, теперь сестренка в его глазах тонет. Никита, забыв о боли, восторженно смотрел на Нэльку и беззвучно шевелил губами.
-- Нэля, ты меня слышишь? - без надежды на ответ помахал перед экраном рукой.
-- Дрю, познакомься с моим замечательным другом Никитой, -- пафосно произнесла Нэлька "романтическую" фразу: чтение явно не пошло девочке на пользу.
-- Спасибо, мы знакомы... кажется. Стало быть, ради этого парня ты досрочно завершила свою миссию на Земле? -- наконец удалось остановить Нэлькин взгляд на себе, и я разочаровано повернулся к Лехе. - Не мой сегодня день. Давай ужинать, пока влюбленные наговорятся. Может быть, еда утешит. Что у нас?
-- Консервы и концентраты.
-- Спасибо, брат, добил.
"Космический паек" с Земли-2 несколько съедобнее просто земного, но, на мой взгляд, искусственные заменители так и останутся суррогатами и эрзацами, противными живому организму. Натуральный кофе немного скрасил впечатление, а сигарета вернула жизнь в привычную колею.
Ожог у Никиты оказался серьезным, в полторы ладони. Заклеили стягивающей бактерицидной пленкой и подвесили согнутую в локте руку на перевязь к шее.
