Сергей Калашников - Последний полёт "Баклана"
— Как же так, — возмущается Раомина, — коллектив уменьшается, а кусок остаётся прежним! Этак ведь слесарь может начать зарабатывать больше директора.
— А если так не сделать, то затея не сработает. Если размер вознаграждения пропорционален количеству вознаграждаемых, то коллективы будут стараться расти, чтобы не перенапрячься за работой. То есть мы опять вернёмся к увеличению численности работников.
— Так, эта идея алгоритмируется. Только надо уточнить детали. Мы ведь речь вели о низовом звене. А выше?
— То же самое. Бригадиры снимают начальника цеха, Начальники цехов — директора. Короче — принцип один по всей высоте пирамиды власти.
— А командиры кораблей снимают с должности командующего эскадры, — снова встрял Вир.
— Нет, друг мой, нет, если эскадра не пиратская, конечно, то она не приносит деньги, а поглощает их со страшной скоростью, — улыбнулся Викторович. — Так что пусть подчиняются тем, кто платит им жалованье и не пищат.
Пока мужчины закругляют разговор, Раомина оживила голографер коммуникатора и набрасывает программу, пользуясь полупрозрачным изображением клавиатуры. Хозяин посматривает в её сторону с хитрецой. Время от времени они перебрасываются словечком-другим, уточняя детали. А из лесочка вышел дядечка и направляется к веранде.
— Привет, от запаха вашего кофе даже голова закружилась. Здрасте!
— Садись Василь, угощайся. Блины у нас нынче не просто так — императорские, — Нина встречает нового гостя с улыбкой. — Чашку вот держи. Как раз настоялся. И знакомься, это Вир. А этих двоих пока не трогай, у них глубокое погружение. У Акима-то вишь, праздник сердца. В кои-то веки дождался внимательную собеседницу, так их теперь не оттащишь друг от дружки, пока она все его выдумки не своем шайтан-абаке не обсчитает.
— Спасибо, хозяюшка, — прибывший делает глоток и на лице его рисуется глубокое одобрение. — Слушай, вы, что ли, для своей империи квартирку присматриваете? — Это он уже Виру. — Так вот, есть тут одна планетная системка. Смотри, — он выводит на голографер звёздную карту и рядом текст с параметрами планет отмеченной звезды. — Мало того, что кислородная планета не меньше Тыквы, так еще рядом с неостывшим гигантом — аналогом Юпитера — сразу два спутника с нужной гравитацией, приемлемыми температурами и признаками кислорода в атмосферах.
Вир стремительно оценивает предлагаемое место, читая пояснения. Биосфера подходящая, только молодая. Слабая сейсмика в наличии. Терпимо. В окружающем пространстве имеются и холодные тела с "правильным" тяготением на поверхности, где можно основать герметичные города в толще основных пород. И металлическое сырьё в астероидах. Есть потенциал.
— Лететь туда далековато, получается двадцать три перехода. Очень уж длинные рейсы придется выполнять, — элементарные расчёты на калькуляторе коммуникатора командующего флотом проделываются быстро.
— Миксанскую зону огибать не нужно, — поправляет новый гость. — Объясните парням, зачем и куда летите, и не тронут они вас. Переводчики с наших языков на свои у них имеются, так что даже хлопотать ни о чём не придется.
Вир меняет перечень точек корректировки маршрута и повторяет расчёт.
— Тогда остаётся девять переходов, это значительно лучше. Где-то месяц в один конец.
— Десять, к Тунцу соваться не стоит, там можно нарваться на конфликт с местными, так что идите через Малую Кваку и GDQ-16271.
— Спасибо, — спрашивать этого человека, откуда он всё это знает, не стоит. Если воспользоваться бытовыми понятиями, к Виру лично и ко всей их горемычной империи сейчас проявлена божественная милость. Вот угодили они чем-то этим могущественным ребятам — и нечего разбираться в том, почему. Он потом у жены про всё спросит. А пока развернёт антенну и передаст Жанне, чтобы перегнала домой распоряжение о посылке хорошо оснащённой экспедиции к этой самой еще не наименованной системе.
— Так, Викторович! — это уже Раомина, закончив машинное моделирование и удовлетворившись результатами, продолжает терзать хозяина. — Локально работоспособная модель строится. Но как быть с размером морковки? Ведь сверху её непременно станут уменьшать, то есть экономисты обязательно с этого примутся за свою вечную экономию затрат. Как только доходы работников станут ощутимо расти, тут им и устроят обрезание.
— Верно. Люди поймут, что их в очередной раз обманули и всё разом рухнет. То есть устойчивость предложенного подхода обеспечит только продиктованное сверху правило, некая данность, нарушить которую невозможно. Вот отдай на стимулирование работников десятую часть выручки прямо в момент её получения, или сразу вешайся.
— А почему именно десятую?
— Теоретически цифра может быть произвольной, просто эта — близка к некому умозрительно усреднённому значению, следовательно, вызовет наименьшие потрясения в момент введения. Всё равно шевельнётся вся структура денежных соотношений, задёргаются цены, налогообложение придётся менять.
— Почему менять. Чем оно плохо? — Раомина продолжает выпытывать подробности.
— Потому что уже введён новый налог — налог на премирование, исчисляемый с выручки. Он, хоть и не в казну, но отчисляться должен просто на автомате, без никаких исключений или любого иного попустительства. Должен работать, с неотвратимостью физического закона — или, при наличии любой лазейки, его объедут.
Естественно, что и с прибылью и с добавленной стоимостью всё сразу сделается непонятно. Нет, сами они никуда не денутся, но арифметически выразятся совершенно иначе, чем нынче. Поэтому и в государственный карман налог тоже надо брать с той же самой выручки. И опять все ценовые соотношения перекосит, — констатирует Викторович.
— И рухнет банковское дело, — хихикнула императрица. — При выдаче кредита средства поступают на счёт должника, и он тут же отдаёт часть их в налог. Потом, при возврате то же самое вынужден проделать банк. Биржи пустеют, потому что при каждом переводе средств со счёта на счёт они тают, и торговля сколь угодно ценными бумагами теряет смысл.
Викторович выглядит озадаченным. — Что, действительно получаются такие ужасные последствия?
— Намного хуже, — императрица уже явно развеселилась. — Поскольку работников теперь требуется немного, потому что им ведь не нужны лишние "братья", то масса людей будет вынуждена искать заработка в непроизводственном секторе. Махровым цветом расцветут искусства, художественные промыслы завалят все прилавки плетениями и вязаниями, а должность чернорабочего, того же землекопа, станет уважаемой, потому что занять её станет возможно только после серьёзного конкурса.
В общем, я всё записала на коммуникатор, дома поиграем в эту вариацию на серьёзной сети, может быть смоделируем что-нибудь. Проверим и на действующих объектах или на какой-нибудь игре. Жалко расставаться, но нам нужно поторапливаться. Долететь до экваториальных нагорий, принять технику с орбиты, полосу приготовить и возвращаться на корабль. Из-за этой сверхновой столько хлопот, что даже поговорить толком некогда.
— Берите свои леталки, и ступайте в сараюшку, — Нина стряхивает муку с рук. — Через тропики на этих крылышках вы насквозь пропотеете и вся банька получится напрасной была. Да и чист огорчится, он ведь измучился весь, пока скафандры ваши до зимней свежести вылизал.
Вир и Раомина взвалили на плечи крылатики и через дверь сарая вошли в рубку Баклана. Первые секунды потратили на то, чтобы освоиться с невесомостью и заложенностью в ушах — сказалась-таки разница давлений между помещением корабля и поверхностью Тыквы. Потом поймали плавающие без привязи свои отстиранные скафандры и варилку — тоже оказавшиеся здесь, причём без участия с их стороны. И, наконец, поздоровались с Жанной, смотрящей на них изумлённо.
— Вы теперь всегда будете из крышки закрытого люка выскакивать?
— Нет. Это нас местные сразу до места подбросили, — объяснил Вир. — Ёлки! Попрощаться забыли.
— Не забыли, а не успели, — баллистик уже в кресле. — Домой как хочется!
— Давай расчёт траектории на переход, — командир тоже устроился на своём месте. — Слушай, у меня от этих порталов в глазах мельтешит. Такая резкая смена обстановки — это просто ужас!
— Расслабься, дружок, они больше не будут. Итак милостями осыпали — дальше некуда.
— Ты о чём, Ра, — Виру действительно непонятно.
— Адресок интересный дали в неисследованной части галактики, это раз. Идейку безумную подкинули, это два. А уж по части баньки и ужина — так это было просто божественно. И вообще, нам, принцессам крови на голой земле спится плохо, а тут настоящий матрас, под который даже горошину никто не закатил.
У супруги отличное настроение. Искрится весельем и сыплет шуточками. А у Вира сомнения в душе. Неуютно ему от осознания того, что в этом мире есть группа людей, чьё могущество просто неодолимо. Ну вот, осерчай они на кого, ведь ничего им противопоставить невозможно. Везде найдут и сделают, что захотят. Интересно, куда они забросили с Тыквы те экспедиции, что им не понравились? Не иначе, как в какую-нибудь далёкую-далёкую галактику, откуда не видать ни одного родного квазара или пульсара. В общем, чтобы даже не помышляли о возвращении. В их физическое уничтожение как-то не верится. Викторович и Нина, да и гость, имени которого он так и не узнал, производят впечатление людей изобретательных даже в жестокости. Не запомнилось имя астронома. Хотя, это он от обилия впечатлений тормозит. Василь. Точно. Нина его так звала. Нет, ну надо же до чего эта чехарда его заморочила!
![Сергей Калашников - Последний полёт Баклана [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
